– Лучше сделаю это сам, лично, еще раз увидевшись с Хафезом Асадом, – ответил я.
И вот «челночный полет» в Сирию, встреча с президентом, который через меня передал израильтянам аналогичные заверения.
Даже не только этот эпизод, но вообще весь ход событий еще и еще раз убеждал в том, что мирный процесс на Ближнем Востоке много теряет без активного взаимодействия всех заинтересованных сил.
Американцы, несомненно, преуспели, подключив в виде «тяжелой артиллерии» президента Клинтона, совершившего специальный визит на Ближний Восток и многократно принимавшего лидеров Израиля и Организации освобождения Палестины в Вашингтоне. Именно в присутствии Б. Клинтона палестинский парламент исключил из своей хартии положение о ликвидации Государства Израиль как цели движения. С помощью госсекретаря Олбрайт удалось нащупать договоренность о содержании различных этапов вывода израильских вооруженных сил с Западного берега. Мы приветствовали все эти дипломатические и политические успехи США – я об этом неоднократно говорил и Мадлен, и публично на пресс-конференции.
Но разве это конец мирного процесса? Разве уже пришло время праздновать победу? Между тем Россия обретала все большие возможности для активной роли в урегулировании. Давно прошло то время, когда мы стояли «на одной ноге», не имея, по сути, никаких позиций в Израиле. Я много раз встречался с Натаном (Анатолием Борисовичем, как мы его традиционно называли) Щаранским, тем самым Щаранским, который просидел в советское время девять лет в тюрьме и в лагерях за сионистские идеи, а затем уехал в Израиль, создал «русскую партию» эмигрантов из СССР и России и стал министром в правительстве Нетаньяху. Щаранский не без гордости говорил мне, что представляет почти миллионную общину, что пресса на русском языке – самая интересная и популярная в Израиле, что «русские эмигранты» (так они сами себя и их так называют в Израиле) набирают все больший политический вес, что они испытывают ностальгию по России и уверены в ее способности сыграть важную роль в ближневосточном мирном процессе.
О возрастающих возможностях российского влияния свидетельствовал и тот факт, что во время моего второго пребывания в Израиле в качестве министра иностранных дел я получил документы о передаче Российской Федерации «Русского подворья» в Иерусалиме – это действующий собор Святой Троицы, построенный еще в середине XIX века, и здания, принадлежавшие ранее Русской духовной миссии в Палестине. Одновременно нам вернули и земельный участок в центре Иерусалима.
Этим еще далеко не исчерпывалась проблема возвращения законному владельцу крупной недвижимости в Израиле. Я имею в виду в первую очередь Сергиевское подворье – участок земли напротив Дамасских ворот Восточного Иерусалима и обширную территорию вблизи от храма Гроба Господня, которую занимает Александрийское подворье с церковью Александра Невского. Пока израильское руководство не созрело до возвращения всего этого России, но очень важно, что первый шаг уже сделан.
«Русское подворье» правительство РФ обязалось передать Русской православной церкви. Не скрою, были и противники этого, даже в нашем посольстве, – считали, что следует все оставить в государственной собственности и по мере возможности использовать, в том числе для пополнения бюджета. Я был абсолютно против этой идеи, так как, помимо всего прочего, знал историю – до 1917 года огромное имущество, в том числе участки земли площадью около 150 гектаров, были закуплены в Палестине Русской духовной миссией и общественно-религиозной организацией Императорское православное палестинское общество. Эти земли закупались в основном на средства православных верующих.
В конце 90-х годов в ближневосточный миротворческий контекст ворвалась иранская тема. Со всех сторон посыпались обвинения в том, что мы – нет, не официальные власти, а отдельные предприятия, институты, ученые – способствуем созданию иранских ракет земля – земля, способных достигать цели на расстоянии в две тысячи километров. Главным источником таких сообщений, многократно тиражировавшихся Вашингтоном, Лондоном, была израильская военная разведка. Незначительная часть переданной нам американцами информации действительно подтвердилась. Некоторые специалисты индивидуально могли выехать из России, других стран СНГ и попасть «окружным путем» в Иран. Среди них не было экспертов, занимавшихся производством оружия массового поражения, – для таких существует срок запрета на выезд из России, все они на учете, и, по сведениям ФСБ, никто не нарушил предписанного режима. Но почему, например, не мог выехать ученый, читающий лекции по турбулентности?
Тем не менее мы очень серьезно отнеслись к иранской теме. Ельцин дал указание ужесточить режим секретности и строжайшим образом контролировать экспорт предметов двойного назначения. ФСБ, действуя без всяких иностранных «наводок», обезвредила группу лиц, пытавшихся получить военные технологии. Так или иначе, но Россия, как и многие другие страны, отнюдь не заинтересована в том, чтобы у Ирана появились ракеты с большим радиусом действия.
Вместе с тем создается впечатление и об искусственно нагнетаемой кампании вокруг «помощи россиян» в производстве Ираном своих ракет. Некоторым такая кампания стала нужна особенно в тот момент, когда США начали хотя бы чуть-чуть оказывать давление на правительство Нетаньяху, которое не во всем поддержало их миротворческие усилия на Ближнем Востоке.
В мае 1999 года выборы в Израиле привели к смене правительства. Премьер-министром стал Барак. Возросли надежды на продолжение мирного процесса. Но надежды оказались беспочвенными.
Проблемы СНГ
Они заняли не только много времени, но и стали одними из самых главных для министра иностранных дел России.
Интеграция: неудачи и перспективы
Уверен, что развал Советского Союза был катастрофически негативным явлением. Не думаю, что самое продуктивное в настоящее время искать виновных в этом. Сказались, безусловно, различные и далеко не одномоментные причины.
Образование Содружества Независимых Государств (СНГ) было продиктовано скорее стремлением притупить остроту негативной внутренней реакции – внешняя в основном была противоположной – на распад великого государства. Вместе с тем Содружество не ставило задачу восстановить уже на новой рыночной основе единое масштабное поле, столь необходимое для развития производства во всех странах СНГ. Можно было многое сделать в девяностых, но и они оказались упущенными – России, к сожалению, было не до того, а другие государства СНГ не проявляли должного стремления к сближению экономик, к созданию единых рыночных инфраструктур. В результате произошла переориентация экономических связей, что еще больше отдаляло получившие суверенитет бывшие советские республики от идей сохранения единого экономического пространства. Взаимный товарооборот стран СНГ упал более чем на 60 процентов, а доля государств, не входящих в Содружество, к 1997 году достигла половины внешнеторгового оборота стран СНГ. Удельный вес России во внешнеторговых связях остальных стран СНГ снизился, составив менее 40 процентов.
Большинство стран СНГ понимает, что их экономическая ситуация была бы еще хуже без Содружества. Значительные суммы экономятся за счет сохранения единых систем транспорта, энергетики, связи, производственно-кооперативных отношений между рядом предприятий, отказа от сплошного обустройства «внутренних» границ в Содружестве. Но, как показывает практика, такого понимания явно недостаточно. Необходимо четко продуманное, динамичное, поэтапное, с определением временных границ продвижение от более простого к более сложному на пути возвращения, но уже в принципиально новых условиях, к единому экономическому полю. Однако пока всего этого нет.
