Марк Болтон кивком головы благодарит выкрикнувшего и продолжает:
– Я твёрдо убеждён и, думаю, вы согласитесь со мной, что только активная борьба может принести какие-то ощутимые результаты. Пусть мы не сможем пока ничего отобрать у этих бездельников – сила в лице полиции и армии сегодня ещё на их стороне, – но зато уж разрушить что-нибудь или сжечь мы сумеем! Думаю, у нас хватит смелости бросить открытый вызов нашим угнетателям! И чем скорее они узнают силу нашего гнева, тем хуже для них и лучше для народа. Нас и больше, и дело наше правое! И потому рано или поздно победа будет за нами! Вот тогда-то и воцарятся в стране равноправие, справедливость и демократия. Но начинать надо уже сегодня. Завтра может быть поздно. Даёшь настоящую борьбу с богачами!
Мастерская взрывается грозным гулом:
– Молодчина, Марк! Правильно! Пора действовать! Хватит брюзжать и возмущаться, пора переходить к конкретным действиям! Мы с тобой, Марк! Веди нас на буржуев!
– Мне кажется, этот малый далеко пойдёт, – наклонившись к уху хозяина мастерской, шепчет Пабло Рохас.
– Вы имеете в виду арестантские роты? – интересуется Барри Штурм.
– Роты само собой. С таким темпераментом рот ему не миновать. Я о другом. Я вижу в этом юноше будущего лидера СРСР. Если б ему в придачу к его темпераменту, убеждённости и ненависти к эксплуататорам да ещё какое-никакое образование, цены ему не было бы. Через десяток-другой лет это был бы председатель ЦК нашего союза. Вот о чём я подумал. Х-м… Это же надо, – вертит от удивления львиной головой Пабло Рохас, – так ненавидеть богачей! В его-то годы… Что вы знаете о нём?
– Не очень много. Знаю, что детство его было трудным, вырос без отца, мать всю жизнь работала прислугой, окончил начальную школу, трудиться начал в пятнадцать лет. Вот, пожалуй, и всё…
* * *
Воскресенье. Время приближается к полудню. День тёплый, тихий, безветренный. В изумрудно-голубом небе неподвижно висят то там, то сям пухлые ватные облака. В такой день отдыхать бы на берегу залива. Но не тут-то было…
Могучие раскидистые платаны наконец расступаются, и взорам молодых людей предстаёт во всей своей дивной красе дворец Дона Пиллерса «Орлиное гнездо». Облицованный белым мрамором, издали он похож на опустившееся к подножию Соларе белое облако – невесомое, воздушное, как бы тающее в жаркой предполуденной мгле. Кажется, достаточно лёгкого дуновения ветерка, и всё это эфемерное сооружение поднимется в воздух и улетит.
– Да-а… – только и может произнести поражённая открывшимся перед ней видом Рива Рольф. – Глазам смотреть больно. Неужто нам придётся уничтожать такую красоту?
– Рива, слабодушие, а тем более слюнтяйство не к лицу настоящему революционеру! – наставительно провозглашает Марк Болтон. – Чаще вспоминай, кому всё это принадлежит, и тогда тебя не будут мучить сомнения.
Марк и Рива идут впереди большой группы решительно настроенных молодых людей – социалистов-революционеров. Об их решительности красноречивее всяких слов говорят орудия разрушения – завёрнутые в газеты топоры, кирки, молотки, ломы и просто арматурные прутья, – которые несут с собой все без исключения молодые люди: как парни, так и девушки.
А идут они, как нетрудно догадаться, громить дворец «Орлиное гнездо». Идут, последовав призывам Марка Болтона, которому своими пылкими речами удалось разжечь в сердцах молодёжи огонь ненависти к богачам, к уничтожению их богатства.
Подождав, когда подойдут отставшие, Марк Болтон говорит, указывая на дворец:
– А вот и «Орлиное гнездо» – конечная цель нашего боевого похода, о котором завтра будут писать все газеты и рассказывать все радиостанции.
– Какая прелесть! – восхищённо восклицает самая молодая революционерка – простодушная конопатая девчушка с двумя торчащими в стороны толстыми рыжими косичками. – Вот бы где пожить хоть недельку!
– И это говорит революционерка!.. – осуждающе кивает головой Марк Болтон. – Странные, если не сказать сомнительные, желания! Может, ты хотела бы ещё стать хозяйкой этого дворца, построенного за украденные у трудового народа деньги?
Девушка, смутившись и покраснев до корней рыжих волос, спешит спрятаться за спинами товарищей.
Марк Болтон, желая удостовериться, не смалодушничал ли ещё кто-нибудь, обводит испытующим взглядом обступивших его тесным кругом товарищей. Однако на всех лицах, кроме не успевшей ещё оправиться от смущения девушки с рыжими косичками отчётливо читается непреклонная решимость довести задуманное до конца.
Для разгрома дворца этот день выбран не случайно. Во-первых, согласно сообщениям газет, хозяин дворца Дон Пиллерс находится в отъезде: принимает участие в каком-то симпозиуме производителей мотоциклов в американском Детройте. Во-вторых, поскольку сегодня воскресенье и отсутствует хозяин, то большая часть прислуги осталась дома, в Морионе. За «Орлиным гнездом» присматривают лишь несколько престарелых лакеев.
Поэтому Марк Болтон нисколько не сомневается, что разгром дворца пройдёт успешно. Смущает его лишь одно: поход на «Орлиное гнездо» предпринят без ведома и санкции руководства городского комитета союза. А это грубейшее нарушение партийной дисциплины со всеми, как иногда пишется в партийных документах, вытекающими отсюда последствиями… Хотя, размышляет Марк, если всё пройдёт гладко, в чём он нисколько не сомневается, то комитету ничего не останется, как смириться со случившимся и, возможно даже, объявить им благодарность за риск и смелость.
Напутствует Марк Болтон своих товарищей на революционный подвиг такими словами:
– Бейте, громите, разрушайте всё, что видите! И пусть вас не мучают совесть и сомнения. Совесть ваша чиста. Дворец этот построен на народном поту. Значит, принадлежать он должен или народу, или никому. Народу он принадлежать не может, значит, он не будет принадлежать никому. Но не вздумайте брать что-нибудь с собой. Мы не воры, не разбойники и не частники какие-то там. Мы – революционеры! Помните об этом постоянно.
Останавливаться на том, как проникали молодые революционеры во дворец, мы не будем. Это не так уж важно. Для нас гораздо интереснее посмотреть, что они там делают…
Но прежде несколько слов о том, что представляет собой «Орлиное гнездо» изнутри. Если быть кратким, то внутреннее убранство дворца можно сравнить с дорогой шкатулкой, выложенной золотом и различными драгоценными каменьями, переливающимися всеми цветами радуги. Если же описывать вид дворца изнутри пространнее, то пришлось бы вспомнить упоминаемые Марком Болтоном и старинные картины, и настенные росписи, и дорогую антикварную мебель, и огромные зеркала в позолоченных рамах, и мозаичные паркетные полы, и мраморные лестницы и перила, и золотые унитазы, и ещё многое-многое другое, чем буквально напичкано «Орлиное гнездо» и что простые люди могут увидеть разве что в музее. Да и то не в каждом.
Оказавшись в большом круглом зале, Марк Болтон, обращаясь больше к себе самому, чем к ни на шаг не отстающей от него Риве Рольф, говорит:
