– Эй, уважаемые! Подите-ка сюда по быстрому.
– Пошел ты… – не ожидая такой наглости от щуплого паренька, ответил один.
– Езжай куда ехал. – с нарочитой развязностью поддержал другой.
Вампир сделал два шага:
– Бутылочки бы убрали.
– Тебе надо – ты и убирай! – огрызнулся тот, что держал магнитофон и, добавив громкости, с гордым видом ретировались в ближайшую подворотню. Танцевалка плотно колотила по спящим стенам домов.
– Козлы. – сплюнул Деня.
Но Фели его не слышала, она смотрела на стоящие перед машиной бутылки. Четыре штуки – две от первой «Балтики» по краям, а от девятой и четвертой посередине. По этикеткам читалось «1941». Фели встревоженно оглядела улицу и увидела, как загадочная черная машина развернулась и, мелькнув огнями габаритных огней, скрылась за поворотом. Наступила безветренная напряженная тишина.
Вампир собрал бутылки и отнес к бордюру
– Деня, это все Лысый подстроил. – негромко сказала девушка, когда Денис вернулся в машину.
– При чем тут он?
– Мне был знак.
– Из бутылок? – усмехнулся вампир, поворачивая ключ зажигания.
– Представь себе. У него весьма необычное чувство юмора. – повторила она врезавшуюся навеки фразу, сказанную когда-то смешливым лаборантом. – Поехали скорее на базу. Один раз он уже шутил так, и ничего хорошего из этого не вышло. Поверь мне, я знаю о чем говорю.
Денис поморщился:
– Терпеть не могу эти ваши мистические прибабахи. «Мне был знак.» Каркнула ворона, поэтому на голову старушки свалился кирпич. Смешно! Все что произошло, это просто роковая случайность.
– Странно, что ты не понимаешь этого. Случайностей не бывает. – вздохнула Фели. – В этом городе точно. Нам с тобой объявили войну.
– Да ну тебя… Знаешь где я видал этого Лысого? Ты бредишь, Фели, слишком много за сегодня произошло, вот у тебя и рвануло крышу. Нервное переутомоление. Плохо вам, людям все-таки. Пожалуй, я начинаю находить прелести своего положения.
– Как бы я хотела, чтоб ты оказался прав… – грустно сказала Фели.
«Нива» уже уехала, когда налетел порыв свежего ветра, крутанул кроны деревьев, срывая с них сухие листья и ломая ветки, поднял в небо кусок старой газеты и повалил оставленные бутылки, словно кегли.
8.
– Надо спрятать машину. – решила Фели, когда они вернулись на базу.
– Опыт есть. – невесело усмехнулся вампир. доставая из багажника лептонный резак. – Отнеси вниз снарягу, а я тут пока поработаю.
Фели взяла эфирный детектор, Денин «Люгер», сумку с мелкой институтской требухой и спустилась вниз.
Секретный уровень базы казался теперь не просто большим – огромным. Пятьдесят метров длины коридора. Фели никогда не думала, что это так много. Свет казался мрачным, как никогда, а шумное когда-то пространство угнетало пустынностью.
Она свалила снаряжение в медицинском блоке – самой большой комнате и вернулась к Денису. Одной внизу было уныло и страшно.
Вампир заканчивал орудовать резаком, слой за слоем отправляя «Ниву» в ЭН-пространство. В этом деле требовалась особая аккуратность – чуть ошибешься, и какая-нибудь запчасть отвалится обязательно.
– Камушек под колесо подложи… – сжав зубы от напряжения, попросил Деня. – А то укатится, когда я мост растворю. Хрен потом соберем.
Девушка принялась помогать, пока машина не исчезла окончательно.
– Зеркальце дай.
Фели протянула подарок Лесика.
– Хорошо стоит. – довольно осмотрел работу вампир. – Если понадобится, сможем вернуть обратно.
Он вернул зеркальце и они пошли вниз.
– Пойдем в медицинский блок. – Фели грустно обвела коридор взглядом.
– А чем тебе не нравится кабинет? – поднял брови Денис.
– Там темно, а медблоке галогеновые лампы.
– Ладно.
– К тому же у тебя там кровь в холодильнике.
– Не хочу. – нахмурился вампир. – Нажрался ментовской.
Мощные светильники медблока были выключены, и свет падал унылым желтым пятном только от старомодной настольной лампы.
– Не грузись… – тихо ответила девушка, присев на стул. – Без того тошно.
Она вдруг явственно почувствовала, что медблок умирает. Все умирает, если им долго не пользоваться, а тут уже явно лечить никого не будут. Некому. Да и некого.
Деня включил главный рубильник и уселся в кресло. Рефлекторы отразили сначала красноватый, потом все более яркий свет, лампы загудели, до бела раскаляя нити и наконец полыхнули тугими голубоватыми лучами, залив светом всю комнату. Тени предметов словно залили тушью.
– Что Ира сказала про флейту? – осторожно спросил вампир.
– Думаешь я поняла? Половины слов слышно не было. Но это что-то очень важное, Деня. Это не бред умирающего, она прекрасно знала, о чем говорит.
– С чего ты взяла? Ты же не телепат.
– Причем здесь телепатия! Помнишь, она сказала слова «флейта и ветер»? Я с детства знаю, что между ними действително есть какая-то свзь. Странная, совершено мне не понятная. Я бы даже сказала – мистическая.
– Ну… Начинается… – пренебрежительно отмахнулся Денис.
– Ничего не начинается. Все уже кончилось, ушло вместе с детством. Но раньше, когда я была совсем маленькой, я влезала на крышу сарая и играла на дудочке. Когда мне было плохо, ветер прилетал и утешал, а когда я радовалась, он резвился вместе со мной. Честно.
– В детстве все кажется честным. – пожал Деня плечами. – Даже то, чего не бывает. Дети склоны верить в сказки, это нормально.
Фели грустно вздохнула.
– Дядя Миша уже не был ребенком, когда рассказал о ветре и дудочке. – возразила она. – Но он тоже верил. Он говорил, что на звук дудочки ветер приходит всегда. И у меня всегда получалось. По-твоему и Ирина верила в сказки?
– Вообще-то она не склонна. – согласился Деня.
– Вот и я о том. Ладно. Наша задача – передать информацию в Штаб. Тамошние аналитики разберутся, что могли значить обрывочные слова.
– Ты бы их записала, а то забудешь за несколько дней.
Девушка кивнула и пошла в комнату за бумагой и ручкой. После яркого света коридор выглядел еще мрачнее – длинный, пустой, с зубами встроенной в стену решетки. Даже страшно, хотя Фели сама себе не смогла бы объяснить этот страх.
Она зашла в свою комнатку, записала слова Ирины, как помнила, и положила в задний карман. Подумала, взяла из тумбочки пистолет в кабуре и повесила под рубашку на пояс.
