– Это уж точно. Значит, у арабов имеется винд-эсминец?
– Да. Неизвестно только, отремонтировали ему турбины или он так и болтается на прежнем месте.
– Погоди! – осенило Дана. – Это не около четырех лет назад произошло?
– Именно так, – кивнул я.
– Кажется, я знаю, за каким чертом арабы похитили специалиста по турбо-приводам. А?
– Черт! – воскликнул я. – А ведь вполне может быть! Но до ремонта, как я понимаю, дело не дошло?
– Не дошло. В первый же день я сбежал, чтобы выполнить задание Института, а на третий меня выкупили, – напомнил Дан.
– Тогда можно предположить, что «Святой Николай» стоит на прежнем месте, – улыбнулся я. – А террористы четвертый год мозгуют над тем, где взять ремонтников и толковых винд-драйверов для управления парусным вооружением.
– Вряд ли на прежнем, – покачал головой напарник. – Арабы наверняка отбуксировали вашу посудину в более укромное место. Ведь не ровен час, эскадра могла вернуться.
– Могла, – согласился я. – Может, и возвращалась. Но о результатах рейда у меня нет информации.
– Ладно. – Дан поудобней устроился в кресле. – Предположим, что арабы с помощью турбо-гравов отбуксировали эсминец. На какое расстояние это возможно сделать?
– За четыре года? – прикинул я. – Километров на двести максимум. Но вряд ли они тащили корабль так далеко. За такое время им проще было выкопать в горе укрепленный ангар и загнать корабль туда.
– Ты все время держишь арабов за дураков, – попенял мне Дан. – И ошибаешься. Они не тупые, они темные, я тебе уже говорил. И если они управляют турбо-гравами, то с приводом Шерстюка тоже знакомы и могли посадить эсминец вручную своими силами.
– Ладно, – кивнул я. – Допустим. Все равно нет смысла буксировать его на двести километров. «Святой Николай», в любом случае, где-то в районе Минги-Тау.
– Где-то в районе… – вздохнул Дан. – При такой точности координат Щегол никогда не даст разрешения на поисковую операцию.
– Даст, – покачал я головой. – Во-первых, куш слишком велик. Не только Шам-Шах штурмануть по всем правилам современного боевого искусства, но и оснастить Институт полноценным боевым кораблем. Во-вторых, я попробую уточнить координаты.
– Как? – напрягся Дан.
– Можно поискать человека, который был в команде «Святого Николая». Возможно, парень на каторге. Возможно, вышел. Попробуем уточнить?
– Это к Щеглу, – уклончиво ответил Дан. – Вне моей компетенции планировать операции за пределами Базы. Да и внутри тоже, если честно признаться.
Доклад для Дворжека пришлось подготовить в письменной форме. Оказывается, любил он поформалюжничать, когда дело касалось великих дел. Но, может, оно и верно – больше материалов останется для истории. Правда, с докладом вдвоем справились быстро – я излагал историю «Святого Николая», а Дан помогал упаковать ее в принятые Институтом фразы. Заодно я учился – уже понял, что писать подобные бумажки придется не раз.
– Ну что же, – перечитав послание, сказал Дан. – Можно было бы отправить по месседж-системе, но лучше лично.
– Почему? – удивился я. – Секретность?
– Прослужишь тут больше, поймешь, что все без исключения уполномоченные исполнители не упустят случая подсунуть Щеглу что-нибудь такое, что выведет его из равновесия. Причем, все равно, в какую сторону.
Цели своей мы точно достигли – узрев нашу грамоту, Щегол прямо-таки в лице переменился. Он даже в кресле привстал. И тут же стала ясна правота Дана – я хоть и не послужил еще порядком под крылышком Института, а моральное удовлетворение испытал немалое.
– Эсминец? – Щегол через несколько секунд чуть пришел в себя. – Кхе… Недурно. Я редко ошибаюсь, но бывает… Быстро же ты, Егор, доказал мне, что я рано списал тебя со счетов и определил на вечную стоянку в пределах Базы. Винд-трупер, нечего и говорить. Честно скажу, что операция по твоему освобождению уже окупилась. Одной лишь информацией о потерянном эсминце. Можешь представить, сколько она стоит?
– Примерно, – кивнул я, не пытаясь скрыть моральное удовлетворение. – Потому адмиралтейство ее и засекретило сразу. Но на самом деле эта информация стоила мне доброго отношения к одному человеку с трудной судьбой.
– Ладно, – окончательно взяв себя в руки, сказал Альберт. – Точнее эсминец можно локализовать? Питерская ячейка недурно окрепла бы с таким… вооружением.
– В этом я и хотел просить помощи, – осмелел я. – Тот человек… С трудной судьбой. Сергей Чеботарев. От него я обо всем и узнал. Он был в составе команды «Святого Николая» во время описанных событий. А сейчас, скорее всего, на каторге. Или недавно вышел. Я у него не выспрашивал тонкостей этой истории, не знал, что они могут пригодиться.
– Понятно… – Щегол удовлетворенно потер руки. – Доставим мы тебе этого Чеботарева. Не сомневайся.
– А я вам добуду эсминец, – спокойно добавил я.
– Ну и прекрасно. Автоматически прыгнешь из десантника в капитаны корабля. А, Егор? Неплохая карьера за пару дней?
– Мне бы хотелось самому завербовать Сергея, – высказал я крутившуюся в голове мыслишку. – Даже после каторги специалист винд-флота остается верен некоторым идеалам. И винд-труперу с винд-трупером говорить не в пример легче, чем с уполномоченным исполнителем.
– Пожалуй. – Щегол ответил медленно, почти по слогам, словно взвешивая каждую букву. – Да. Когда мы его локализуем, я тебя вызову. Но без Дана с Базы я тебя не выпущу.
– Как договаривались, – пожал я плечами.
– К тому же, если Чеботарев на каторге, его сначала надо будет оттуда забрать, – прикинул Дан.
– Да, – кивнул Дворжек. – В этом случае ты не сможешь стать первым, с кем он встретится на свободе. У него как вообще, натура революционная?
– Из нас революционность выбивают еще в кадетском корпусе, – спокойно ответил я.
– Да, заметно, – усмехнулся Альберт. – Ты тоже не спешил освободиться из-под стражи.
– Это называется честью, – произнес я.
– Это называется глупостью, – не согласился Дворжек.
Я не стал спорить, у меня на этот счет было свое, сугубо личное мнение.
– Сейчас аналитический отдел возьмется за дело, – усмехнулся Дан, когда мы спускались на лифте. – Профессионалы редкие, и материально-техническая база у них тоже на высоте.
– Раз уж сумели переписать мне чип… – с пониманием согласился я.
– Не только тебе. У всех сотрудников Института новые личности.
– Неужели? – искренне удивился я. – А смысл? У вас что, нет ни одного добровольца?
– Почему же, – в глазах Дана запрыгали веселые чертики. – Все добровольцы. Вот только добровольное вступление в ряды Института для каждого стало альтернативой еще худшему повороту судьбы.
