– Почему же?
– Фамилии такие, что без бутылки бренди и не выговоришь, но ругательства, наоборот, звучат как песня! Мне Михалыч объяснял. Возьмем, к примеру…
– Можешь не повторять, я в курсе русской брани. Что с Кротовым?
– Он ведет переписку с Британией.
– Только с Британией?
– Не только. Часто получает письма из Форт-Росса, но сам туда не пишет.
– Кто ему присылает письма, не знаешь?
– Талицкий, не наглей! Ты хочешь узнать все сразу? Кто в таком случае будет работать?
– Мы.
– Мы – это звучит! – Марк посмотрел на меня и покачал головой. – Нет, адресата узнать не удалось. Эти почтовые клерки себе на уме, да и ребята не напирали. Поинтересовались для порядка, и всё.
– Все это прекрасно и очень интересно, – кивнул я, – но ты не сказал главного.
– Чего именно?
– Что так привлекло их внимание? Если ребята заинтересовались Кротовым, то уж точно не из-за большого офиса.
– Браво, Талицкий! Ты иногда начинаешь думать!
– Брэдли…
– Их настораживают некоторые посетители.
– Раздери тебя дьявол, Марк! Не тяни кота за все подробности!
– Подробности?
– Брэдли…
– Ладно, не нервничай, – он перестал усмехаться и посерьезнел, – это «часовщики»…
– Кто?!
– Да, Алекс, «часовщики». Вот теперь можешь начинать переживать и нервничать. Кстати, и свари нам кофе! Миссис Эртон, да простит ее Господь, просто ужасно его готовит.
31
Девиз детективного агентства Пола Брикмана: «Пока вы спите – мы работаем!» – сиял начищенными до зеркального блеска медными буквами. Они висели на стене, прямо над конторкой здешнего управляющего – мужчины с черными, напомаженными бриллиантином волосами. Он был худощав и очень скуласт. Крючковатый нос, хищные глаза… Если честно, то мне этот парень не понравился. Чем-то напоминал хорька или крысу. Щегольские усики только усиливали этот образ.
– Что вам угодно, господа? – спросил он, отрываясь от чтения какой-то бумаги.
– Ограбление вустерского экспресса…
– Простите?.. – Он, видимо, не понял.
– Сынок, отложи письма в сторону и посмотри на эту игрушку. – Брэдли выложил на конторку украшение, полученное от каюра.
– Хм… – Сыщик недовольно поморщился и убрал письмо в ящик письменного стола. Он долго вертел в руках этот несчастный браслет, потом ушел и вернулся с толстой папкой. Не прошло и пятнадцати минут, как он выудил из кучи бумаг знакомую нам листовку и взялся за ее изучение. Опять ушел и вернулся с толстой конторской книгой.
– Сынок, давай побыстрее! – поморщился Брэдли. – Пока ты спишь, мы работаем!
– Я бы с радостью вам помог, джентльмены, но… – Парень сделал вид, что не услышал ехидной реплики, и развел руками. – Это дело уже закрыто!
– Как так?
– В связи со смертью подозреваемых.
– Одного подозреваемого, – уточнил Брэдли. – Этого парня пришили в Ривертауне.
– Это уже не важно. Дело закрыто.
– Ты уверен, сынок?
– Абсолютно, – поджал губы парень.
– Пол Брикман – в Брисктоуне?
– Это служебная информация, господа, и я не обязан отвечать на этот вопрос.
– Вот дьявол… – пробурчал Брэдли.
– Что-нибудь еще? Нет? До свидания, джентльмены. – Он захлопнул папку и посмотрел на двери, намекая, что нам пора уходить.
– Придурок… – протянул Брэдли, когда мы вышли из конторы.
Он не выдержал и даже плюнул с досады, чем заслужил недовольный взгляд прохожего, который, заметив выражение наших лиц, все же решил не связываться. Старательно обогнул нас по краю тротуара.
– Согласен. Это выглядит довольно странно.
– Еще бы! Ладно, давай сходим на почту и отправим письмо в Брикстоун.
– Кому именно? – поинтересовался я.
– Стиву Палмеру.
– Ты знаешь его новый адрес?
– Нет, но у него там живет двоюродный дядя. Я как-то гостил у старика. Если он жив, то письмо дойдет до рыжего адресата. – Марк усмехнулся и провел рукой по усам. – Я всегда говорил, что однажды ему станет тесно в Ривертауне!
– Дяде?
– Стиву Палмеру! Талицкий, перестань глазеть на девочек и включи мозги!
Главпочтамт Вустера находился неподалеку от центра. Если быть точным, то в деловой части города. Бесчисленное количество людей, одетых в одинаковые костюмы, одинаковые пальто и в одинаковых шляпах. Они носили одинаковые трости, одинаковые саквояжи и даже выражение лиц было одинаково скучным. Офисный бульон – так назвал их Марк Брэдли. Он добавил еще несколько эпитетов, но я не стану их повторять. Во-первых – это грубо. Во-вторых…
– Ты бы написал письмо в Форт-Росс… – покосился на меня Марк и перебил мысли.
– Кому именно?
– Анастасии Бестужевой. Она ведь пришла нас проводить.
– Марк, не говори ерунды!
– Зря.
– Разве что Марьяне Минаевне, чтобы сообщить твой новый адрес, – парировал я.
– Талицкий… – начал Брэдли, но как-то неуверенно и совсем без запала.
– Чего?
– Ты же видел эту женщину?
– Мельком.
– Вот и молчи. Она такая… – Он даже вздохнул.
– Марк, неужели ты влюбился?
– Шел бы ты, приятель…
– Кхе…
Отправив письмо Стиву Палмеру, мы наскоро перекусили в соседнем ресторанчике и отправились взглянуть на офис ювелира. Да, того самого, который некогда сдавал комнаты нашему подопечному, а потом вдруг начал богатеть и расширять свой маленький бизнес. Ходить пешком надоело, и мы запрыгнули в конку, идущую к порту. Кондуктор принял монетки и продолжил обсуждать с каким-то джентльменом похороны, на которых он побывал несколько дней назад. Марк разглядывал улицы, а я прикидывал наши шансы на успех. Мутное это дело. Очень мутное.
Ювелир Артур Койфман, в чью лавку я заглянул, оказался очень приятным в общении человеком. Лет сорока пяти, невысокий, с большими залысинами и глазками-бусинками, которые внимательно смотрели на собеседника. Надо заметить, весьма цепкий взгляд! Не буду утверждать, что пронизывающий, но очень, очень внимательный. Такой может одним движением оценить не только фасон вашего костюма, но и грязь на сапогах, и чистоту ногтей, и даже шелковую ленту на тулье вашей шляпы. Кстати, на моей шляпе ленты как раз и не было. Я покупал ее в Ривертауне, а там принято цеплять полоску из оленьей шкуры или змеиной кожи, если ядовитая гадина попадется под руку мастеру.
