«Кто лучше других справится в такой, поистине отчаянной обстановке с обязанностями хозяина – коменданта Берлина? – восклицал Скоробогатов в своей книге о Берзарине. – Для командования Красной армии это был непростой вопрос. В подчинении комфронта маршала Г. К. Жукова служило немало умных, толковых, деятельных генералов. Многие из них прошли большую боевую и жизненную школу, умело руководили войсками. В военных училищах, в академиях их учили премудростям оперативного и тактического искусства, практике комендантской службы. В этом отношении вроде бы проблем не возникало. Однако это только на первый, поверхностный взгляд. А копни глубже – все не так-то просто. Поверженный многомиллионный Большой Берлин – случай особый, исключительный. Это взятый штурмом главный город огромного европейского государства. Будущий статус его неизвестен. Во всемирной истории войн никогда ничего подобного не происходило…»
24 апреля маршал Жуков назначил генерал-полковника Н. Э. Берзарина комендантом и начальником гарнизона Берлина. Через три дня комендант Берзарин издал приказ о принятии на себя всей административной и политической власти в Берлине. 28 апреля была запрещена деятельность НСДАП.
11 мая в Берлин прибыл Микоян, который приступил к обсуждению продовольственной проблемы. Для прокорма населения Жуков и Берзарин выделили 6 миллионов пудов муки и зерна, около 100 тысяч тонн крупы, несколько тысяч голов крупного рогатого скота. Обсуждались также нормы выдачи молочных продуктов и передачи самоуправлению Берлина какого-то количества трофейного молочного скота. 14 мая в Берлине начало работать метро. 20 мая прошло организационное заседание нового магистрата. Начали выходить газеты, заработала почта. Пленных военных врачей отпустили на свободу с условием, что они будут работать в медицинских учреждениях города.
Наладить контакты с немецкой интеллигенцией оккупационным властям помогала актриса Ольга Чехова, которую многие исследователи называют одним из самых удачливых советских агентов непосредственно в ближнем кругу Гитлера. Скоробогатов в книге, посвященной Берзарину, пишет о ней: «Не знаю, как О. К. Чехова общалась со Сталиным, но мне точно известно, что с руководителем советской контрразведки В. С. Абакумовым она имела доверительную переписку. Она получила в шведском посольстве в Берлине пакет из Москвы с письмом Ф. Паулюса, находившегося в советском плену, и передала его жене фельдмаршала, проживавшей на юге Германии. В пакете имелась письменная просьба Абакумова – получить ответ от адресата, передать его шведам. Это поручение Чехова выполнила. Паулюс получил письмо от жены. Обратите внимание – это было в 1944 году! За этот подвиг О. К. Чехову наградили орденом Ленина…» Причины, побудившие советскую разведку организовать передачу писем, вряд ли могли быть сентиментальными – после получения весточки от жены Паулюс окончательно принял решение участвовать в антифашистской пропаганде.
Комендант Берзарин получил свыше распоряжение всячески заботиться об актрисе. Если верить Скоробогатову, который сам был участником событий, генералу подобное поручение было не по душе. Возможно, артистка это почувствовала, по крайней мере, как свидетельствует биограф Берзарина, «Василий Иванович Качалов, народный артист СССР, с которым Н. Э. Берзарин был знаком с весны 1941 года, пытался по телефону «растопить лед», звонил из Москвы в Берлин, разговаривал с Николаем Эрастовичем. Мол, посодействуйте… Последовал холодный ответ: «У этого прекрасного дитяти заступников, нянек хоть отбавляй. Говорите, Василий Иванович, о ком-нибудь другом, – заметил комендант. – По моему распоряжению, Василий Иванович, ее обслуживает адъютант-москвич, образованный офицер в чине полковника. Что ей еще требуется?» Качалов растерянно извинился, и разговор прервался».
Чехова была доставлена в Москву, где с ней беседовал сам Меркулов, который помимо своей деятельности в спецслужбах имел склонность к написанию драматических произведений. Откуда именно стало известно о содержании этих бесед, Скоробогатов не уточняет, однако приводит такие слова Чеховой, адресованные Меркулову: «Не хвастаюсь. Но от моих взглядов Адольф превращался в того простоватого ефрейтора его родного 16-го запасного баварского полка, среды обитания его окопной юности. Тогда связист Адольф Шикльгрубер получил Железный крест первого класса. В тот день конца мая 1941 года на нашем свидании я томно сказала Адольфу, что страшно тоскую по российской родне. В припадке нежности ему захотелось утешить мое чувство ностальгии. Сбиваясь, заговорил: “Дорогая, это произойдет очень, очень скоро”. Он схватил мои руки и прижал к своей груди. Продолжил: “Мы разрешим проблему жизненного пространства для Германии не позднее 1943–1945 годов. А выступим в поход в четыре часа утра 22 июня. В воскресенье…”»
Но война была уже позади, и спор, кто все же сообщил Сталину точную дату ее начала, казался неактуальным.
Разумеется, Жуков не мог не участвовать в Параде Победы с участием войск всех стран антигитлеровской коалиции, прошедшем на немецкой земле 7 сентября 1945 года в Берлине возле Бранденбургских ворот. Собственно, ему принадлежала и сама идея его проведения.
От имени Советского Союза маршал Жуков, занимавший в то время должность командующего Группой советских войск в Германии, принимал парад, а командовал парадом британский генерал-майор Эрик Нэйрс, комендант английского сектора Берлина. В торжественном строю проследовали военнослужащие и техника армий Советского Союза, Франции, Великобритании и США. Во главе парадной колонны шел советский сводный полк 248-й стрелковой дивизии, отличившейся при штурме германской столицы. Помимо регулярных войск в параде участвовали французские партизаны.
Жуков стал почетным рыцарем Большого Креста британского ордена Бани, был награжден французским орденом Почетного легиона 1-й степени, американским орденом «Легион Почета» степени Главнокомандующего, польскими орденом «Виртути милитари» 1-го класса и орденом «Крест Грюнвальда» 1-го класса, чехословацкими орденом Белого Льва «За победу» 1-й степени и Военным крестом 1939 года.
Младшая дочь маршала в своей книге писала: «В 1945 году солдаты, взявшие Берлин, вручили отцу у рейхстага подарок – алюминиевый, ручной солдатской работы портсигар, на котором тщательно выгравированы портреты Суворова и Жукова, – они уже тогда поставили рядом этих двух полководцев». Мария Георгиевна в книге «Маршал Жуков – мой отец» приводила и другие примеры любви солдат к своему полководцу: «Ветеран войны Василий Иванович Сорокин из Костромы вот так вспоминал встречу кандидата в депутаты Верховного Совета СССР Маршала Советского Союза Г. К. Жукова со своими избирателями, воинами одной артиллерийской части в Германии в январе 1946 года: «Я не помню содержания речи Георгия Константиновича, но сейчас хорошо вижу безмолвный, полный внимания строй. Солдаты ловили каждое слово полководца, смотрели на него до жадности влюбленными глазами. И не успели объявить об окончании встречи, как Георгия Константиновича тут же «взяли в окружение, в плен». Защелкали фотоаппараты, каждому хотелось быть поближе к маршалу, попасть в объектив и запечатлеть себя на память. Некоторые при фотографировании даже обнимали его, а он стоял, невысокий, коренастый, в маршальской полевой форме, смеясь, шутил, острил и просил: «Выпустите меня, пожалуйста!» На это уже не строй, а толпа отвечала возгласами «Ура!» и бурей аплодисментов. Все попытки офицеров выстроить и увести солдат успеха не имели. Все были приятно возбуждены, взволнованны и простительно недисциплинированны…”»
