Глава восьмая
А тем временем в Ульверскоте Фундук совершенно издергал Марианну. Убедить его, что теперь он живет в Дроковом коттедже, не удавалось никакими средствами. Папа поменял все замки и щеколды на окнах, но Фундук все равно умудрялся улизнуть хотя бы раз в день. Как ему это удавалось, не понимал никто. В Дроковый коттедж приходили со всех концов деревни и приносили в охапке отбивающегося Фундука. Николь поймала его, когда он шнырял в Ульверскотском лесу. Тетя Джой с кислой миной принесла его с почты. Тетя Элен раза два, не меньше, притаскивала его из паба и жаловалась, что Фундук забрался там в кухню и воровал еду. А дядя Чарльз постоянно стучал в дверь одной рукой – под мышкой другой руки, измазанной в краске, он держал извивающегося Фундука – и говорил, что Фундук в который уже раз объявился в Лесной усадьбе.
– Наверное, он считает, что по-прежнему там живет, – говорил дядя Чарльз. – А может быть, ищет Бабку. Пожалуйста, постарайся, чтобы он не убегал. Стену мы починили, и я почти все докрасил. Вчера поставили заднюю дверь. Когда мы запрем дом и уйдем, он там останется и умрет от голода.
Мама полагала, что Фундука нужно отправить жить к Бабке в Лощину. Марианна и согласилась бы – но ведь Бабка столько твердила ей: «Марианна, прошу тебя, возьми Фундука к себе!»
Бабка требовала, чтобы Марианна навещала ее каждый день. Зачем – Марианна не понимала. Обычно Бабка просто смотрела в стену и ничего не говорила, кроме того, что Марианна должна как следует заботиться о Фундуке. Иногда подавалась вперед и говорила какую-то чушь, например: «Лучший способ получить розовые помидоры». А чаще всего мрачно бормотала себе под нос. «Все против меня ополчились, – говорила она. – Я должна ударить первой. Ты знаешь, у них кругом шпионы. Высматривают и выжидают. Да еще такие зубастые и клыкастые! Лучше всего их обескуражить!»
Эти визиты с каждым днем все сильнее тяготили Марианну. И как только тетя Дина терпит все это угрюмое Бабкино ворчание? Тетушка только весело приговаривала:
– Так уж у нее повелось, у бедной старушки. Сама не понимает, что говорит.
Фундук, судя по всему, выучил дорогу в Лощину, когда тайком бегал туда следом за Марианной. Как-то раз он объявился там сразу после того, как Марианна ушла, и пробрался к цыплятам тети Дины, которые вылупились только вчера. И учинил там кровавое побоище. Дядя Исаак пришел в Дроковый коттедж в ту самую минуту, когда Марианна уже собиралась бежать искать Фундука, и швырнул кота в дверь с такой силой и так далеко, что Фундук шлепнулся в кухонную мойку на противоположном конце дома.
– Дина плачет, – сказал дядя Исаак. – Осталось всего двадцать цыплят, если не меньше. Если этот кот еще раз объявится в Лощине, я его прибью. Шею сверну. Я предупредил.
И ушел, хлопнув дверью.
Мама с Марианной смотрели, как Фундук выбирается из мойки и облизывается, донельзя довольный.
– После этого его, конечно, никак нельзя отправить к Бабке, – вздохнула мама. – Марианна, прошу тебя, постарайся, чтобы он никуда не убегал.
Марианна и старалась, только у нее ничего не выходило. А у кого бы вышло на ее месте? Она опробовала на Фундуке двенадцать различных заклятий, которые должны были удержать его в доме, однако коту все это было как с гуся вода – что волшебство, что замки со щеколдами, он знай себе удирал. Марианне удалось только сладить простенькие слабенькие чары, чтобы показывали ей, в какую сторону убежал Фундук на этот раз. Если он убегал более или менее в сторону Лощины, Марианна кидалась за ним со всех ног. Дядя Исаак грозил крайними мерами очень редко, но слова у него никогда не расходились с делом. Марианне было страшно даже представить себе Фундука со свернутой шеей, будто у курицы.
Когда Марианна обнаруживала, что Фундук опять удрал, у нее внутри все обрывалось. Вот и в то утро, о котором идет речь, она вернулась после очередного бессмысленного визита к Бабке и, не найдя Фундука в доме, поспешно наслала свои слабенькие чары и не успокоилась, пока трижды не крутанула нож на кухонном столе: каждый раз она терпеливо дожидалась, когда он останавливался, и каждый раз он показывал на Лесную усадьбу.
«И то хлеб! – думала она. – Но так же нечестно! У меня совсем не остается свободного времени!»
А история про прекрасную принцессу Ирэн, спрятанная наверху, в Марианниной конторке-сердечке, едва-едва успела начаться. Хотя немного продвинуться Марианне все же удалось. Она уже знала, как выглядит принцесса Ирэн. Но теперь надо было выдумать принца, достойного такой принцессы, а Марианну постоянно отвлекали, и она уже и не знала, сумеет ли когда-нибудь сосредоточиться.
Шагая вверх по склону в Лесную усадьбу, Марианна раздумывала над романом. У принцессы Ирэн был бледный египетский профиль, пышные, тяжелые черные локоны и дивные темные миндалевидные глаза. Ее любимое платье было из нежного жатого шелка, с узором из крупных темно-синих ирисов под цвет глаз. Это платье Марианне очень нравилось. Обычные принцессы таких не носят. Но представить себе подходящего принца Марианна не могла, хоть плачь.
Что характерно, всю дорогу ее отвлекали. Николь высунулась из окна и крикнула, показывая в сторону Усадьбы:
– Марианна, Фундук побежал вон туда!
Двоюродный брат Марианны Рон съехал на велосипеде под гору и крикнул:
– Твой кот только что зашел в паб!
А когда Марианна поравнялась с «Гербом Пинхоу», ее двоюродный брат Джим вышел за ворота и сообщил:
– Этот твой котяра залез к нам в кладовку. Мама выгнала его в церковный двор.
В церковном дворе Марианну встретил преподобный Пинхоу:
– К сожалению, Фундук, похоже, снова побежал домой, в Лесную усадьбу. Я видел, как он соскочил с моей стены в сад.
– Спасибо, – сказала Марианна и поспешила к обветшалым воротам Лесной усадьбы.
Дом был уже заперт. Дядя Симеон и дядя Чарльз заделали дыру и пошли заниматься другими делами, закрыв окна на задвижки и запечатав двери.
Пробраться внутрь Фундук не мог. Марианна мрачно обыскала все его любимые укромные местечки в саду. Ей хотелось одного – поскорее уйти. Но вдруг Фундуку, чего доброго, придет в голову пролезть через заднюю калитку и полями убежать в Лощину, а там дядя Исаак исполнит свою угрозу.
Фундука не было в густой живой изгороди из кустистых буков, которые давно не подрезали, так что они уже выросли почти до высоты нормальных деревьев. Он не нежился на солнышке ни на лужайке, где трава превратилась в сено, ни на ограде, за которой прятались джунгли огорода. Он не забился в садовый сарайчик, не было его и в сломанном парнике для огурцов. И в зарослях мятлика, полностью скрывших крыжовник у забора на заднем дворе, он не затаился. Зато там затаились крупные полупрозрачные ягоды. Они как раз дозрели до той стадии, когда стали уже, можно сказать, сладкие. Марианна собрала горсточку и съела, пока ходила проверять грядку с травами, которые Старый Дед выращивал у самого дома. Когда-то это было самое ухоженное место в саду, но теперь все здесь поросло чертополохом, и усталые пожилые травы мучительно пробивались сквозь пучки сорняков. Фундук частенько валялся тут на проплешинах, особенно поближе к кошачьей мяте.
