В это время расшаталась донельзя ситуация в самой Албании, и в результате потоком пошли добровольцы и вооружения на помощь «братьям» в Косове. Метаморфоза произошла и во взглядах Тираны. Во время сессии Генеральной ассамблеи ООН я встречался в Нью-Йорке с министром иностранных дел Албании, который, отвечая на мой вопрос, твердо заявил, что его страна рассматривает возможность решения косовской проблемы лишь в рамках и границах Югославии. Вскоре албанские лидеры от такой позиции отошли, несмотря даже на то что ни США и ни одна из европейских стран не высказались, во всяком случае открыто, за отделение Косова от Югославии.
Еще во время развала СФРЮ и в разгар боевых действий на ее территории была создана так называемая контактная группа, в которую вошли Россия, США, ряд ведущих европейских стран.
24 сентября 1997 года в рамках 52-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН состоялось заседание этой группы на уровне министров иностранных дел, в котором принял участие и я. Здесь впервые Клаус Кинкель предложил принять отдельное заявление по Косову. Мы поработали над текстом. Он в конце концов обрел достаточно объективный характер. Было единогласно принято заявление, в котором выражалась тревога в связи с возможным развитием событий, содержался призыв к примирению и обращение к Белграду, который нес ответственность за безопасность в крае. Мы голосовали за эту резолюцию, так как она исходила из того, что косовская проблема – внутренняя для Югославии, и выражала лишь озабоченность в связи с неурегулированностью положения.
Свою позицию, которая в основном состоит из трех элементов, Россия последовательно отстаивала на всем протяжении кризиса: во-первых, Косово – внутреннее дело Югославии; во-вторых, о выходе края из состава Югославии не может быть и речи; в-третьих, необходимо прекращение враждебных действий и начало переговоров о статусе Косова в Югославии.
Такая точка зрения была отражена в итоговом документе Совета по выполнению мирного соглашения по Боснии и Герцеговине на заседании, состоявшемся 9—10 декабря 1997 года в Бонне. Обеспокоенный обострением этнической напряженности в Косове, Совет призвал стороны воздержаться от действий, которые могли бы усугубить существующие трудности, и приложить все усилия для поиска взаимоприемлемых решений путем ответственного диалога.
Между тем в конце февраля 1998 года произошло резкое обострение ситуации в крае. Поводом послужило нападение группы террористов из так называемой Освободительной армии Косова на сербский полицейский патруль. Эта акция, а также ответные действия спецподразделений полиции привели к человеческим жертвам с обеих сторон. С этого времени в Косове не прекращались различного рода столкновения.
В таких условиях 9 марта 1998 года в Лондоне состоялось заседание контактной группы. США, Великобритания, ряд других европейских стран высказали предложение о введении экономических и иных санкций против Югославии. И на самом заседании, и в кулуарах имел место откровенный обмен мнениями. Я уговаривал моих коллег отказаться от экстремистской постановки вопроса в отношении Белграда. В этом мы видели возобновление попыток «принизить» или вообще убрать Милошевича. Россия зарезервировала особую позицию по ряду неприемлемых моментов, поддержав лишь положения, предусматривающие временные ограничения на поставки в СРЮ оружия и техники военного назначения, исходя из того, что они будут в полной мере распространяться и на территорию Косова, куда для албанских боевиков потекло вооружение из различных стран.
Уговаривать западников не обострять ситуацию в Косове непродуманными действиями было абсолютно необходимо, но явно недостаточно.
17 марта, в рамках рабочего визита по четырем бывшим югославским республикам, я встретился в Белграде с С. Милошевичем. Обсуждение «один на один» было горячим. Р. Маркарян вместе с другими был в соседней комнате и позже сказал мне, что, когда начали говорить на повышенных тонах, один из югославских помощников президента подошел к двери и попробовал еще более плотно закрыть ее.
Я убеждал Милошевича выступить с инициативными шагами в отношении автономного статуса Косова, отвести воинские части в места их постоянной дислокации, взять на себя ответственность за начало переговоров с Руговой и объявить об этом, согласиться на приезд в Косово группы наблюдателей ОБСЕ.
Милошевич спорил, не соглашался с тем, чтобы группу возглавил бывший премьер-министр Испании Гонсалес, который до этого уже был в Югославии в качестве эмиссара ОБСЕ, когда накалилась обстановка между руководством Милошевича и оппозицией. Главным аргументом Милошевича против Гонсалеса было то, что тот, находясь в Югославии считаные дни, представил в ОБСЕ отчет о положении в двадцати с лишним городах. Но он ведь был с командой, пытался я объяснить югославскому президенту. К тому же Гонсалес – объективно настроенный человек.
Доводы в данном случае не помогли, но обнадеживало то, что Милошевич все время делал для себя записи.
Вечером во время ужина, который дал в нашу честь недавно избранный президентом Сербии Милутинович (до этого он был министром иностранных дел, я часто встречался с ним, что предрасполагало к откровенному разговору), он признал, что сербское руководство «упустило время» – все следовало делать раньше. Милутинович пришел на место Милошевича, который был избран президентом Югославии, перенеся с собой на новый пост всю полноту власти.
Милутинович сказал нам, что Милошевич принял наши предложения. Однако утром объявление о стремлении начать переговоры с албанской стороной было сделано от имени Милутиновича. Милошевич как бы оказался в стороне, лишь обозначив свое участие тем, что в переговорную делегацию был введен заместитель премьер-министра Югославии. Несмотря на то что многие высказанные нами идеи не нашли отражения в заявлении Милутиновича, мы были довольны результатом, так как Белградом был сделан шаг вперед.
Хотя напряженность в Косове несколько ослабла, наши западные партнеры по контактной группе требовали наращивать давление на Белград. При этом нам говорили, что не хотят, чтобы в Косове произошло в полном масштабе то, что случилось в Боснии, где кровавые события не были предотвращены «из-за пассивности мирового сообщества», которое лишь позже смогло сыграть свою роль.
У США и некоторых других членов контактной группы проявлялась явная несбалансированность подходов к сторонам конфликта в Косове. Албанских террористов начали представлять чуть ли не борцами за справедливость. В немалой степени албанский сепаратизм подогревался и настойчивым стремлением избежать в документах контактной группы упоминания о необходимости решения косовской проблемы в рамках Сербии. Представители США особенно рьяно настаивали на этом, и у нас появилось подозрение, что дело ведется к «промежуточному» решению – превратить Косово наряду с Сербией и Черногорией в третью республику в составе Югославии, а потом…
Собственно, в это время мы уже обладали информацией о заигрывании американских политиков с черногорским руководством, чему – по справедливости нужно сказать это – объективно способствовала не во всем продуманная политика Белграда в отношении этой маленькой республики (характерно, что, когда на встречу со мной в Белград прибыл президент Черногории, который давно не был в союзной столице, это совершенно замолчали официальные белградские СМИ).
