В этих целях т. Жуков, давши волю безудержной тяге к стяжательству, использовал своих подчиненных, которые, угодничая перед ним, шли на явные преступления, забирали картины и другие ценные вещи во дворцах и особняках, взломали сейф в ювелирном магазине в г. Лодзи, изъяв находящиеся в нем ценности, и т. д.
В итоге всего этого Жуковым было присвоено до 70 ценных золотых предметов (кулоны и кольца с драгоценными камнями, часы, серьги с бриллиантами, браслеты, броши и т. д.), до 740 предметов столового серебра и серебряной посуды и сверх того еще до 30 килограммов разных серебряных изделий, до 50 дорогостоящих ковров и гобеленов, более 60 картин, представляющих большую художественную ценность, около 3700 метров шелка, шерсти, парчи, бархата и др. тканей, свыше 320 шкурок ценных мехов и т. д.
Будучи вызван в Комиссию для дачи объяснений, т. Жуков вел себя неподобающим для члена партии и командира Советской Армии образом, в объяснениях был неискренним и пытался всячески скрыть и замазать факты своего антипартийного поведения.
Указанные выше поступки и поведение Жукова на Комиссии характеризует его как человека, опустившегося в политическом и моральном отношении.
Учитывая все изложенное, ЦК ВКП(б) постановляет:
1. Признавая, что т. Жуков за свои поступки заслуживает исключения из рядов партии и предания суду, сделать т. Жукову последнее предупреждение, предоставив ему в последний раз возможность исправиться и стать честным членом партии, достойным командирского звания.
2. Освободить т. Жукова с поста командующего Одесским военным округом, назначив его командующим одним из меньших округов.
3. Обязать т. Жукова немедленно сдать в Госфонд все незаконно присвоенные им драгоценности и вещи.
Это решение Политбюро, оформленное как постановление ЦК партии, было отправлено не только членам Высшего военного совета, главнокомандующим групп войск, главнокомандующему войсками на Дальнем Востоке, командующим родами войск, командующим войсками военных округов, командующим флотов, но и секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик.
4 февраля 1948 года министр Вооруженных сил Советского Союза Н. А. Булганин, нарушая установленный официальный порядок (без соответствующего постановления Совета Министров СССР о перемещениях Жукова как командующего войсками), подписал приказ о назначении Г. К. Жукова командующим войсками Уральского военного округа. Маршал Жуков отправился в Сибирь. На долгие пять лет. Но официально – не в ссылку, а командовать округом.
Жуковские письма к Сталину
Через месяц после этого заседания Жуков написал два письма Сталину. Копия второго письма была отправлена Жданову. В первом послании Жуков подчеркивал, что «исключение меня из кандидатов ЦК ВКП(б) убило меня. Я не карьерист и мне было легче перенести снятие меня с должности главкома сухопутных войск. Я 9 месяцев упорно работал в должности командующего войсками округа, хотя заявление, послужившее основанием для снятия меня с должности, было клеветническим. Я Вам лично дал слово в том, что все допущенные ошибки будут устранены», и просил лично его выслушать, уверяя, что вождя обманывают «недобросовестные люди, чтобы очернить меня».
Во втором письме Жуков подробно докладывал вождю о своих ошибках и обещал их больше не повторять:
«1. Во-первых, моя вина прежде всего заключается в том, что я во время войны переоценивал свою роль в операциях и потерял чувство большевистской скромности.
Во-вторых, моя вина заключается в том, что при докладах Вам и Ставке Верховного Главнокомандования своих соображений, я иногда проявлял нетактичность и в грубой форме отстаивал свое мнение.
В-третьих, я виноват в том, что в разговорах с Василевским, Новиковым и Вороновым делился с ними о том, какие мне делались замечания Вами по моим докладам. Все эти разговоры никогда не носили характера обид, точно так же, как я, высказывались Василевский, Новиков и Воронов. Я сейчас со всей ответственностью понял, что такая обывательская болтовня безусловно является грубой ошибкой и ее я больше не допущу.
В-четвертых, я виноват в том, что проявлял мягкотелость и докладывал Вам просьбы о командирах, которые несли заслуженное наказание. Я ошибочно считал, что во время войны для пользы дела лучше их быстрее простить и восстановить в прежних правах. Я сейчас осознал, что мое мнение было ошибочным.
2. Одновременно, товарищ Сталин, я чистосердечно заверяю Вас в том, что заявление Новикова о моем враждебном настроении к правительству является клеветой.
Вы, товарищ Сталин, знаете, что я, не щадя своей жизни, без колебаний лез в самую опасную обстановку и всегда старался как можно лучше выполнить Ваше указание.
Товарищ Сталин, я также заверяю Вас в том, что я никогда не приписывал себе операцию в Крыму. Если где-либо и шла речь, то это относилось к операции под станицей Крымской, которую я проводил по Вашему поручению.
3. Все допущенные ошибки я глубоко осознал, товарищ Сталин, и даю Вам твердое слово большевика, что ошибки у меня больше не повторятся. На заседании Высшего Военного Совета я дал Вам слово в кратчайший срок устранить допущенные мною ошибки и я свое слово выполняю. Работаю в округе много и с большим желанием. Прошу Вас, товарищ Сталин, оказать мне полное доверие, я Ваше доверие оправдаю».
12 февраля 1948 года Жуков отправился в столицу Урала – Свердловск. Там стояли лютые холода за тридцать, но, несмотря на это и на угнетенное состояние духа после всех гонений, маршал внешне держался бодро и весело. О том, каким был Жуков на Урале, подробно рассказал писатель Владимир Карпов, который в 1950 году приехал туда в командировку. Карпов тогда служил в Генштабе, и его задачей была проверка разведывательных подразделений округа.
«Я не скрывал своего желания увидеть маршала и хотя бы коротко поговорить с ним, – писал Карпов. – Начальник штаба генерал-лейтенант Шевченко и полковник Белоконь отнеслись к моему любопытству с пониманием. Но по официальному служебному положению миссия моя заканчивалась на докладе начальнику штаба округа, подготовка спецподразделений входила в его круг обязанностей, и к командующему округом мне идти не полагалось.
Начальник штаба сказал:
– Идите к нему на доклад, вроде вы меня не застали, а вам надо сегодня уезжать. Но если он вас выгонит – пеняйте на себя!
На том мы и порешили.
Я пришел в приемную Жукова и попросил адъютанта доложить командующему, что как представитель Генштаба хотел бы доложить об итогах моей работы… Жуков посмотрел на меня, перевел взор на Золотую Звезду на моей груди и спросил:
– За что Звезду получил?
– За «языками» лазил…
Лицо Жукова явно посветлело, он всегда радушно относился к разведчикам.
– А где ты у меня служил, подполковник?
К несчастью, я служил на Калининском, 1-м Прибалтийском и 3-м Белорусском фронтах, которыми Жуков в те годы не командовал. Но разве можно об этом сказать?! Выгонит он меня, как того полковника. И, мне кажется, я нашелся – быстро ответил:
