– Идемте, я не собираюсь провести в этом состоянии всю ночь!
Предосторожность, с какой ректор выходил из своей комнаты, была поразительной. Выглянул, огляделся, прислушался. Мне даже стало немного обидно. Не поймите неправильно, я не хотела попасться в компрометирующей ситуации, но женское самолюбие в чем-то было задето.
Адепта, кстати, звали Айк, общалась я с ним редко и в основном по делу. Помимо своих изобретений он потрясно умел варить зелья, и пока остальные адептки запасались у него любовными зельями, я часто обменивала что-то из своих лекарств на его чудо-сыворотку бодрости. Не знаю, из чего он ее делал, но выпив буквально ложку, можно было не спать целые сутки. И вот теперь я привела ректора к двери Айка. Не мешкая, он тут же ударил в нее, а я замерла на месте, представляя лицо парня, когда он увидит нас в таком виде. Черт, завтра ведь вся академия будет об этом трепаться! Уж лучше бы Гутору попались… А ректор-то какой невозмутимый. Неужели его это совсем не трогает?
Мои мысли прервались при виде распахнувшейся двери и очень сонного Айка, застывшего на пороге. Правда, когда юный гений увидел ректора Дакара, глаза его тут же открылись и он весь подобрался, взгляд его недоуменно переместился на меня.
– Юна? Ректор Дакар? Эм… Вы что-то хотели? – Его взгляд плавно опустился на наши нелепо сцепленные руки.
Ох, как же неловко…
– Да, – нервно огрызнулась я, – свечку подержать нужно.
Адепт смотрел на нас, округлив глаза. Иронии в моих словах он, похоже, не уловил.
– Прекратите уже ваши шуточки, – дернул меня за руку ректор, делая шаг вперед, чтобы войти в комнату парня. Как собачка на привязи, я оказалась внутри.
– Это ведь вы делали клей? – Дакар уже окидывал взглядом комнату парня, и посмотреть здесь было на что. Везде стояли какие-то банки и склянки, под потолком висели травы. Судя по бегающим глазам адепта, часть находящихся здесь вещей была запрещенной в нашей академии.
– Какой клей? – То ли все еще удивлен, то ли прикинулся дурачком. Может, он еще и увеселительные смеси делает? Тогда на его месте я бы тоже не признавалась. За такое и вылететь из академии можно, даже не успев оправдаться.
– Тот, который вы недавно изобрели. – Ректор поднял наши руки вверх. – Я хочу знать его состав и принцип изготовления.
В глазах парня промелькнуло понимание, и на лице появилась откровенная улыбка. Еще бы! Ректор приклеил себя к адептке!
Но под строгим взглядом преподавателя Айк полез под кровать и, достав оттуда большую коробку, извлек тетрадь. Пролистав, нашел нужное место и протянул тетрадь ректору.
– Тут состав, ну и потом я еще провел ритуал с магией воды и закрепил, произнеся «пусть все, чего ты коснешься, будет скреплено навеки».
– Оригинально! – В голосе главы академии даже слышалось одобрение.
А я вот не могла с ректором согласиться, слово «навеки» резануло мой слух.
– Растворителя ты все еще не придумал? – вмешалась я.
Парень только покачал головой.
Ректор дернул меня за руку и заставил вместе с собой сесть на кровать Айка. Вчитываясь в записи, он хмурил лоб, отчего между бровей залегла глубокая морщинка.
– Принесите мне обычный растворитесь, все эти ингредиенты и чашу с водой.
К нашему удивлению, за растворителем даже ходить не понадобилось, парень полез в этот раз под стол, доставая оттуда внушительного объема сосуд.
– Но я уже пробовал растворитель и ингредиенты смешивать, – сообщил он, – не помогало.
– Воду несите, – оборвал его ректор, явно уверенный в том, что делает.
Схватив с полки глубокую чашу, Айк скрылся в ванной, где тут же зашумела вода. Вернулся он через пару секунд, аккуратно неся ее к нам и стараясь не расплескать. К кровати был придвинут маленький столик, на котором ректор и развернул свою деятельность. Работать ему приходилось одной рукой, и на подхвате был Айк, послушно выполняя все указания, я же просто сидела рядом, наблюдая за их действиями. Когда растворитель и свежесмешанный клей, но без магии воды, соединили, ректор склонился над чашей и начал беззвучно шевелить губами. Айк весь напрягся, даже подался вперед, стараясь услышать, что говорит ректор, но, судя по его разочарованному лицу, не получилось. Я же почувствовала, как ладонь ректора потеплела, наполняясь магией, видимо, он подчинял стихию воды. Потом, неожиданно низко склонившись, ректор внезапно подул на воду и выпрямился.
– Готово! – Он потянул наши руки к чаше, опуская их внутрь. Я вздрогнула, почувствовав, как холодная вода словно ожила, пробегая по нашим пальцам, и внезапно моя ладонь почувствовала свободу.
– А что вы нашептали, – глаза Айка загорелись, – скажите мне!
– Нет, адепт, главным образом потому, что вы все равно это не сможете повторить.
Я сидела счастливая, потирая собственную руку. Больше не возьму у Айка ничего экспериментального!
Ректор Дакар поднялся, окидывая комнату однокурсника задумчивым взглядом.
– Значит, так, адепт, вы забываете о том, что видели нас с госпожой Аро, а я забываю о всех недозволенных вещах, которые видел в вашей комнате. Вам все ясно?
– Конечно, господин ректор, я спал всю ночь, никто ко мне не заходил, – поспешно подтвердил парень.
– А вы, – обернувшись ко мне, Дакар сверкнул своими темными глазами, я же по-прежнему довольно улыбалась, – вернетесь со мной в мой кабинет.
Улыбка начала сползать с моего лица.
– Нам нужно завершить наш разговор, – бросил он, прежде чем направиться к двери. Айк посмотрел на меня с сочувствием, я же без энтузиазма вышла следом за ректором в коридор и уже в который раз проследовала в его кабинет.
Если до этого Дакар казался мне вполне спокойным и сдержанным даже в условиях экстренной ситуации (а быть приклеенным к адептке, по-моему, очень даже экстренная ситуация), сейчас он явно таковым не являлся. Морщинка, появившаяся между бровей, так и не разгладилась, а шаги были быстрые и резкие. Входя следом за ректором в кабинет, я, уже не дожидаясь приглашения, уселась в кресло, стараясь выглядеть послушной и добропорядочной адепткой. На глаза попалась табличка, так и оставшаяся на столе.
Ректор Дакар не торопился садиться, он подошел к камину и, протянув к нему ладони, заставил огонь загореться еще ярче.
– Вы на редкость невезучи, адептка Аро, – сухо заметил ректор, и уже по его голосу можно было понять, что ничего хорошего он мне не скажет. – Более того, я бы даже не назвал это невезением.
Я изучала его спину. Коснувшись закатанных рукавов своего костюма, Дакар начал их расправлять и медленно развернулся ко мне. Лицо его было хмурым, а взгляд раздраженным.
– На самом деле вы безответственны, совершенно не думаете о том, что делаете или говорите, поступая как взбалмошный ребенок, и от этого страдают окружающие, – говорил он резко и отрывисто, одергивая свои рукава, пока не привел их в порядок. Затем шагнул ближе к столу. – Вы совершенно не уважаете старших и считаете, что вам все сойдет с рук.
