И вдруг раздаётся стук в окно.
Это Хелле! Всё-таки она пришла проститься! Я вскакиваю и бегу к окну. Рывком его открываю и кричу:
— Привет! Я знала, что ты… — но замолкаю на середине фразы. Мне кажется, что я превращаюсь в кусок льда, но сердце бешено стучит, а уши будто заткнуты ватой, словно я нахожусь под водой. Ко мне стучал маргинал! (Я почти забыла о его существовании.) Он стоит здесь, прямо перед нашим кухонным окном! Я таращу на него глаза, а он весь трясётся!
Окно распахнуто настежь, и, чтобы его закрыть, я должна высунуться наружу, а там маргинал! И я ни о чём другом думать не могу, кроме как о том, что я в доме ОДНА! (Точно как в прошлый раз, когда он пришёл и Эрленд дала ему пакет муки. Но на этот раз я СОВЕРШЕННО одна!) И маргинал — вот он, стоит и ТРЯСЁТСЯ прямо у открытого окна!
По-мо-ги-те!!!
Маргинал таращит на меня совершенно безумные глаза. Вид у него дикий. Похоже, он на пределе. Вот он поднимает трясущуюся руку… Я стою неподвижно, затаив дыхание.
— У-у ва-ас есть с-са-ахар? — неверным голосом спрашивает он.
Я смотрю на эту дрожащую руку. Вздрагиваю всем телом, потому что внезапно разражается лаем этот их Дизель.
Он рвётся с поводка из рук маргинальши. Она с собакой стоит чуть поодаль и тоже на меня таращится. Потом подходит ближе. Дизель заливается ещё громче.
— С-са-ахар! — повторяет маргинал.
Я бросаюсь к кухонному шкафу, достаю сахарницу и, вернувшись к окну, протягиваю маргиналу. У меня нет выбора: вдруг они оба совсем слетят с катушек, войдут и убьют меня?! Маргинал дрожащей рукой берёт сахарницу, а дальше делает нечто немыслимое — ЕСТ сахар прямо из сахарницы!
Совсем рядом, у моего окна стоит детоубийца и ест сахар! Не знаю даже, что и думать… Какой-то страшный сон… Мистика…
Тут маргинал перестаёт трястись. Возвращает сахарницу и кивает своим коротким кивком. Я так быстро её выхватываю, что она падает на пол. Но не разбивается. Остатки сахара рассыпаются по всей кухне.
Подняв глаза, я вижу — к окну подошла и маргинальша. Дизель совсем взбесился и злобно лает. («Милый Боженька, если ты есть, помоги!» — умоляю я про себя.)
Она шикает. Неужели я сказала это вслух? Но нет, она смотрит на Дизеля и дёргает за поводок. Дизель тоненько сипит и замолкает.
— У него диабет, — говорит маргинальша извиняющимся тоном, и я совсем теряюсь. Диабет у Дизеля? Я что-то слышала про эту болезнь, но всё равно не понимаю. Маргинальша протягивает мне свёрнутый в трубку лист бумаги. «Вот!» — говорит она. Приходится высунуть в окно руку. Я так спешу, что больно ушибаю локоть о подоконник — на самом деле больно, но я терплю, сжав зубы. На глазах слёзы. Маргиналы не должны этого видеть. Ни за что!
Внезапно маргинальша мне улыбается!
(Я окончательно теряюсь и лихорадочно пытаюсь сообразить: что ещё, какой финт она придумала?)
Оба поворачиваются и уходят.
Я стою у окна и смотрю им вслед. Они идут к Зелёному дому и исчезают в нём. Идут, ни разу не обернувшись, чтобы послать мне убийственный взгляд. Они и Дизеля на привязь не сажают — уводят с собой в дом. В тот момент, когда они закрывают за собой дверь, я поспешно закрываю окно. Смотрю на листок, свёрнутый в трубку.
Он слегка измят. Расправляю, смотрю — опять рисунок!
На рисунке Я!
Угроза номер три!!!
Не знаю, как быть: я получила самую страшную угрозу прямо из рук маргиналов, и мне некому про это рассказать… Маргиналы изобразили меня и вручили свою угрозу мне ЛИЧНО! Что это значит? Я в очереди на уничтожение? А что будет с Хелле? Ей они тоже вручили рисунок? Но тогда она бы пришла и рассказала.
Так я стояла, размышляла, смотрела на рисунок и не заметила, как мама, папа и Эрленд вернулись из города. Я ничего не замечала, пока папа не пришёл на кухню. Он сказал, что звал меня много раз и что мне нужно поторопиться, иначе мы опоздаем на паром.
Тут папа увидел рассыпанный сахар и сказал, что мы не можем так уехать — нужно убрать сахар с пола. Он сам же его и убрал с помощью щётки и совка.
— Ну всё, Ода, иди садись в машину, — сказал он. — Ты собрала свои вещи?
— Мне нужно поговорить с Хелле.
— К сожалению, я не могу ждать, — сказал папа. — Нам нужно выехать сейчас, иначе опоздаем на паром.
Мама посигналила из машины, и мне ничего другого не оставалось, как сунуть рисунок в рюкзак и выбежать из дому. Папа вышел вслед за мной.
Мы поехали.
По дороге на Крокклейва я заметила Хелле и Стиана. Они стояли на обочине. Наверное, собрались на Платформу. Эрленд им помахала. Я — нет! Они смотрели нам вслед, пока мы не скрылись за поворотом.
Наконец-то я разделалась с ними со всеми на целую неделю! Ни за что на свете на каникулах я не потрачу ни одной клеточки мозга на Хелле или на кого-то другого, кто остался дома. С этого момента для меня начинается радость — и больше ничего!
(P.S. Надеюсь, что Халвар и Даг не приедут к Бабушке.)
В пути
Мама сидит впереди, настроение у неё деловое. Она просматривает свои списки и удовлетворённо поглядывает на папу. Мама довольна тем, что они, к счастью, всё уладили и на этот раз.
Мама обожает улаживать и организовывать. В последние дни она была по уши занята составлением списков. Списки она сочиняет самые разнообразные. Она их настоящий фанат.
Мама рисует в списке очередной прямоугольник и, выполнив пункт, ставит галочку или пишет маленькое «v». (Это очень удобно: мама и в моих списках делает такие пометки, когда требуется.)
