Бюхсель, получив «добро» на возвращение и сообщение, что навстречу выходят «Ярхиссар» и «Басра», слегка воспрянул духом: появлялся шанс хотя бы вернуться без потерь в конвоируемых транспортах. Но было необходимо уменьшить длину обороняемого кильватера.
На мачту «Меджидие» взлетел сигнал «Перестроиться в две колонны. Головными «Родосто» и «Эресос».
«Родосто» после разворота шел первым, а «Эресос» – седьмым, так что было логично не устраивать чехарду с перестроением и перетасовкой пароходов на ходу, а просто вытянуть две половины конвоя в параллельные линии. Защищать их со стороны моря было бы уже значительно сподручнее…
Причем в этом случае три из четырех транспортов, везущих собственно войска, находились ближе к берегу и, в случае чего, имели неплохие шансы выброситься на него и потерять минимальное количество своего «груза».
Но для перестроения требовались и время, и пространство. Для отвоевания последнего командир крейсера приказал обозначить атаку на русские эсминцы.
А те атаки не приняли – они просто уходили вперед, совершенно конкретно угрожая разнести вдребезги и пополам те транспорты, что шли в голове конвоя.
На защиту атакоопасного направления немедленно рванули «Ядигар» и «Нумуние», туда же поспешил «Пейк». Но все они вместе взятые вряд ли были способны остановить атакующий порыв Третьего дивизиона. А «Меджидие», даже двигаясь по дуге меньшего радиуса, чем русские, не успевал. Тем более что концевой миноносец русских вдруг отвернул от направления общей атаки и взял курс на хвост конвоя.
У командира «Меджидие» достало фантазии, чтобы представить, что способен натворить большой миноносец класса «Лейтенант Шестаков», ворвавшись в толпу беззащитных транспортов…
Но главный корабль эскорта имел не только самое сильное вооружение среди всех участников разворачивающихся событий, но и самое большое водоизмещение, что не всегда плюс. А в данный момент очень серьезный минус: чтобы развернуться на обратный курс, ему требовалось прочертить по морю дугу с значительно большим радиусом, чем легкому русскому эсминцу.
«Лейтенант Зацаренный» уже проходил траверз «Меджидие», когда тот всего лишь на три четверти развернулся с курса конвоя.
– До противника сорок пять кабельтовых, – доложили с дальномера.
– Баковая – огонь! Вторая – огонь! – Бюхсель понимал, что ожидать попадания на такой дистанции и при такой скорости цели наивно, но обозначить угрозу для дерзкого русского миноносца было необходимо.
Носовая шестидюймовка и ближайшая к баку стодвадцатимиллиметровая пушка выпалили почти одновременно. Офицеры крейсера напряженно наблюдали в бинокли результаты стрельбы. Всплески от падения снарядов выросли достаточно далеко от борта русского эсминца. А он стал отвечать.
Плеснуло двумя вспышками на носу и на корме, и, через пару десятков секунд, снаряды с «Зацаренного» вспороли волны Черного моря всего в полукабельтове от борта крейсера.
А потом обе стороны перешли на беглый огонь.
Казалось бы: эсминец вшестеро уступает крейсеру по водоизмещению, где-то вчетверо в вооружении… Какие шансы?..
Очень неплохие. Особенно если учесть, что эсминец совсем не собирается топить крейсер, а совсем наоборот – старается максимально быстро разорвать с ним контакт и обрушить всю свою ярость артиллерийского и торпедного огня на транспорты.
При этом учтем, что миноносец (для комендоров «Меджидие») цель малая и скоростная, а для тех матросов, что сейчас стоят у пушек «Лейтенанта Зацаренного», крейсер – цель достаточно большая и при этом относительно малоподвижная.
Так что количество стволов не всегда является решающим фактором.
При данном боевом столкновении попадания добился как раз русский кораблик. Попадания не фатального: стодвадцатимиллиметровый снаряд ударил в первую трубу, прилично ее раздраконил, осколки и обломки посыпались в первое машинное… Тяга упала… И ход «Меджидие» упал. Уже до пятнадцати узлов.
«Лейтенантом Зацаренным» командовал капитан второго ранга Подъямпольский. И как ни странно при такой фамилии – Иван Иванович. Честный и добросовестный службист тридцати восьми лет от роду. Не трус и не герой. В общем – идеальный исполнитель приказов. Но война людей меняет. И в этом конкретном бою кавторанг позволил себе не выполнять приказ командира дивизиона буквально.
– Ну, что, атакуем минами концевого? – Глаза старшего офицера эсминца Виноградского так и горели азартом.
– Отставить, Николай Георгиевич, – спокойно осадил лейтенанта командир. – Аппаратам: «Дробь!», оставаться на прежнем курсе. Приготовиться к развороту на обратный.
– Как же так, Иван Иванович? Приказ атаковать…
– Важнее уничтожить конвой. Не «откусить» концевого, а отправить на дно всех. Вы же шахматист и должны знать, что угроза зачастую эффективнее, чем атака. Атакуя транспорт, мы очень здорово рискуем получить попадание с крейсера. И одному господу известно, куда оно придется. Весьма вероятно, что придем в небоеспособное состояние. И тогда нас либо добьют, либо поспешат на помощь той мелюзге в голове каравана, которую, я очень надеюсь, уже начали громить остальные наши эсминцы. А вот пока мы висим на хвосте, турок не посмеет оставить свои транспорты без защиты. Так что мы тихо и спокойно пойдем за конвоем и, как говорят в Одессе, будем делать нервы этому «Меджидие». А вот когда подойдет Трубецкой со своими «нефтяниками», вместе с ними растерзаем этот караван. А может, даже и крейсеров дождемся. До Шиле туркам спрятаться негде. Так что не будем торопиться…
… – Эрнст, мы действительно ничего не можем сделать. – Старший офицер «Меджидие» пытался хоть как-то успокоить своего командира. – Только оставаться при концевых транспортах и молиться, чтобы русские не перетопили наши миноносцы в голове каравана.
– Понимаю. Прекрасно понимаю, что сделать мы ничего не можем, – Бюхсель еще раз с ненавистью глянул в сторону дымящего на кормовых румбах «Зацаренного». – Но до жути противно ощущать, что ты ничего не можешь сделать, чтобы выполнить полученный приказ. Каким бы идиотом ни был тот, кто этот приказ отдал.
– Увы. Наше начальство, кажется, так и не научилось уважать русских, хотя те уже не раз показали нам, что умеют воевать. Во всяком случае, здесь, на Черном море. А теперь…
– А теперь у нас очень призрачный шанс дотянуть до ближайшего порта, спрятаться там и как можно скорее разгружать суда. Ибо я не столь наивен, чтобы считать противника дураком, – следующим же утром возле Шиле будут русские броненосцы, и уж они-то размолотят все, что находится в акватории порта. Транспорты уже не спасти – хотя бы грузы…
Русский миноносец тем временем уже достаточно далеко удалился за корму последнего из транспортов и принял к берегу. То есть спрятался от огня кормового орудия крейсера за силуэтами концевых судов конвоя, но при этом не прекратил угрожать им немедленной атакой, если «Меджидие» вдруг посмеет оставить хвост колонны без прикрытия своими пушками.
