Книга Заклятие Лусии де Реаль, страница 14. Автор книги Иван Головня

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Заклятие Лусии де Реаль»

Cтраница 14

И надо признать, что времени дядя даром не теряет. В последнее время он осторожно, но настойчиво ведет переговоры на сей счет с владельцем небольшого колбасного заводика Микасом Скуфасом, сыну которого, Одиссею, приглянулась Мона. Дядю нисколько не смущает то обстоятельство, что, в отличие от своего легендарного тезки, этот Одиссей в свои тридцать лет напоминает разжиревшего борова, да и умом особым не блещет.

Впрочем, если есть деньги, большого ума не надо, считает Жозеф Вилар. А деньги у Скуфасов есть. Это знает весь город. Они живут на широкую ногу и потому слывут в Морионе весьма уважаемыми людьми.

Вот почему дядя Жозеф и слушать не хочет о каком-то Эдвине Трампе, у которого за душой нет и ломаного песо. Как нет и надежды на обеспеченное будущее. Но Моне очень не хочется огорчать дядю, и потому она всячески оттягивает тот решительный и окончательный разговор, когда придется выложить ему всю правду. А правда эта заключается в том, что они с Эдвином давно любят друг друга и ни о каком другом счастье, как быть вместе со своим возлюбленным, она и не помышляет.

Какое-то время Мона и Эдвин молчат. Каждый думает о своем. Вернее будет сказать, думают они об одном и том же: как быть дальше?

Конечно, Эдвин мог бы на год-два поехать на заработки в Южную Африку, Канаду или, на худой конец, в Германию. Но он не может этого сделать по той причине, что не представляет себя там без Моны. Да и Мона не мыслит себе и дня без Эдвина. Она и слушать не хочет о разлуке. Можно поехать вдвоем. Но как быть с дядей? Это было бы для него таким ударом, который он вряд ли смог бы вынести…

Неожиданно где-то неподалеку в сквере, чуть ли не под окнами домов, хриплый бас начинает истошно орать разухабистую матросскую песню. И тут же ему вторит визгливый тенор. Поют, похоже, подвыпившие матросы, которые случайно забрели в сквер. Концерт матросов приходится по вкусу не всем, потому что уже после первого куплета из верхних окон кто-то доверительно спрашивает:

– Ребята, вас там что, режут? Или кожу сдирают? Детей перепугаете!

– Тоже мне… Шаляпин с Карузой объявились! – слышится из другого окна еще один голос, намного язвительнее первого.

Сконфуженные таким приемом матросы выкрикивают еще несколько неуверенных звуков и умолкают. И снова в скверик долетает только приглушенный гул с Набережной.

Стремительное начало концерта моряков и такое же стремительное его окончание заставляют Эдвина и Мону от души посмеяться. Однако веселье длится недолго. Как бы размышляя сама с собой, Мона со вздохом произносит:

– Почему такая несправедливость: одни купаются в роскоши, не знают, куда девать деньги, в то время как другие из-за отсутствия этих денег не могут пожениться? Казалось бы, что может быть проще: двое людей любят друг друга, хотят соединить свои судьбы, хотят вместе делить радости и невзгоды. Ан нет! Не могут! У них нет денег…

– Что поделаешь? – соглашается с Моной Эдвин. – Так устроен мир, в котором деньги – все. Без денег невозможно ни родиться, ни жениться, ни умереть.

– Да-а-а… без денег никуда, – задумчиво тянет Мона. И тут же грустно усмехается: – Вот и стихами заговорила.

– От такой жизни по-волчьи можно завыть, – говорит Эдвин.

– А ведь есть деньги! – оживляется Мона. И даже поворачивается к Эдвину. – Много денег! И деньги эти валяются почти что под ногами. Только взять их невозможно…

– Ты о чем? О каких деньгах? – недоумевает Эдвин.

– Да это я так… – конфузится девушка. – Вчера прочитала одну вещь…

– Расскажи.

– Ладно, слушай, – начинает, собравшись с мыслями, Мона. – На чердаке нашего дома испокон века валяется куча старых книг и бумаг. Остались от кого-то из прежних жильцов. Сколько я себя помню, они лежат там в углу. В детстве я любила играть на чердаке – перебирала книги, рассматривала картинки… И вот вчера, когда на меня что-то нашло… и мне стало тоскливо… я почему-то вспомнила детство: залезла на чердак и стала перебирать книги. И знаешь, что я нашла среди них?

– Нет, – мотает головой Эдвин.

– Я нашла среди них одну занимательную старинную хронику. Не пойму, почему она раньше не попадалась мне на глаза. А может, я просто не обращала на нее внимания. Впрочем, это и неудивительно: в детстве такие книги меня не очень интересовали. Я больше любила читать художественную литературу. Так вот… В этой хронике описывается, как во время одного сильного шторма у острова Чарос погиб захваченный пиратами испанский галеон «Сан Антонио». Это случилось в 1685 году. И что, ты думаешь, находилось на том корабле? – спрашивает Мона с заметным оттенком загадочности.

– Не знаю, – прикидывается простачком Эдвин. Он сразу догадался, каким мог быть груз испанского корабля, захваченного пиратами, но ему не хочется портить Моне настроение первооткрывателя.

– На том судне, – торжественно объявляет девушка, – находились две бочки с золотом и три с серебром. Не считая разного там экзотического товара. Представляешь?! Вот я и подумала: нам бы хоть сотую, пусть даже тысячную часть этого богатства, и тогда все было бы по-другому…

Мона мечтательно поднимает глаза кверху. Там, в сонно шумящей листве акации, путаются, перемигиваясь, яркие звезды. То появляясь, то исчезая, они словно играют в прятки.

– Да, тогда все было бы по-другому, – наследуя Мону, мечтательно произносит Эдвин. Помолчав, спрашивает: – А где именно погиб тот корабль?

– Я же говорила: у острова Чарос.

– Остров Чарос большой. В хронике не указываются более точные ориентиры?

– Там упоминаются какие-то скалы. Только, знаешь… – виновато усмехается девушка, – я забыла, как они называются. Такие, не совсем обычные названия… Не помню.

– Может, камни Троячка и скала Перст Нептуна?

– Точно! – обрадованно восклицает Мона. – Троячка и Перст Нептуна! А ты-то откуда знаешь? Ах да, ты же был на Чаросе, когда учился на ныряльщика.

…Года два тому назад Эдвин учился на шестимесячных курсах аквалангистов и водолазов. Тогда-то и побывал он на Чаросе – там курсанты проходили месячную практику. Правда, и с приобретением новой профессии дела парня ничуть не улучшились. Оказалось, что школа выпускает аквалангистов намного больше, чем это требуется. Устроиться в Морионском порту и пароходстве удалось немногим. Работу смогли найти лишь те, у кого были связи или влиятельные родственники.

– И представь себе, – здесь Эдвин делает многозначительную паузу, – я видел это судно! Точнее, его остатки.

– Правда? – удивляется Мона. Но ее удивление тут же сменяется сомнением: – А как ты знаешь, что видел именно то судно, о котором рассказывается в хронике?

– Помнишь, я как-то показывал тебе старинную золотую монету?

Мона утвердительно кивает.

– Это был испанский дублон 1685 года чеканки. А «Сан Антонио» когда погиб?

– В тысяча шестьсот восемьдесят пятом году…

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация