Мэнди немного покраснела, почему-то вспомнила, что у неё в данную минуту твориться на голове, но ответила твёрдо:
– Нормально всё, не на что пялиться.
– Ладно-ладно, совершенно не интересно. Коби, поддерживай её, пожалуйста, с правой стороны.
Вдвоём они помогли ей подняться и повернули на кровати так, что ноги свесились с края. Правая ступня впервые за долгое время коснулась пола. Левая…
Вместо левой ступни у неё совершенно некстати адски зачесалась культя. «Нашла время!». Лукас продолжал руководить:
– Так, подвинься ещё вперёд. Твоя здоровая нога должна стоять на полу твёрдо. Как будто ты хочешь встать на одну ногу, ясно? Теперь бери костыли. Не торопись. Обопрись на них, как на поручни. Ничего страшного, Мэнди, к этому надо привыкнуть. Потом, когда тебе сделают нормальный протез, будешь вставать, как обычно. Будто у тебя здоровы обе ноги. А пока потерпи. Расставь концы чуть пошире. Нет, так слишком. Вот, теперь хорошо. Ну что, встаём? Не бойся, мы тебя страхуем. Коби, не тяни её, просто придерживай. Мэнди нужно научиться делать это самой. А теперь – вдох! Встаём!
Первым же желанием было сделать второй шаг, левой ногой. Однако она удержалась, подтянула к себе костыли поближе, схватила рукояти покрепче. Стояла.
– Умница, отлично! А теперь давай попробуем шагнуть. Не прыгай. И не пытайся идти ногой. Запомни, у тебя сейчас три ноги – пара костылей и твоя собственная. Не перебирай костылями по очереди, переставляй их одновременно. Вот так. Теперь переноси на них свой вес. И следом – ногу. Отлично! Мэнди, ты просто умница! Видишь, Коби, наша девочка снова ходит!
У Мэнди внезапно отчаянно засвербело в носу и позади глаз. Она потянула в себя воздух, всхлипнула и не удержалась. Из глаз побежали слёзы.
– О боже, прости, прости меня, пожалуйста. – Лукас не стал всплёскивать руками и причитать, просто обнял её, дал спрятать лицо у себя на плече. – Извини, я поторопился. Для тебя ещё не время для шуток. Я виноват, прости меня.
Коби стояла рядом, растерянно гладила её по растрёпанным волосам, по спине под тонкой ночной рубашкой, бормотала что-то успокаивающее. Минуту спустя Мэнди немного отпустило, она шмыгнула, подняла лицо и тыльной стороной руки отёрла мокрые скулы.
– Ладно. Ничего страшного. Давайте дальше.
Естественно, никто не собирался вести её в туалет на улице. В доме, где размещалась санчасть, как и в ещё нескольких, был собственный, вполне нормальный, тёплый ватерклозет. С обычным унитазом и водой в бачке. Правда, Марина предупреждала, что нагружать его без нужды не стоит, это как-то было связано с ограничениями местной канализации. Короче говоря, воду из ведра разумнее вылить на улице, а вот по прямому назначению – пожалуйста. Гадьте на здоровье.
Когда дошли до места, Мэнди столкнулась с новой проблемой. Как ходить с костылями, она уже более-менее сообразила. А вот как садиться? Хуже того, как исхитриться спустить трусы, если обе твои руки заняты? Лукас попытался было прорепетировать с ней процесс усаживания и последующего вставания, но организм всё настойчивее требовал своё и она отказалась. Тот не стал настаивать.
– Некуда торопиться. Делай свои дела. Я буду за дверью.
Оставшись вместе с Коби, они ещё минут пять экспериментировали с последовательностью действий. В итоге сначала Коби помогла ей спустить трусы, потом опуститься на сиденье унитаза, а уж в завершение – вытянуть наверх из-под себя подол больничной сорочки.
– Ну как, дальше справишься?
– Ага, спасибо.
Дальше она действительно справилась сама, и это было отлично! В итоге Мэнди даже догадалась, что если встать и опереться плечом на стену, то освободятся руки, которыми можно не только подтянуть трусы, но и поправить сорочку и спустить воду.
Из туалета она вышла с чувством победителя.
– Ну, а где тут можно вымыть руки и умыться?
Умываться самой оказалось нелегко. Костыли не давали нагнуться поближе к раковине, приходилось тянуть воду горстями наверх и плескать в лицо, отчего сорочка на груди к концу умывания стала влажной. Правая нога от постоянного напряжения начинала слегка побаливать, но всё же она оказалась вернуться в кровать.
– А можно мне выйти на улицу?
Лукас и Коби переглянулись.
– Почему бы и нет? Позавтракаешь на веранде. Только сейчас найдём тебе что-нибудь надеть.
Они раздобыли ей тёплый трикотажный пуловер на пуговицах и принесли потёртые кожаные шлёпанцы размеров на пять больше, чем нужно. Естественно, что один из них оказался лишним. Мэнди почему-то снова захотелось заплакать, но на этот раз она сумела остановиться сама. «Хватит». Действительно, что есть – то есть, надо потихоньку привыкать.
Зато все невзгоды, боль и несчастья как-то сразу пожухли, измельчали, когда она неуклюже выбралась за порог. Там был прекрасный день для начала северного лета. Над головой, за частым переплетением сосновых ветвей, по небу плыли клочья белых и серых облаков. Прорывающееся сквозь все эти преграды солнце разбрасывало по всему пространству между могучими стволами деревьев щедрую россыпь солнечных зайчиков, бегающих волнами взад и вперёд вслед за раскачивающимися на лёгком ветру кронами. Было не жарко, воздух холодил кожу, взлетал по голым ногам под подолом сорочки, отчего по коже бегали ощутимые мурашки.
Она дошла до перил, хотела прислонить к ним костыли, освободить руки, чтобы опереться, но запуталась в последовательности действий. Кто-то тронул её за плечо. Она оглянулась – позади стояла Коби и показывала ей на старое пластиковое кресло, перед которым Лукас сейчас ставил простой деревянный стол, обитый клеёнкой.
– Пойдём-ка лучше сядем. Не стоит слишком усердствовать на первый раз.
Действительно. Героем она себя совсем не чувствовала. Правая нога устала и уже слегка вибрировала, голова немного кружилась, то ли от сосредоточенности, то ли от свежего воздуха. За пару шагов Мэнди добралась до кресла и потратила последние силы на то, чтобы сесть в него. Сама.
В ожидании, пока ребята ставили перед ней тарелку с кашей, наливали чай, раскладывали хлеб и всё остальное, Мэнди с любопытством разглядывала мир за краем веранды. Ступени крыльца больничного дома спускались к деревянному помосту, от которого на три стороны разбегались удивительные дощатые тротуары. Некоторые их участки явно новее соседних, о чём нетрудно было догадаться по разному оттенку древесины. Тротуары змеились среди толстых тёмно-рыжих стволов сосен, ветвились на отдельные отростки, заканчивающиеся у одинаковых в массе своей домов. По дорожкам кое-где шли люди, с разных сторон доносились голоса, за большим сараем, напоминающим фермерский амбар, кто-то смеялся.
– Где мы, ребята?
– Не в Канзасе, если ты об этом, Дороти. – Лукас хмыкнул и уселся рядом со столом в такое же старое, потёртое, выгоревшее на солнце кресло. Коби садиться не стала, прислонилась спиной к столбику, поддерживающему, крышу веранды. Мэнди, видевшая её раньше почти исключительно в униформе авиакомпании, никак не могла привыкнуть к новому внешнему виду старшей коллеги. Туристические брюки с множеством карманов, грубые рабочие ботинки с высокой шнуровкой, клетчатая фланелевая рубашка и куртка защитного цвета с капюшоном. Только традиционная тугая коса из пепельно-русых волос напоминала прежнюю Коби Трентон. Глаза тоже изменились, стали глубже, будто она всегда смотрела куда-то внутрь себя, думала о чём-то постороннем. В уголках рта появились новые, едва заметные, жёсткие складки.
