– А если он удалил замедлитель? – усмехнулся я. – Плохо винд-труперов знаешь.
Дан умолк. А мне в голову пришла гениальная мысль.
– Дай «струнку», – сказал я.
– Порежешься, – уверенно покачал головой напарник. – Скажи лучше, где резать.
– Надо гранату располосовать точно пополам. Точнее, запал. Не зацепив луч. Усекаешь? Разрезанный пополам, запал не сработает.
– Ну ты и псих, – Дана аж передернуло. – Это какая точность нужна?!
– Мочевой пузырь нужен крепкий, – усмехнулся я. – Чтобы штаны не обмочить во время операции. Ну и не помешает знание устройство запала.
– Будешь схему сейчас чертить?
– Нет, еще раз попрошу твою «струнку». Если сильно дрейфишь, спустись на пролет ниже. Там не достанет.
Дан решился, материализовал в руке чудесное оружие и передал мне.
– А она не исчезнет в самый ответственный момент? – на всякий случай спросил я.
– Нет. Мыслекоманда нужна для дезактивации.
– Ну и ладно. Все, дуй вниз.
Его не пришлось упрашивать. С заметным облегчением он спустился на пролет ниже и прижался к стене.
На самом деле я, конечно, лукавил. Не собирался я резать гранату напополам сверху донизу. Больной я что ли? На самом деле я собирался просто отсечь виброэлемент детонатора от активного капсюля, и все дела. Это мог сделать и Дан, но мне очень уж хотелось опробовать «струнку».
Прежде чем рассекать детонатор, я опробовал клинок на прутьях перил. Резались они легко, с едва заметным шуршанием и почти без усилий. Куда проще и быстрее, надо признать, чем лазером. Лазер плоть хорошо сечет, а вот металл приходится прогревать, так что быстро резать не удастся при всем желании. Кстати, резать лазером детонатор я бы не взялся – тот рванул бы от перегрева, турбиной его разнеси.
Примерившись и расставив поудобнее ноги, я одним ударом отсек виброэлемент. Он упал вниз и звонко покатился по ступеням. Теперь граната была не опаснее куска кирпича.
– Что там у тебя? – осторожно спросил Дан.
– Можешь подниматься.
Я попробовал сформировать намерение дезактивации «струнки», но, видимо, не знал, как это правильно сделать. Она не исчезла.
– Давай сюда! – напарник осторожно взял у меня опасную игрушку и дематериализовал у себя в руке.
Я ожидал его бурчания по поводу обмана, но он не стал вдаваться в подробности. Мы осторожно двинулись дальше, всматриваясь в окружающую обстановку через мониторы инфракрасного видения. Мало ли – Жесткий мог и не одну ловушку оставить. Хотя не думаю, что в его нынешнем положении можно достать термический детонатор за здорово живешь. Нет, если и взял несколько гранат, будет расходовать их экономно.
И действительно, до последнего этажа мы добрались без приключений. Понятно, почему Сергей выбрал для проживания самый верх – дом ветхий, того и гляди рухнет. А поскольку композитные «одуванчики» имели антигравитационные противовесы на крыше, то рухнуть мог низ, середина, но никак не самый верх – он останется висеть и дрейфовать по ветру, даже в случае полного обрушения здания.
Выбравшись из замусоренного лестничного прохода в полукруглый холл, мы осмотрелись. Дан включил эфирный детектор и сказал:
– Вот тут хожено. И следы ауры на дверном косяке.
Я тоже перевел очки в режим лептонного видения. Ага, правда, вокруг каркаса, обозначающего дверь с нужным номером, мерцало едва заметное сияние, да и пол перед входом светился чуть ярче. Хорошая штука. С такой можно по следу идти не хуже собаки. Если научиться отличать свечения энергий, принадлежащих разным людям.
– Штатно лучше заходить или штурмом? – спросил моего совета Дан.
– Штатно, – уверенно ответил я. – В квартире может быть понатыкано куда больше, чем на лестнице. Того и гляди – самострел установлен.
Это был довод, напарник не стал возражать. Я заметил, что он все серьезнее относится к моим словам. Я не мнил себя специалистом по демонам, в отличие от Дана, но воевать с людьми я умел. Меня этому специально учили. Правда, у меня не было никакого желания воевать с винд-трупером, скорее напротив, я хотел всеми силами избежать любой стычки.
В двери виднелся объектив камеры, правее располагалась контрольная панель квартирофона.
– В сторону отойди, – посоветовал я Дану. – Пусть он меня сначала увидит, а там разберемся.
Придавив пальцем пластину вызова, я прислушался к происходящему внутри. Ничего. И вдруг мембрана переговорника крякнула так неожиданно, что у меня чуть сердце не выскочило.
– Кого черт принес? – раздался хорошо различимый голос Жесткого.
– На мониторчик взгляни, – посоветовал я.
– Да я гляжу. Голос-то знакомый, а вот морда… Не припомню такого.
– А ты лучше всмотрись.
– Тихоня, что ли? – в голосе послышалось удивление. – У тебя же морда была опаленная.
– Зарабатываю теперь хорошо, – усмехнулся я. – Потратился на косметолога.
– Жениться собрался, что ли?
– Да так… В стратегических планах.
– Один? – осторожно спросил Жесткий.
– Нет, не один, – честно признался я.
– По делу, значит, – фыркнул Чеботарев. – Хотя сразу понятно. Иначе как бы меня нашел? Раз нашел, значит, интересовался. Хотя одного интереса тут мало. Откуда у винд-трупера друзья в прокуратуре? Или в комиссии по освобождению? Кто нанял-то?
– Честно? – Я посмотрел прямо в объектив камеры. – По собственной инициативе. Хотя не без поддержки сильной конторы.
– А… Это уже интереснее. Вербовать пришел? Куда мир катится? Неужели винд-трупер может работать на кого-то, кроме Имперского флота?
– Меня радует твоя догадливость, но я такой же винд-трупер, как ты.
– Со мной не равняйся. Я с каторги.
– Я тоже. Только и дня там не прожил.
– Да ну! – Интерес Жесткого нарастал лавинообразно. – За что?
– Долго рассказывать.
– Неужели сбежал?
– Сбежал, – спокойно ответил я. – Помогли, конечно. Пригодился кое-кому бывалый винд-трупер.
Жесткий выдержал длинную паузу. Я сам был винд-трупером и прекрасно знал, чем его зацепить. Потому что не менее прекрасно понимал, какая заноза у самого сидела бы в душе после каторги. Ощущение ненужности – вот что страшнее всего. Ощущение списанности.
– Так я прав? Вербовать пришли?
– Прав. Сегодня день повышенного спроса на бывших десантников.
– Только сегодня?
– Конъюнктура, – развел я руками.
– Надеюсь, не к арабам?
– За такие слова и по чавке схлопотать можно, – нахмурился я.
