По учетным данным на 1 апреля 1955 года в фонде «Лошадь – Советской Армии» содержится 530 590 голов, а в фонде «Обороне – повозка с упряжью» – 142 789 повозок, в том числе 33 366 одноконных.
В настоящее время потребность в лошадях и повозках для нужд Вооруженных сил незначительная. Так, для обеспечения мобилизационных нужд армии и флота требуется 60 000 лошадей, главным образом обозных, и 30 000 повозок, а для обеспечения потребности армии мирного времени в 1953 году было закуплено из этого фонда 6 799 лошадей, в 1954 году – 6 833, в 1955 году – всего лишь 36 голов.
В 1956 году в связи с произведенным сокращением конского состава в войсках и упразднением кавалерии закупка лошадей не планируется. В последующие годы потребность в конском составе также будет крайне незначительной, так как количество лошадей в Вооруженных силах в настоящее время составляет 26 900 голов.
Между тем содержание фондовых лошадей обходится колхозам значительно дороже, так как фондовые лошади находятся на особом режиме содержания и ухода.
В связи с сокращением поставки лошадей для нужд Вооруженных сил считаю дальнейшее содержание в народном хозяйстве оборонных фондов «Лошадь – Советской Армии» и «Обороне – повозка с упряжью» – нецелесообразным.
Г. Жуков
Адмирал Н. Г. Кузнецов так в своих мемуарах описывает изменение роли Жукова и проявление отрицательных черт его характера: «Это был человек сильной воли. Его воля (заслоняя грубость) приносила пользу во время войны. Его боялись, его слушались, ему удавалось успешно проводить операции, и, конечно, обладая полководческим талантом, он много сделал как заместитель Верховного Главнокомандующего. Его поступки импонировали Сталину, а он, в свою очередь, использовал имя и авторитет Сталина. Но вот кончилась война. Жуков, пережив личные неудачи, немного притих. Стоило же ему стать при Хрущеве министром и даже членом Политбюро, как он проявил совсем ненужные для мирного времени черты характера – грубость и самовластие…»
На чем ездил после окончания войны Жуков?
Что было вывезено из Германии в 1945–1947 годах в СССР? И по чьему приказу? Маршал Жуков по достоинству оценил мощные и элегантные автомашины «хорьх» (в Третьем рейхе на «хорьхе» ездили рейхсмаршал Г. Геринг и посол Германии в СССР В. Шуленбург) с заказными кузовами, и пять таких автомобилей было привезено из Германии. Жуков отдавал предпочтение 120-сильному трехместному кабриолету «хорьх-853» с кузовом, изготовленным берлинским кузовостроительным предприятием – ателье «Эрдман и Росси». Именно на нем Жуков ездил в Одессе.
А вот для поездки Жукова в берлинский пригород Карлсхорст на подписание Акта о безоговорочной капитуляции Германии из Москвы был доставлен подаренный маршалу Сталиным «паккард» американского производства (1939 года выпуска). Жуков не хотел ехать на эту важнейшую для Советского Союза церемонию на немецкой автомашине. Позже на этом «паккарде» Жуков ездил в Одессе, будучи командующим войсками Одесского округа. Затем автомашина сменила несколько владельцев, в 1967 году оказалась в Молдове и после реставрации участвует в современных ретро-выставках и автопробегах.
С «паккардом» Жукова связано и относительно новое поверье: молодожены, которые на нем прокатятся, будут жить вместе долго и счастливо. И поэтому автомашину, в которой ездил легендарный полководец, обычно за немалые деньги заказывают на свадьбы для поездки молодых.
Прославленная яхта
23 ноября 1937 года на верфи «Штулькен-Зон» в Гамбурге была заложена, а 16 октября 1940 года введена в строй в качестве штабного корабля командующего германским подводным флотом адмирала К. Деница яхта с романтическим названием «Бегущая по волнам» («Avizo Hella» – сокращенно «Хела»). На ее вооружении находились: 105-мм орудие, 37-мм пулемет и 20-мм сдвоенный зенитный автомат. Корабль был оснащен самым современным для того времени навигационным оборудованием и эхолотом. Но главным достоинством судна являлись просторные рабочие кабинеты для штабных работников, 6 кают апартаментов и 10 кают люкс – в стиле модерн, а также прекрасно отделанные кубрики и каюты для экипажа. Существует версия, что на яхте неоднократно бывали Адольф Гитлер, Герман Геринг и Бенито Муссолини. После поражения Германии при разделе немецкого флота «Хела» досталась Советскому Союзу, 20 января 1946 года на ней был поднят Военно-Морской флаг СССР, а в мае 1946 года она получила новое имя – «Ангара». После снятия вооружения яхта находилась в составе Балтийского флота и регулярно использовалась для практики курсантов Военно-Морского училища им. Фрунзе.
Позже судно было перебазировано в Севастополь, куда и прибыло 28 июня 1949 года. Здесь «Ангара» стала кораблем управления Черноморского флота ВМФ СССР. При этом «Ангара» в основном использовалась в качестве разъездной яхты Главнокомандующего ВМФ СССР на Черном море. Благодаря комфортабельности судно использовали для приема советских и иностранных государственных, партийных, военных деятелей. Среди них были Молотов, Ворошилов, Хрущев, Жуков, Рокоссовский и др. Из иностранцев можно назвать Иосипа Броз Тито, короля Афганистана Мухаммада Захир-Шаха, Урхо Кекконена, Владислава Гомулку, Яноша Кадара, Георге Георгиу-Дежа, Джавахарлала Неру и его дочь Индиру Ганди. Истории о том, что на яхте неоднократно бывал Сталин и однажды, когда ночью на корабле прорвало трубу, его ботинки стали плавать в воде, документально не подтверждены.
Неслучайно именно «Ангара» с ее роскошной обстановкой позже стала съемочной площадкой для десятков художественных и документальных фильмов, среди которых были «Два капитана», «Увольнение на берег», «Нейтральные воды», «Семь криков в океане».
На этой легендарной яхте, по словам военного историка А. Б. Широкорада, министр обороны Г. К. Жуков негодовал по поводу парадной морской формы: «Как-то маршал увидел вдруг невероятное: на верхних палубах кораблей, стоящих на рейде и у причалов, личный состав был во всем белом. Это его не только поразило, но и возмутило. Он и не ведал, что таким образом выражается флотское уважение именно к нему. Ведь по случаю прибытия на главную базу ЧФ министра обороны была отдана команда появляться на верхней палубе кораблей только в форме № 1 (для офицеров – белый китель и белые брюки).
«Почему на верхней палубе кораблей люди ходят в нижнем белье?» – вознегодовал министр и, даже не выслушав объяснений командующего флотом, распорядился такую форму… отменить».
Но с флотом отношения у Жукова всегда складывались сложно.
Жуков и Военно-Морской флот
По воспоминаниям адмирала Кузнецова можно составить такое представление о Жукове и особенностях взаимодействия сухопутных войск и Военно-Морского флота в Великую Отечественную войну: «В августе 1944 года мне довелось вылететь с Г. К. Жуковым в Румынию – готовилась операция на территории Болгарии. Румыния уже капитулировала – Ставка послала Жукова координировать действия фронтов в дни наступления, а меня – для помощи ему по части действия Черноморского флота. Помнится, в Чернаводе, где находился штаб маршала Ф. И. Толбухина, мы провели два дня. Я выехал в Констанцу в ожидании сигнала Ставки о наступлении. Жуков обещал поставить меня в известность. В штабе Ф. И. Толбухина, с которым я был знаком с 1931 года по маневрам в Ленинградском военном округе, мне впервые довелось увидеть Жукова, работавшего вместе с командующим фронтом над намеченной операцией по освобождению Болгарии. В делах сухопутных я не входил в детали, но все же был в состоянии уловить, как обстоятельно изучает положение на фронте маршал Жуков и насколько уверенно он дает указания своим подчиненным. Ведь шел уже 1944 год. Позади было много печальных уроков, но и приобретено немало опыта борьбы с немцами. «Итак, Черноморский флот в назначенное время высадится в Варне и Бургасе», – сказал мне Жуков, когда все планы были разработаны и я готовился выехать в Констанцу. «Вы, конечно, своевременно информируете меня?» – спросил я маршала, зная, что на этом этапе борьбы и на таком участке армия могла обойтись без помощи моряков. Мои опасения оказались не напрасными. Предупреждение о выступлении войск маршала Ф. И. Толбухина я получил не от Г. К. Жукова, а от своего представителя С. Ф. Белоусова, которому было приказано «внимательно следить» за обстановкой и не пропустить «момента выступления». Жуков же сообщил мне об этом с большим опозданием, и, как я тогда подумал, не случайно. Он ревностно относился к каждому листку лавра в награду за ожидаемую победу. Черноморцы также не хотели упустить возможности отличиться и попросили у меня разрешения высадить десант на летающих лодках «Каталина», чтобы скорее занять порты Варну и Бургас ввиду отсутствия, как предполагалось, сопротивления. Так и было сделано…»
