Жоржина Мейендорф
Вскоре наши путешественники покинули Северную столицу и отправились в старинный Выборг. Там, всего в 2 верстах от города, на берегу обширного залива расположилось имение Монрепо. В переводе с французского «Монрепо» означает «мое отдохновение». Так наименовал свою усадьбу в 1782 году принц Вюртембергский, родной брат императрицы Марии Федоровны, жены императора Павла I. Но усовершенствовал поместье и придал ему подлинный романтический блеск его новый хозяин барон Андрей Львович Николаи (1737–1820) — президент Петербургской академии наук.
При нем вместе с другими знаменитостями в усадьбе трудились архитекторы Д. Мартинелли, О. Монферран, Тома де Томон, А. Штакеншнейдер, художник П. Гонзаго. Тот самый Огюст Монферран, который украсил центр Санкт-Петербурга Александровской колонной, Исаакиевским собором, домом Лобанова-Ростовского и пр. В Монрепо Монферран создал ажурные Китайские мостики и павильон над целительным источником «Нарцисс». Шесть поколений баронов Николаи будут здешними хозяевами вплоть до 1943 года. К моменту приезда в Монрепо гостей из Барвихи хозяйкой усадьбы будет София Елизавета Николаи, урожденная баронесса Мейендорф (1835–1910) — двоюродная сестра барвихинского дипломата Михаила Феликсовича.
Главный дом. Старинное фото
Помню свое первое впечатление от посещения государственного историко-литературного и природного музея-заповедника «Парк Монрепо». Меня поразили тогда огромные красноватые скалы, у подножия которых цвели ландыши. Их вершины были украшены соснами, беседками, памятными колоннами и статуями. Природа разбросала в лесу гигантские обломки скал, окруженные прихотливыми тропинками. На одной скале — белый барельеф Маяковского. И бескрайнее водное пространство Выборгского залива, отороченное у берега белоснежными лилиями… И я вспоминаю сегодня, что именно отсюда вел один из своих последних репортажей великий радетель русской культуры академик Д.С. Лихачев.
Внучку А.Л. Николаи звали Октавия Павловна. Она была женою бесстрашного декабриста Александра Николаевича Сутгофа. А внук создателя Монрепо звался Александром Павловичем и был женат на княжне Софье Чавчавадзе, родной сестре Нины Александровны Чавчавадзе, мужем которой был A.C. Грибоедов. Другой внук владельца Монрепо, барон Николай Павлович Николаи, дал свою фамилию баронессе Софии, урожденной Мейендорф. После кончины мужа она в течение 40 лет была полновластной хозяйкой поместья, и именно она принимала здесь гостей из Подмосковья. Да, барону Михаилу Феликсовичу Мейендорфу было о чем поговорить со своей выборгской кузиной, пока его супруга любовалась с балкона восхитительным пейзажем Монрепо:
Где ни взглянешь, — всюду камни,
Только камни да сосна…
Отчего же так близка мне
Эта дикая страна? —
(«По дороге в Упсалу»)
как поэтически нарисовал его поэт-философ Владимир Соловьев.
Потом была незабываемая прогулка по парку Монрепо. Особенно заинтересовал гостей родник, именуемый «источником наяды». Наяда в древнеримской мифологии — нимфа рек и ручьев. Согласно местной финской мифологии, в Монрепо жила наяда Сильмия. По преданию, именно она придала роднику целительную силу, врачующую зрение. Достаточно просто умыть лицо водой из родника, как наступает прозрение. Только потом надо не забыть опустить в воду монетку…
Огюст Монферран приехал в Монрепо «приискать подходящие граниты для петербургских строений». И заодно, по просьбе хозяина усадьбы, он набрасывает на бумаге эскизы павильонов, мостиков и беседок. В их числе — изящное оформление «источника наяды», в главных чертах дошедшее до наших дней. Этот эскиз барвихинские путешественники выпросили у своей родственницы и хозяйки Монрепо баронессы Софии Елизаветы, собираясь построить подобный источник у себя в Барвихе.
Источник Нарцисс
Мы знаем, что идею эту они осуществили. На нижней террасе барвихинского замка в Подмосковье появилась точная копия «источника наяды» из Монрепо. Местный родник направили к каменному павильону с изящной решеткой, и из пасти бронзового льва потекла серебристая струя воды. Возможно, нимфа Сильмия распространила свои чары и на этот источник, — во всяком случае, по воспоминаниям гостей баронов Мейендорфов, у хозяев и приезжающих в замок существовал целый ритуал омовения лица из источника. К сожалению, подобно многим усадьбам, замок «Мейендорф» не обошло стороной разорение во время революции, и павильон Монферрана был разрушен. А вскоре иссяк и родник.
Но история сохранила для нас факт, что хозяин замка, Михаил Феликсович, читал здесь поэму Людвига Генриха Николаи «Имение Монрепо в Финляндии», написанную в 1804 году на немецком языке.
Позволю себе привести здесь отрывок из этой поэмы, посвященный «источнику наяды», в своем переводе:
О, Сильмия, нимфа, твой мраморный стан
Берез в окружении нежно блистал.
Сегодня воздвиг я лишь памятник твой,
Где свежий источник играет с травой,
Где красные скалы взросли из болот
И финский рыбак свою песню поет.
Был юноша Ларе, незаметный пастух,
Он в хижине жил, к шуму города глух.
Зимою терзал его лютый мороз,
А летом он пас свое стадо — шесть коз.
Однажды, любуясь отрогами скал,
Он Сильмию, нимфу, у вод увидал, —
Из влаги залива вставала она,
Прекрасная ликом и станом стройна.
И вмиг забывает пастух своих коз;
Колотится сердце, он к месту прирос:
Ларе в нимфу влюбился, не ест и не пьет,
Тоскует, и сон к нему ночью нейдет.
От слез и страданья померк его взор,
Не видит он боле залива и гор.
Злой волк уничтожил доверчивых коз,
Пастух то не видел, ослепший от слез.
Друг Ларса о горе его рассказал
Красавице нимфе. И взор заблистал
У Сильмии. Утром, поднявшись на холм,
К Авроре воззвала с мольбою о том,
Чтоб небо дало роднику силу ту,
Которая вмиг исцелит слепоту.
И, Сильмии Ларе услыхавши призыв,
К источнику утром в надежде приник.
Прозрел он, прохладной струею живим,
И прежнее стадо опять перед ним.
Он к хижине новой, счастливый, спешит,
Он Сильмию ищет и благодарит.
Но нимфа исчезла, уже навсегда,
Лишь льется целебная чудо-вода,
И люди приходят сюда с той поры
