Особое значение имело так и невыполненное, к сожалению, постановление правительства от 26 февраля 1999 года (за два с половиной месяца до отставки) о лизинге машиностроительной продукции в агропромышленном комплексе. В условиях острой нехватки техники, отсутствия средств на ее приобретение, останавливающихся или многократно сокративших свое производство отечественных заводов, производящих эту технику, такое постановление имело особое значение и для аграриев, и для промышленности.
Но вернемся к тем текущим проблемам, которые следовало решить незамедлительно, сразу же после прихода в Белый дом. Все понимали неотложность мер, принимаемых из года в год именно как чрезвычайные, для того чтобы до закрытия навигации по сибирским рекам и прилегающим морям снабдить российский север топливом и продовольствием. На этот раз положение с завозом сложилось особенно тяжелое, так как вовремя ничего не было сделано. Люди могли замерзнуть и остаться без продовольствия. Либо и топливо для электростанций, и сельхозпродукты стали бы поистине золотыми, так как их следовало перебрасывать по воздуху. В критические дни В.Б. Булгак, которому было поручено оперативное руководство снабжением «северов», буквально прослеживал путь каждого танкера, пробивающегося через непогоду к пунктам назначения.
Уже тогда возникало много вопросов. Почему, скажем, не выделять средства руководству областей, чтобы они сами под контролем своего населения осуществляли вовремя завоз? Почему не организовать с этой целью специализированное транспортное объединение? Наконец, почему не провести там, где это возможно, газопроводы, которые окупятся через несколько лет и вообще снимут проблемы снабжения топливом целого ряда электростанций? К сожалению, эти вопросы все еще ждут ответов.
Бросалось в глаза и то, что некоторые губернаторы, заранее зная, что центр не сможет оставить население их регионов в беде, не погашают – во всяком случае, вовремя – полученные ссуды, «выбивают» в Москве средства, которые зачастую идут не по назначению.
Но, пожалуй, самым болезненным для всей страны в то время, когда мы пришли в Белый дом, было прекращение выплат, да еще при многомесячной задолженности, заработной платы бюджетникам, пенсий, денежного довольствия военнослужащим. Все это нам досталось, как уже говорилось, в наследство. В одном лишь Пенсионном фонде накопилась задолженность более чем в 30 млрд рублей. Многие одинокие пенсионеры были обречены на голод. По телевидению показывали отчаявшихся жен офицеров, которым нечем было кормить детей. Попробуй в такой обстановке обеспечить стабильность в обществе.
Мои заместители и я сказали друг другу: если не решим незамедлительно задачи выплат вовремя всех категорий денежных зарплат и пенсий и не начнем погашать долги по ним, то нам в правительстве делать нечего. Не скрою, раздавались голоса: давайте пустим в ход печатный станок, решим все эти проблемы за счет денежной эмиссии. Был твердо убежден, что идти на это нельзя. Возможно, мы получили бы немедленный пропагандистский и даже политический выигрыш, но через несколько месяцев надбавки «съела» бы инфляция. Нужно было искать другие методы и способы решения этой жизненно важной задачи. На первых порах – через перераспределение расходов бюджета, изыскание резервов. Стратегически – только путем наведения финансового порядка в стране и запуска реального сектора экономики.
Начиная с октября твердо осуществлялись ежемесячные выплаты заработной платы работникам бюджетной сферы, денежного довольствия военнослужащим и пенсий. Одновременно погашались накопленные долги. До 1 декабря погасили долги по стипендиям и до 1 января 1999 года – военнослужащим.
Я обязал министра финансов ежемесячно сообщать по телевидению о переводе конкретных сумм, достаточных для решения поставленных задач. Это было необходимо и для того, чтобы никто не смог «кивать» на правительство, – дескать, если до сих пор, например, военнослужащий не получил денежного довольствия, то виновато оно, а не соответствующие подразделения Министерства обороны.
В сентябре на финансирование армии, кстати, было выделено около 7 млрд рублей, что составило половину всех расходов федерального бюджета, в октябре – еще более 5 млрд. Но это были не «милитаристские затраты». Они пошли на погашение части долгов оборонной промышленности, что способствовало общему оживлению экономики. Увеличение финансирования позволило перейти к реальному сокращению вооруженных сил. Многократные заявления о сокращении армии далеко не полностью отражали реальную действительность, так как не было средств на выплату полагающихся по закону при увольнении офицера 21-месячного денежного довольствия. Мы изыскали средства, позволившие рассчитать 30 тысяч офицеров, увольняемых в запас.
Существовали еще по крайней мере две серьезнейшие проблемы: одна из них – ликвидация задолженности медикам, учителям, работникам культуры, получающим зарплату из местных бюджетов; другая – решение вопроса о невыплате зарплаты работникам внебюджетного сектора.
К концу 1998 года задолженность по заработной плате работников бюджетной сферы, находящихся на содержании региональных и местных властей, составила 16 млрд рублей. Выплата зарплаты для этой категории бюджетников в среднем по стране задерживалась на 2,6 месяца. На Алтае задержки составляли 7,8 месяца, на Чукотке – 4,5.
Выступая на заседании правительства 17 декабря, я сказал о том, что, в отличие от 1997 года, у нас уже нет возможности оказывать массированную помощь регионам за счет распродажи собственности или очередного залезания в долги. Основной упор должен быть сделан на наведение порядка в этой сфере. Было предложено пойти на экстраординарные меры, обязывающие регионы (кроме Москвы, Санкт-Петербурга и Самары, которые самостоятельно решали проблему) затрачивать на выплату «своим» бюджетникам сумму, составляющую не менее 40 процентов доходов.
Губернаторы были предупреждены, что в случае невыполнения указания, а также нецелевого использования трансфертов из центра на зарплату учителям, медицинским работникам и другим регионы будут переводиться на прямое казначейское исполнение бюджета. Однако в ряд депрессивных регионов, которые объективно не смогут выполнить это указание (список таких «зон бедствия» незамедлительно представил Минфин), решили направлять дополнительные средства из федерального бюджета.
В.Б. Христенко встречался лично с каждым губернатором, и это стало приносить свои плоды. На тот момент, как мы понимали, только следуя таким путем, можно было бороться с массовым нарушением прав человека – невыплатой заработанных им денег.
Что касается работников внебюджетного сектора, на который приходилось до 80 процентов невыплат, объективной причиной был паралич экономики, в целом ряде случаев неплатежи по государственным заказам, особенно оборонной промышленности, но по цепочке и всем «смежникам». Однако существовали и продолжают существовать субъективные моменты: ряд предприятий искусственно представляли себя нерентабельными, занижали свои доходы, даже лжебанкротились и одновременно с помощью различных бухгалтерских ухищрений переводили часть прибыли в специально создаваемые дочерние общества, иные «спутниковые» системы.
Во время одной из поездок по стране я был на заводе, директор которого ввел третью смену. Причем он был не только директором, но и владельцем 5 процентов акций предприятия. Если заработала третья смена, значит, есть рынок сбыта продукции. А на мой вопрос, какова задолженность по зарплате рабочим, директор ответил: два-три месяца. «Этому крайне негативному явлению, – сказал я, обращаясь с трибуны Совета Федерации к губернаторам и руководителям региональных законодательных органов, – можно по-настоящему противостоять только совместными усилиями казначейства, правоохранительных органов и местных структур власти. 80 процентов невыплат зарплаты – это, если хотите, самая главная социальная бомба замедленного действия».
