После поражения Франции и капитуляции ее флота положение Британии, вынужденной решать главный вопрос — сохранение коммуникаций в Атлантике и на Средиземном море — ухудшилось. 10 июня 1940 г., после вступления в войну Италии, ее флот развернул боевые действия против королевского ВМФ в Средиземном море, оказавшиеся однако не слишком успешными. Итальянцы не прислушались к советам германских союзников и не провели своевременный захват расположенной на Мальте военно-морской авиабазы, которая контролировала морские пути к Северной Африке.
Следствием предпринятого зимой 1940–1941 гг. наступления британских войск в Северной Африке стало то, что Муссолини пришлось принять военную помощь от Гитлера. Первое стремительное наступление Роммеля, будущего «лиса пустыни», несмотря на достигнутый успех, имело и свою «изнанку» — итальянские конвои, следующие на Африканский континент, подвергались атакам британской авиации, субмарин и надводных кораблей, базировавшихся на Мальте. В результате из итальянских судов, снабжавших экспедиционный корпус в Северной Африке, начиная с лета 1941 г. до цели неповрежденными доходило не больше трети, и поэтому немецкие и итальянские войска испытывали нехватку буквально во всем. Чтобы исправить критическое положение (итальянский флот оказался бессилен против кораблей союзников) и в порядке оказания «братской помощи», правительство рейха отправило в Средиземное море подводные лодки. Первые 6 подводных кораблей прошли в конце сентября из Атлантики через Гибралтар. Спустя месяц на помощь итальянцам подтянули еще 4 немецкие субмарины, и началась охота за судами союзников. Вскоре последовали первые победы: U-81 в середине ноября потопила в районе восточнее Гибралтара британский авианосец «Арк Ройял», U-331 сумела 25 ноября потопить английский линейный корабль «Бархэм», а U-557 потопила западнее Александрии 14 декабря британский крейсер «Галатея».
Помимо немецких подлодок в военных действиях принял участие и переброшенный в район Средиземного моря 2-й воздушный флот люфтваффе, сумевший на время почти полностью парализовать работу британской базы на Мальте. Контроль за частью коммуникаций перешел к немцам. В результате, отступивший в конце 1941 г. из-за перебоев с боеприпасами и снабжением Роммель в январе 1942 г. начал новый этап наступления.
Но какова была цена успеха для подводного флота Германии? Вследствие переброски части субмарин Дёницу пришлось уменьшить масштабы охоты за конвоями в Атлантике. В книге Стивена У. Роскилла «Война на море» высказывается следующее мнение: «Дело не только в том, что немецкие подводные лодки понесли весьма ощутимые потери на новом театре военных действий (в течение ноября-декабря там было потоплено не менее семи лодок). Переброска немецких лодок из Атлантики принесла нам благодатное облегчение на этом жизненно важном театре военных действий. Когда германское командование приказало перебросить подводные лодки на Средиземное море, оно ничего не знало о намерении японцев 7 декабря вступить в войну. Поэтому оно не могло предвидеть, что новый союзник сыграет большую роль в деле поддержки Италии и спасения армий стран „оси“ в Африке. Однако весьма сомнительно, чтобы переброска немецких подводных лодок принесла противнику какие-либо преимущества на длительное время, особенно если учесть, что с переходом подводных лодок на Средиземное море неизбежно пошло на убыль их наступление в Атлантике». Также не стоить забывать, что немецкие субмарины хотя и помогли в значительной степени ликвидировать создавшееся в Средиземном море опасное положение, но при этом оказались неспособны самостоятельно решить проблему снабжения сухопутных войск на Африканском континенте…
22 ноября 1941 г. Дёниц получил приказ о переброске всех подводных лодок на Средиземное море и в район западнее Гибралтара, куда из Атлантики переносился центр тяжести боевых действий. Дальние приказы адмирал комментирует следующим образом: «29 ноября 1941 г. штаб руководства войной на море потребовал развернуть на позициях по обе стороны Гибралтарского пролива 15 подводных лодок. Еще 10 лодок должны были находиться на позициях в восточной части Средиземного моря. Постоянное выполнение этого требования означало использование всех боевых подводных лодок на Средиземном море и прекращение боевых действий в Атлантике.
Я был противником такого использования подводных лодок и особенно возражал против развертывания их в районах западнее и восточнее Гибралтарского пролива. В многочисленных устных и письменных докладах, а также радиограммах в адрес штаба руководства войной на море я пытался отстоять свою точку зрения и добиться возвращения в Атлантику подводных лодок, действовавших в районе Гибралтара…
В этой связи считалось неоправданным с оперативной точки зрения постоянное пребывание 15 подводных лодок на позициях в районе Гибралтара. С тактической точки зрения развертывание их там также было неправильным. Район Гибралтара находился под постоянным контролем английской авиации, базировавшейся на расположенной в непосредственной близости от него авиабазе. К тому же английское командование в любую минуту могло выставить по обе стороны от Гибралтарского пролива корабли противолодочной обороны. Следовало также учесть, что после прорыва наших подводных лодок в Средиземное море в конце сентября 1941 г. Англия с целью усиления противолодочной обороны в районе Гибралтара оттянула свои силы из Атлантического океана… Наши подводные лодки, развернутые на позициях в районах западнее и восточнее Гибралтарского пролива, постоянно подвергались опасности и поэтому почти все время находились в подводном положении. Это затрудняло наблюдение за обстановкой и привело соответственно к сокращению числа обнаруженных кораблей противника. За весь период пребывания на позициях лодки фактически так и не установили, где проходили коммуникации, по которым суда противника следовали с запада на восток. Находясь большую часть времени в подводном положении и будучи „привязанными“ к своим позициям, подводные лодки вынуждены были ждать, когда судно противника случайно наткнется на одну из них, — только тогда могла идти речь об атаке. Кроме того, появились потери. Если первые 4 подводные лодки, совершившие прорыв через Гибралтарский пролив, потерь не понесли, то из состава второй группы 1 лодка погибла. В результате усиления противолодочной обороны противника в дальнейшем погибли еще 3 подводные лодки, а 5 были тяжело повреждены авиационными противолодочными бомбами при попытке прорваться в Средиземное море. Это вынудило их вернуться в базу на побережье Бискайского залива. Итак, 33 % боевых подводных лодок было выведено из строя».
Проблема для лодок заключалась в том, что сильное поверхностное течение Гибралтарского пролива облегчает проникновение подводных лодок в Средиземное море, но препятствует в случае движения субмарин из Средиземного моря в Атлантический океан. Учитывая сильную противолодочную оборону союзников, субмарины могли двигаться в надводном положении только ночью (но одной ночи им бы не хватило), а в подводном положении стремительное течение выталкивало их обратно в Средиземное море.
Поэтому немецкие подлодки, попавшие в Гибралтарскую мышеловку, понесли такие большие потери. Выводы Дёница об этой не слишком удачной операции гласили: «Господство на коммуникациях, идущих в Северную Африку, прежде всего было вопросом нашего господства в воздухе, которого можно было достигнуть лишь путем ликвидации английских баз на Мальте. Поэтому перевод подводных лодок на Средиземное море следовало максимально ограничить. По моему мнению, ничем нельзя было возместить полное обнажение позиций в Атлантике и приостановку боевых действий в этом районе на семь недель… Массированное использование подводных лодок в районе Гибралтара весьма неблагоприятно отразилось на подводной войне против США, которую мы развернули в начале 1942 г.».
