В книге Дёница «Немецкие подводные лодки во Второй мировой войне» рассказывается о первом использовании мин немецкими субмаринами: «Из-за небольшого числа подводных лодок и приказов, ограничивших их боевую деятельность, я очень невысоко в начале войны оценивал наши шансы на успех в борьбе с торговым судоходством. Поэтому прилагались усилия к тому, чтобы по возможности наносить урон противнику в его территориальных водах, то есть в пределах прилегавшей к побережью 3-мильной полосы. Боевые действия должны были вестись на подходах к портам и в узлах коммуникаций. Для этой цели имелось два типа донных мин: TM-B с боевым зарядом 400–500 кг, пригодная для постановки на глубинах 25–30 м, и TM-C (с начала 1940 г.) с боевым зарядом 100 кг, пригодная для глубин до 35 м. Взрыватель этих мин срабатывал под действием магнитного поля судна в тот момент, когда оно проходило над миной. Оба типа мин отличались удачной конструкцией.
Международное право допускало постановку мин в территориальных водах без предварительного предупреждения. Кроме того, при ведении боевых действий вблизи побережья противника возрастали возможности для применения торпедного оружия по его боевым кораблям». В основном постановкой мин занимались небольшие подводные лодки, «челноки» типа II, которые сами немецкие подводники часто называли «пронырами» за их способность проникать в самые труднодоступные места. (Более подробно о результатах минирования побережья Британии — в разделе «Первый год войны».)
«Челноки» перед отправлением на задание дополнительно вместо торпед принимали в торпедные аппараты еще 6–8 мин и, аккуратно пройдя британский минный оборонительный пояс (продемонстрировавший тем самым свою ненадежность), ставили мины не только на подходах к портам, но, случалось, и в самих английских портах и местах стоянки судов противника. Среди мастеров постановки мин был будущий прославленный подводный ас — капитан-лейтенант Отто Кречмер, командир субмарины U-23. В результате действий немецких подводников британскому Адмиралтейству пришлось отдать приказ тщательно тралить морские пути, которые затем объявлялись свободными от мин и безопасными для торговых судов, хотя такое траление не всегда гарантировало проплывавшим судам безопасность от мин. Это вызывало протесты нейтральных государств, чьи транспорты подрывались на германских минах.
Несколько районов вблизи Ливерпуля были объявлены Адмиралтейством опасными для плавания, а потом пришлось закрыть на время и сам Ливерпуль. На помощь пришли американцы, поставившие Британии десятки тральщиков.
Но британские моряки сами смогли «выловить» две немецкие магнитные мины (сброшенные на мелководье немецким самолетом), и английские военные инженеры нашли способ борьбы с минами — первоначально суда просто размагничивали, затем этот способ был усовершенствован. По приказу Адмиралтейства к началу 1940 г. около 1000 транспортов было снабжено компенсационной обмоткой, и опасность магнитных мин была сведена практически к нулю. Но оставались и другие типы мин, к тому же английским тральщикам приходилось сталкиваться с комбинированным использованием немцами разных типов мин.
До наших дней дошли воспоминания руководителя советской военной миссии в Великобритании адмирала Николая Харламова о посещении одного из английских тральщиков и боевых буднях «морских саперов», в том числе — и об их суевериях: «Это было в 1942 г. Англичане передали нам несколько тральщиков с оборудованием для обезвреживания электромагнитных мин, и я решил испробовать их в деле. Подходящий случай вскоре представился: немцы забросали устье Темзы электромагнитными минами. Договорившись с морским министром, я отправился из Лондона на юг. В порту меня встретил коммодор бригады тральщиков, рослый моряк с мужественным обветренным лицом. Выслушав меня, он покачал головой:
— Сегодня это невозможно, сэр. Давайте отложим траление на завтра.
— Но почему?
— Сегодня тринадцатое число. И притом, пятница.
— Ну и что?
— Обязательно случится несчастье.
— Мы в эти предрассудки не верим.
— Нет, сэр, это невозможно, — твердил коммодор, — тем более тринадцатое число!
— Пустяки, — убеждал я… Коммодор колебался, попыхивая своей трубкой. — И потом, я прибыл из Лондона. У меня уйма дел, мне нужно срочно возвратиться назад.
Этот аргумент, видимо, подействовал.
— Хорошо, адмирал, — сдался, наконец, мой коллега, — но только вы должны надеть спасательный пояс. Как все.
— Не буду нарушать ваших правил. Как все, так и я.
Тральщик медленно двинулся в опасный район Темзы. Стояла холодная сырая погода. Порывы ветра вспенивали воду. Я стоял вместе с коммодором на мостике, вглядываясь в темные, мутные волны. Коммодор нервничал, хотя старался этого не показывать. Он был явно убежден, что безбожник-большевик накличет беду.
Наконец раздался грохот, и встал, осыпаясь, огромный столб воды. Нас обдало брызгами.
— Одной миной в Темзе меньше, — сказал я, слегка толкнув в плечо коммодора.
Он улыбнулся… За четверть часа мы обезвредили еще мины три. Но тут у моего коллеги сдали нервы.
— Хватит, адмирал. Не будем больше испытывать судьбу…
— Хватит так хватит, — согласился я. Переубедить коммодора так и не удалось… Живучесть предрассудков у английских моряков меня всегда поражала».
По мере совершенствования работы тральщиков эффективность использования субмарин для постановки мин (да при нехватке самих подлодок!) падала, и поэтому немецким лодкам вновь пришлось переключиться на использование торпедного оружия.
Об использовании мин рассказывает М. Морозов в книге «Германские подводные лодки VII серии»: «…Применялись два типа мин: TM-B и TM-C. Первая мина уже имелась на вооружении Кригсмарине к началу войны, а вторая — была разработана на базе первой и впервые использована в ноябре 1939 г. Обе являлись донными неконтактными минами, которые выставлялись через торпедные аппараты. Внешне мины отличались только длиной. В торпедный аппарат помещалось три TM-B (вес взрывчатого вещества 420–560 кг) или две TM-C (вес ВВ 860–930 кг). Соответственно весу ВВ колебались и глубины, на которых взрыв донной мины мог быть эффективен, — 27 и 37 м. Теоретически „семерки“ могли нести 24 TM-C или 36 TM-B, но на практике мины почти всегда принимались только в носовые трубы, и после постановки лодка могла продолжать действовать в обычном торпедном варианте… Имелись на минах и приборы срочности-кратности… Прерванная весной 1940 г. мино-заградительная деятельность обычных „семерок“ возобновилась через год и в небольшом объеме продолжалась почти до конца войны. Теперь основной упор делался на постановку небольших банок в различных отдаленных районах (порты западного побережья Африки, Карибского бассейна, Карского моря и т. д.), где, по мнению германского командования, союзникам не удалось организовать систему траления. Успехи при этом были незначительны».
Потерпев поражение в битве за Атлантику, немецкие подлодки лишись и возможности безнаказанного приближения к портам союзников.
