– Но почему они ночью не атаковали? – Этот вопрос командир задал задумчиво-рассудительным тоном, тем не менее плохо скрывающим глубокое удивление, какое встречается у людей, застигнутых врасплох опасностью, до этого казавшейся неимоверно далекой, практически эфемерной.
– Наверное, потому, что на все войско им не хватило эликсира «ночного зрения», – серьезно ответил Пылающий.
– Или потому, что они опасались, что у нас этого эликсира навалом, а мы эти места и свою заставу знаем лучше их, – подал голос старший шаман, Оролгул. – Хотят с утра внимательно все осмотреть и, боюсь, приготовили нам какую-нибудь гадость. Может, командир, пойдем на стены? Оттуда и доложишь Пиренгулу. – Не дожидаясь ответа, поднялся и направился к выходу. За ним молча последовали другие шаманы.
– Нет, ты видел! А, Тейзар? – возмутился Эрдоган, даже не попытавшись остановить «командировочных».
– Все нормально, друг. – Пылающий спешно сжал сотнику запястье, в очередной раз успокаивая. – И он, в сущности, прав. Засиделись мы в штабе… – Маг вдруг почувствовал мощное колебание Силы Пирения и потянул командира за собой. – Нас атакуют! На стену!
С высоты пятидесяти локтей люди внизу выглядели беззащитно-маленькими. Так и хотелось наступить на них сапогом и давить, давить, как глинотов. Сотник с магом спрятались за высоким зубцом. Справа от них находился десяток Джафара, слева – Карбана. Хвала Предкам, за командиром увязался вестовой, а то бы он совсем потерял управление вверенными ему войсками.
– Бегом ко всем десятникам и передай им приказ: при подходе неприятеля на прицельную дальность стрелять без команды! – Отдав это, в целом ненужное, распоряжение, Эрдоган наконец-то активировал амулет связи.
Мощнейшие структуры разных Сил били в одно, как думали атакующие, слабое место – в каменные створки больших врат. Две плиты размерами десять на двадцать локтей каждая, смыкались так плотно, что между ними невозможно было вставить лезвие самого тонкого ножа. По сравнению с массивными идеально гладкими и скользкими стенами они действительно создавали впечатление «слабого звена». И несведущие в каганских узорах маги подтверждали: «Плотность рисунков везде одинаковая, что в стене, что во вратах», – и разводили руками. Однако структуры не причиняли вратам никакого вреда. Через статер обстрела маги перенесли удары на левую от них стену. Результат был таким же.
Застава перекрывала расщелину шириной в сто шагов, смыкаясь с неприступными, отвесными скалами, под которыми была пропасть. Горы стыковались со стеной посредством толстых высоких башен, которые переходили в скалы, сливаясь с ними. К вратам вела удобная мощеная дорога шириной от тридцати до сорока шагов – мост над пропастью. Боковые ограждения у него отсутствовали, причем не отрезались, а вроде как естественно становились все ниже и рыхлее, постепенно сходя на нет. Точнее, как бы скатывались в глубокий обрыв, казавшийся бездонным. Получалось, что к воротам заставы примыкал мост без перил. Штурмовать из такого положения – полное безумие. Но эндогорцев никто не считал дураками. А это были они – защитники рассмотрели штандарты с изображением белоголового горного орла.
Глава 4
Пиренгул слушал доклад Эрдогана. На его лицо наползала тень. Желваки гуляли по скулам, что бараны по пастбищу, в глазах разгорался огонь, идущий, казалось, из самой преисподней.
– Дарки!!! – Князь бросил амулет связи, в сердцах топнул ногой, а глаза полыхнули так, что бумаги, с которыми он только что работал, пошли пузырями. Хвала богам, каганская бумага не горела, не уступала пергаменту в прочности и не выцветала. И при этом была такой же тонкой и легкой, как земная.
Пылающий, увидев результат своего гнева и обратив внимание на то, что стоит, но не помнит, когда и как поднимался, мгновенно «потух». Вспыльчивость – изначальная черта характера князя, которая акцентировалась под влиянием соответствующей Силы.
– Эрдоган, борков выкидыш, – прошипел он напоследок, – ну почему в его смену, Могучий?! Гуран! – коротко выкрикнул князь, и секретарь вырос как из-под земли. – Ратмира ко мне. И передай, чтобы все его этруски, кроме охраны «стены жадности» и Гелингин, быстро подготовились к походу. Всех магов сюда, шаманов… только чтобы дочь ничего не заподозрила. Пусть ждут в приемной. Всё, не мешкай. – Помощник исчез так же незаметно, как и появился. «Ему бы в Гильдию Убийц…» – привычно пошутил Пиренгул, создавая «жерло».
Князь с женой жили не в большом доме-дворце, где обитали Гелиния с мужем и который одновременно являлся государственной канцелярией княгини Кальвариона, а в относительно скромном здании по соседству.
– Отиг – нос отстриг, – четко произнес князь, выпрыгивая из алого круга.
Через расслоения Тьмы можно было попасть куда угодно, в том числе и в любой кальварионский дом. Если знать координаты, конечно. Это жутко не нравилось Пиренгулу, и он неоднократно наседал на Руса, чтобы тот придумал блокировку, наподобие той, которая существовала в период настоящих Звездных троп. Зять горестно вздыхал и говорил, что сам этим обеспокоен и думает о том беспрестанно. Мол, как представит, что кто-то может появиться в его спальне, так вздрогнет. И «по секрету» советовал тестю не раздавать координаты кому попало – самостоятельно снимать их мало кто умеет. К такой смеси шутливости и серьезности князь никак привыкнуть не мог, и это его до сих пор нервировало. Успокаивал себя только осознанием того, что Рус все же не просто князь далекого Кушинара и муж его любимой дочери, а пасынок и побратим богов. От «побратимства», впрочем, зять всегда отнекивался.
Отиг же не стал дожидаться милости от «пасынка», а сделал у себя в доме защиту – настороженную «каменную сеть» и придумал дезактивацию, глупую детскую дразнилку, которая точно никому в голову не взбредет.
– Отиг! Срочное дело! – громко говорил Пиренгул, поднимаясь по лестнице в столовую. В это время магистр обычно завтракал.
– Эх, князь, жаль, что ты всех Текущих в Тир отправил! – посетовал Отиг, выслушав краткий рассказ о нападении. Пиренгул досадливо поморщился. Оправдываться, разумеется, не стал. – Я связался с Русом, скоро он появится здесь, – сообщил магистр, и у Пиренгула отлегло от сердца. Только его зять знает пределы прочности обеих застав. В геянских реалиях полсотни склонных к Силе могли взять практически любое укрепление, это лишь вопрос времени. Конечно, если крепость не обороняют. Но сотню Эрдогана к полноценной защите можно было отнести как раз с огромной, даже гигантской натяжкой.
Он в очередной раз поразился скорости, с которой работает секретный «звонок». И снова позавидовал всем, кому зять его «пожаловал». Сам он из гордости не просил Руса «впускать себя в его душу» – Гелингин рассказала о «принципе связи», – но в то же время и желал и опасался подобной возможности. Душа – дело темное, и лучше держаться подальше… но интересно, дарки раздери!
После доклада Эрдогана прошел статер, и Пиренгул, в ожидании прихода Руса, стал вызывать сотника. Тот долго не отвечал. Князь уже всерьез забеспокоился, как вдруг из амулета раздался громкий растерянный визгливый голос:
