Кэсси набралась смелости и опять взглянула в изумрудные глаза Дианы, умоляя ее о понимании.
— Знаю, нужно было воспрепятствовать этому любой ценой: отказать, выстоять — и тогда, и потом. Но я была слабой и глупой… Я раскаиваюсь, хотя какая теперь разница: нужно было с самого начала обо всем тебе рассказать, но я так боялась, что ты будешь мучиться… — Слезы душили Кэсси, она почти ничего не видела и говорила с трудом. — А то, что Адам взял на себя всю вину за… так ты не слушай его. Это моя вина; на дискотеке в Хеллоуин я даже пыталась использовать силу, чтобы заставить его поцеловать меня. Я находилась в таком раздрае, что мне уже море было по колено. Мне казалось, я все равно на стороне зла.
Диана плакала, но последние слова Кэсси ее ошарашили:
— На чьей стороне?!
— На стороне зла, — повторила Кэсси и услышала в своем незамысловатом ответе жуткую, неприкрытую правду. — На мне ведь лежала ответственность за смерть Джеффри Лавджоя.
Теперь уже весь шабаш как обухом по голове ударили; все уставились на девушку.
— Так-с, — произнесла Мелани, — с этого места еще раз и поподробнее.
— При каждом использовании череп извергал темную энергию, которая неминуемо убивала, — четко проговаривала Кэсси. — Мы с Фэй использовали его как раз перед смертью Джеффри. Если б не я, она бы не получила череп, и парень остался бы жив. Так что я считаю себя виновной в его гибели.
В глаза златокудрой принцессы потихоньку возвращалась жизнь.
— Откуда тебе было знать! — Она уже начала оправдывать подругу, но Кэсси яростно замотала головой:
— Нет мне оправдания. Ни в чем, и уж тем более в том, что касается делишек с Фэй. Я ведь решила: раз все равно служу злым силам, какая, к черту, разница? А разница была, и очень большая. Я подчинялась Фэй и позволяла держать себя на крючке. — «И гематит себе оставила», — вспомнила Кэсси, но решила не размениваться на мелочи. Девушку слегка передернуло; она заморгала, пытаясь унять подступающие слезы. — Я даже проголосовала за нее на выборах. Просто… Диана… это ужасно… Я не знаю, почему я так поступила.
— Зато я знаю, — сказала Диана; она вся дрожала. — Адам ведь уже сказал, что ты боялась.
Кэсси закивала. Все, что она так долго и тщательно скрывала, выливалось теперь наружу.
— Как только я начала выполнять ее поручения, путь назад оказался отрезан. Каждый мой шаг давал все больше поводов для шантажа. С каждым днем яма, в которой я очутилась, становилась все глубже, и мне было не выбраться из нее… — Кэсси запнулась. Она заметила, как Фэй, скривив губы и сделав шаг вперед, попыталась что-то сказать, и как Адам одним лишь взглядом заткнул ее. Потом героиня повернулась и увидела глаза Дианы.
Они сияли, как поднесенные к свету кристаллы перидота, мокрые от слез и полные чего-то… чего-то прекрасного. Это выражение Кэсси уже никогда не надеялась увидеть в обращенных на нее глазах Дианы. Конечно, в них стояла боль, но там было и прощение, и искреннее чувство. Глаза Дианы сияли любовью.
Что-то лопнуло внутри Кэсси, что-то жесткое и унылое, то, что набухало в ней в течение всего времени, пока она обманывала Диану. Девушка сделала робкий шаг вперед.
Через секунду они уже обнимались, плача в голос, но изо всех сил стараясь держаться молодцами.
— Прости меня, прости за все, — рыдала Кэсси.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем златокудрая высвободилась из дружеских объятий, отошла в сторону и уставилась в темноту. Кэсси ладонью утирала слезы. Луна, низко нависшая над горизонтом, поблескивала в волосах Дианы тусклым золотом.
Воцарилась абсолютная тишина, нарушаемая разве что отдаленным рокотом волн, долетавшим со стороны пляжа. Все застыли, будто в ожидании, но, если бы их спросили, чего они ждут, они бы затруднились ответить.
Наконец, Диана повернулась к остальным.
— Думаю, мы услышали сегодня достаточно, — произнесла она. — Мне кажется, сейчас я лучше понимаю, что происходило на самом деле. Теперь выслушайте меня, и прошу запомнить то, что я скажу, потому что я не хочу никогда возвращаться к этой теме.
Все замерли, обратив к Диане вопрошающие лица. Кэсси поняла, что настало время вердикта. Диана выглядела то ли как жрица, то ли как принцесса: высокая, бледная и очень решительная. Достоинство, величие, уверенность перекрывали боль, застывшую в глубине изумрудных глаз.
«Сейчас мне вынесут приговор, — подумала Кэсси, — и, каким бы он ни оказался, я его заслужила». Она взглянула на Адама и поняла, что он тоже ждет. Нет, не снисхождения — девушка знала, что он чувствует. Они оба стояли перед Дианой, связанные общим преступлением и окрыленные тем, что оно, наконец раскрыто.
— Я хочу, чтобы никто и никогда не возвращался к тому, что произошло сегодня, — произнесла Диана мягко и четко. — Никогда, слышите? Как только я закончу говорить, прошу считать этот вопрос исчерпанным. — Она взглянула на Адама, но не в упор, а искоса, будто немного стесняясь. — Думаю, что понимаю твои чувства. Такое порой случается. Я прощаю тебя. А тебя, Кэсси, мне почти не в чем винить. Откуда тебе было знать?! Я вас обоих не виню. Прошу только одного…
Кэсси встрепенулась, вздохнула и вмешалась. Дольше терпеть она не могла.
— Диана, — выпалила она. — Я хочу, чтобы ты знала. Все это время в душе я злилась и ревновала, потому что Адам принадлежал тебе, а не мне. Все это время — вплоть до сегодняшней ночи. Но сегодня жизнь началась для меня заново, хочешь верь, хочешь нет. Теперь я хочу лишь одного — чтобы вы с Адамом были счастливы. Теперь для меня важнее всего ваше счастье и данная мною клятва. — Она остановилась на секунду, подумав, что Адам не менее важен для нее, но отогнала эту мысль и продолжила рьяно и убежденно: — Мы с Адамом… оба поклялись. И, если ты дашь нам всего один шанс, мы докажем, что сдержим эту клятву. Всего один малюсенький шанс…
Диана открыла было рот, но Кэсси не дала ей сказать ни слова.
— Прошу тебя, Диана, самое главное — чтобы ты не потеряла доверие. Ко мне, к нам. Позволь доказать тебе, что ты можешь нам верить.
После небольшой заминки Диана вымолвила:
— Да, наверное, ты права, — она сделала глубокий вдох, выдох, набралась храбрости и почти испытующе посмотрела на Адама. — Тогда… что, если мы просто забудем обо всем на некоторое время? Начнем… с чистого листа?
Адам вздрогнул и молча принял протянутую руку Дианы.
Вторую руку Диана протянула Кэсси. Девушка крепко сжала тонкие холодные пальцы. Ей хотелось плакать и смеяться, но вместо этого она лишь удостоила Диану вялой улыбки. Адам тоже пытался изобразить радость, но глаза его были хмурыми, как грозовые тучи над океаном.
— И это, значит, все?! — взорвалась Фэй. — Значит, опять все будет нормальненько, чудесненько и сладенько? Все любят всех и расходятся по домам, держась за ручки?
— Именно так и будет, — огрызнулся Адам, бросив на нее жесткий взгляд. — Во всяком случае, последнее сейчас точно произойдет. Мы уходим домой: давно уже пора.
