Один из них приказал сотнику спешиться. Георгий не спеша выполнил указание. По спине пробежал холодок — до того неприятно было ощущать вокруг себя вооруженных чужих людей.
Все тот же татарин подошел и забрал у него меч.
— Иди, — с акцентом сказал он, подталкивая сотника.
Георгий резко обернулся к нему.
— Не тронь, сам пойду.
В таком же порядке они направились к одному из строений, наиболее сохранившемуся.
У входа Георгий невольно замешкался, не решаясь шагнуть в темноту.
— Иди, — повторил татарин.
Сотник сделал еще шаг и очутился в темном помещении, тускло освещаемом почти погасшим очагом.
— А вот и ты. Приветствую.
От звука этого голоса у сотника побежали мурашки по коже. Правая рука сжалась в кулак, чтобы не выдать желание выхватить отсутствующий меч.
Неяркий свет помог разглядеть только бородатое лицо, обрамленное темными с проседью волосами. Безусловно, это лицо принадлежало русскому с заметной примесью половецкой крови. Он пытливо смотрел на сотника темными глазами, ожидая его реакции.
— Ну, здравствуй, — произнес Георгий.
Отступник смотрел на вошедшего с легким интересом. Было занятно увидеть того, кого Галицкий князь наделил столь обширными полномочиями.
Человек был молод. Лицо открытое. Скорее воин, нежели дипломат. Почему выбор столь мудрого князя пал именно на него? Это было интересной загадкой, разрешить которую предстояло.
Что-то в лице казалось смутно знакомым. Пользуясь тем, что вошедший всматривается в темноту, так же оценивая его, отступник обратился к своей памяти, выискивая обстоятельства, при которых они могли встречаться.
— А вот и ты. Приветствую, — произнес он.
К тому же вошедший явно узнал его, хотя это ему почти удалось скрыть — лицо не отразило никаких эмоций. Только непроизвольно сжавшаяся рука выдала волнение посланника князя.
Этот жест и темнота подсказали ответ.
Отступник смотрел на молодого воина, отважно приехавшего на встречу с неизвестностью, а видел пленника, прикованного к телеге и вцепившегося в ее борта так, что кровь отхлынула от пальцев, стремящегося всей душой ринуться в битву.
Это его собственноручно хотел убить темник, да он, бывший рязанский воевода, не дал. Правда, слышал потом, что тот сгинул в пути среди невольников. Однако ж вот он, жив и здоров.
— Ну, здравствуй, — спокойно произнес вошедший.
Определенно, отступник начал понимать мотивы, двигавшие князем в выборе посланника.
Тем временем тот продолжил.
— Давно хотел поблагодарить тебя.
Отступник замер.
— А, так ты тоже меня узнал…
Подтверждение его предположений одновременно и обрадовало и насторожило отступника.
— Я думал, ты меня до сих пор ненавидишь.
— Сначала ненавидел, потом понял, что, отправляя к другим пленникам, ты отвратил от меня немедленную смерть.
Отступник усмехнулся.
— Несомненная мудрость для твоих лет.
На лице сотника промелькнула тень недовольства.
— Но ведь я здесь не за этим?
Отступник нахмурился.
— Ты прав, — слова нелегко давались ему, — я хочу предложить тебе и твоему князю помощь.
Сотник не смог скрыть удивления.
— Ты! Каким образом?
— Я буду передавать вам все, что смогу узнать о намерениях темника.
Сотник задумался.
— Зачем тебе это нужно?
Отступник некоторое время молчал, словно собирался с силами, чтобы продолжить, потом, запинаясь, заговорил.
— За время своей службы у хана я принес столько вреда русичам… А что получил за это? Темник не доверяет мне, обращается как со своим псом… Я понимаю, что уже не смогу вернуться… Я хочу хоть отчасти искупить зло, виновником которого стал.
Сотник пытливо посмотрел на отступника.
— Ты же понимаешь, как все это опасно, подумай, если об этом узнают, тебя сварят живьем!
— Я не боюсь. Люди прокляли меня. Я уже проклял себя. Пожалуй, это было бы даже к лучшему.
Сотник колебался недолго. Еще тогда, в плену, он почувствовал внутреннюю борьбу этого человека и его боль.
— Хорошо, — ответил он, — мы не можем не принять твоего предложения. Нам действительно нужно кое-что знать.
— Что? — медленно спросил отступник.
— Что сейчас творится в Орде и кто желает смерти моему князю.
Отступник громко расхохотался, так, что сотник чуть не вздрогнул.
— То же, что и всегда, — резня! А про смерть… Все! Все желают. И не только в Орде, но и Миндовг, князь Литовский, и венгры, и ляхи, хоть в верности клялись, и галицкие бояре! Слишком силен стал твой князь. А сильных боятся. Много власти в одних руках.
— И все же, кто в Орде приложил к этому руку? Неужели сам темник?
Отступник перестал смеяться так же резко, как и начал.
— Хан? Вряд ли. Нет ему сейчас в том выгоды.
— Да, и еще: на границе совсем разбойники распоясались, называют себя Белыми волками. Думаю, что кто-то отсюда руководит ими. Знаешь кто?
— Нет, не знаю, но вызнаю. Все тебе расскажу. Встретимся через несколько дней.
Сотник хотел расспросить отступника еще, но тот поднялся и кликнул стоявшего у дверей татарина.
— Проводите его обратно, откуда привезли, да возвращайтесь побыстрее.
— До встречи, — Георгий встал и протянул своему странному собеседнику руку. Тот в растерянности пожал плечами и слабо сдавил пальцами ладонь сотника.
— Я тебя сам найду, — сказал отступник на прощание.
Возвратился в лагерь Георгий без приключений. Его провожатые пропали из поля зрения, как только показались огни костров. Он не прибавил шага. Во-первых, ему хотелось спокойно обдумать детали разговора. Голова шла кругом от обилия событий и встреч за одни сутки. Во-вторых, за ним могли наблюдать, и ему не хотелось показать таким образом свое малодушие.
В дозоре стоял Семён.
— Ты где был, сотник? — окликнул он Георгия.
— Гулял, — непроизвольно ответил тот, проезжая мимо и не замечая вытянувшегося от изумления лица десятника.
— Ночью… по степи… ну ты даешь!
Михаил
— Мы нашли его, хозяин, — произнес, низко склонившись, слуга-татарин в полосатом халате, — он здесь, в Сарае, охраняет русских купцов.
— Это очень хорошие новости, — ответил молодой бек, — очень хорошие. Значит, проклятый рус скоро будет в моих руках.
