Тяжелое экономическое положение Кубы обусловливалось и субъективными причинами, главным образом догматическим консерватизмом в экономической политике, медленной адаптацией к новым международным реалиям. Но положение начало меняться к лучшему. Кубинское руководство приступило к экономическим реформам, которые включали в себя не только определенную либерализацию внутриэкономической жизни, но и создание условий для притока иностранных инвестиций. Значительные капиталовложения пошли на Кубу из Канады, Испании, Мексики, других стран.
Это была моя вторая поездка на Кубу – первый раз я был там в апреле 1981 года. Многое изменилось с тех пор. Но остался, возможно несколько смягченный, дух романтики. Именно этот дух или специфический характер кубинцев, а скорее и то и другое, тесно связанное, и определяют радость на лицах людей, несмотря на все тяготы их жизни. Окружающая тебя жизнерадостность не может оставить равнодушным. Мне представляется, что все непредубежденные люди не могут не питать самые добрые чувства к Кубе и ее народу.
С Фиделем Кастро встречался впервые, и сразу он предложил поговорить наедине. Как только начался разговор, я понял, что Кастро испытывал настоящую потребность в откровенном товарищеском обмене мнениями, оценками, идеями. Очевидно, образовался «вакуум» в такого рода встречах с представителями российского руководства, и Фидель – человек непосредственный, не испорченный условностями – хотел максимально получить нужную ему информацию и поделился теми мыслями, что переполняли его.
– Товарищ Фидель, – начал я и почувствовал, что таким обращением уже приоткрыл дверь для доверительного разговора. – Хотел бы изложить вам мое видение прежде всего российско-кубинских отношений. Нам нужно понять (специально сказал: нам), что в новых условиях в них отсутствует идеологический фактор. И это не какая-то историческая пауза. Идеологическая основа, на которой строились наши отношения раньше, уже не вернется. И мы сошли с нее, да и вы тоже. Но следует ли нам в таких условиях разбегаться в разные стороны? Конечно нет. И история, сблизившая наши народы, да и сегодняшние геополитические интересы однозначно приводят к такому выводу.
Фидель слушал внимательно. Одобрительно кивал, когда я говорил:
– Не только России, но и многим другим, особенно латиноамериканским странам, нужна независимая, свободная Куба. Вместе с тем с учетом новых реалий мы заинтересованы в нормализации отношений этой свободной Кубы с Соединенными Штатами.
Фидель высказался незамедлительно:
– Я полностью разделяю эти взгляды. Вы должны знать, что мы не хотим обострять отношения с США и готовы к компромиссам. Более того, даже проявляемую американцами жесткость в отношении Кубы на нынешних переговорах по вопросам эмигрантов мы не драматизируем, связывая ее с промежуточными выборами 8 ноября во Флориде. Мы передали руководству США, что не откроем границы, чего они очень опасаются, так как в эмиграционную волну попадают далеко не лучшие люди.
По словам Ф. Кастро, он хорошо понимает, что должен исходить в своей политике из новых условий. Поэтому Куба отказалась от поддержки любых антиправительственных сил в Латинской Америке, пошла на прекращение всех операций на Африканском континенте. Нормализация отношений с США Кубе нужна и как прелюдия к снятию блокады, против которой уже выступают практически все латиноамериканские страны и Канада, многие европейские государства.
– Мы заинтересованы и в том, – сказал Фидель, – чтобы создалась ситуация, при которой кубинские эмигранты, проживающие в США, начали вкладывать свои капиталы в нашу экономику. По имеющимся данным, перемены имеют место и в умах кубинской эмиграции. Далеко не вся она противится нормализации отношений Кубы с США, в том числе по той же причине – хотят выгодного для себя экономического взаимодействия, иными словами, развернуть «эмигрантский бизнес» на Кубе. Но в эмиграции есть и «непримиримые». К огромному сожалению, именно эта группа выходит на администрацию США.
Ф. Кастро пошел в разговоре со мной еще дальше. Он попросил, чтобы российское руководство в своих контактах с американским довело до него готовность и желание Кубы улучшить отношения с Соединенными Штатами. «Мы вам будем очень признательны за это».
В дальнейшем выяснилось, что Ф. Кастро очень хорошо понимал, насколько важны для Кубы начавшиеся реформаторские процессы в экономике, которые ведут к демократизации в обществе. Но мы будем делать все, чтобы она не сопровождалась «разрушительным вихрем».
– Тебе нужно подробно поговорить о наших экономических делах, о планах реформ с Лахе и Родригесом, – сказал он.
Очень внимательно отнесся Фидель к моим разъяснениям о процессах, происходящих в нашей стране. Я подчеркнул неизбежность перемен, рассказал о достигнутом, но и о трудностях, не сглаживая углы. Кастро живо интересовался деталями. По всему чувствовалось, что перемены в нашей стране рассматривались им через призму таких вопросов: останется ли Россия могущественной? будет ли она играть активную роль на международной арене?
Еще прямолинейнее высказался Рауль Кастро, с которым я встретился на следующий день в его кабинете в министерстве революционных вооруженных сил. С ним тоже как-то сразу установились товарищеские отношения.
– Даже если завтра вы решите стать монархией, – заметил он, – и тогда для нас самое главное, чтобы Россия была стабильной, сильной и дружественной Кубе державой.
На стене кабинета висели портреты всех советских военачальников, когда-либо находившихся на Кубе в качестве советников.
– А где фотография Дмитрия Язова? – спросил я.
– Ты знаешь, – с хитрой улыбкой ответил Рауль, – перед твоим приездом снял, не знал, как отреагируешь, а мы хотим иметь с вами отличные отношения. Но друзей не забываем. И конечно, повешу этот портрет на его законное место.
И с братьями Кастро, и с другими говорили о перспективах развития торгово-экономических отношений между нашими странами. Понимая экономические трудности России, они тем не менее в неконфронтационной манере давали понять, насколько важно для них, чтобы мы выполняли свои обязательства по уже заключенным в последний период сделкам и соглашениям. Особенно задевало их, что постоянно нарушаются договоренности по встречным поставкам нашей нефти на Кубу и их сахара в Россию. До поездки в Гавану я разговаривал с руководителями одной из крупных российских частных компаний, занимавшейся этим бизнесом. У нее были свои претензии – некачественный сахар-сырец, поступающий к нам. Сказал об этом кубинцам.
– А что нам делать? – отпарировали они. – Нам нужна нефть в момент сафры, а ваша компания, получая государственные квоты на поставку нефти – мы это знаем, – продает ее на Запад. Тогда мы вынуждены покупать, не ожидая ваших поставок, нефть в Латинской Америке и в результате продавать предназначенный вам к отправке высококачественный тростниковый сахар. Когда же с опозданием поступает нефть от вас, то остаются остатки этого сахара.
Особенно кубинцев возмутило, что в день моего приезда по одному из российских телевизионных каналов был передан комментарий, выставлявший Кубу в самом неприглядном свете как торгового партнера. Вернувшись в Москву и встретившись с руководителями нашей компании, я выслушал извинения за эту публикацию, «подготовленную одним из клерков и непродуманную по времени передачи в эфир». Полученные мною заверения о том, что они уладят все разногласия с кубинцами, похоже, были выполнены.
