Она вошла и старательно затворила за собой дверь. Незнакомец снял шляпу, которую положил на стул, и сбросил плащ. Лицо, до сих пор совершенно скрытое, открылось. Он был действительно молод, как прежде показывали его рост и походка: ему едва ли было тридцать лет. Черты правильные и резкие имели выражение странной энергии. Он был бледен, но не той болезненной бледностью, которая показывает нездоровье, не той матовой бледностью, которая служит признаком горячего и нервного темперамента, но той мимолетной и случайной бледностью, которая есть верный признак сильного волнения. Старуха начала разговор:
– Вы имеете ко мне дело, я здесь; вы хотите говорить со мною, я слушаю; вы обещали мне золото, я жду…
– Вы мне нужны, это правда, – заявил незнакомец, – я сдержу свое обещание и даже сделаю еще более…
– Очень хорошо; о чем идет речь?
– Я жду от вас услуги.
– Важной?
– Да.
– Тем лучше, вы дороже заплатите…
– Но прежде я задам вам один вопрос…
– Говорите.
– Могу я положиться на вашу скромность?
– Более, чем на могилу. Могила иногда еще раскрывает свои тайны, а я никогда не изменяю моим… Меня убьют десять раз, но не вырвут ни слова из того, чего я не хочу или не должна говорить…
– В тайне, часть которой вы узнаете, речь идет о жизни и смерти.
Старуха быстрым движением указала на голову и сказала:
– Эта тайна будет тут в хорошей компании, я знаю много других…
– Вы искусная повивальная бабка, не правда ли?
– Говорят…
– Вы уверены в себе?
– Насколько это возможно… Много женщин прошло через руки Клодион, и ни одна на нее не жаловалась… А! Так речь пойдет о родах?
– Да,
– Согласна. Приведете вы ко мне эту особу?
– Нет.
– Стало быть, я должна идти к ней?
– Да.
– Когда же?
– Сию минуту.
– Куда?
– Я не могу вам этого сказать.
– Как? – вскричала старуха. – Надо же мне знать, однако…
– Не расспрашивайте и слушайте.
– Слушаю обоими ушами.
– Вот какие условия я предлагаю вам…
– Посмотрим…
Незнакомец вынул из-под плаща черную бархатную полумаску, совершенно похожую на все маски, с той только разницей, что в ней для глаз не было сделано отверстий.
– Прежде всего вы должны надеть эту маску, – продолжал незнакомец.
– Для какой цели?
– Ах, Боже мой! Просто для того, чтобы вы ничего не видели.
– Понимаю… Потом?
– Потом я поведу вас за руку…
– В какое место?
– Не очень далеко отсюда, где мы найдем карету, запряженную парой отличных лошадей…
– И эта карета?..
– Отвезет нас менее, чем через час в то место, где нас ждут…
– Женщина, положение которой требует моих попечений, молода?
– Лет двадцати…
– Слабого или крепкого здоровья?
– Очень крепкого.
– Вы уверены, что время родов пришло?
– Да, уже начались первые боли.
– Давно ли?
– Часа три назад.
– Стало быть, нельзя терять ни минуты.
– Я думаю. Поспешим же заключить наши условия и поедем.
– Еще одно слово…
– Что?
Черты старухи приняли зловещее выражение. Она подошла к незнакомцу и шепнула ему тихим и глухим голосом, словно боялась, чтобы слова ее не имели отголоска:
– Ребенок должен остаться жив?
– Как? – вскричал незнакомец. – Что вы хотите сказать?
Старуха улыбнулась.
– Вы меня не понимаете? – спросила она.
– Объяснитесь…
– Я вас спрашиваю, должен ли ребенок остаться жив, потому что если его рождение для вас стеснительно, я могу освободить вас от него…
Незнакомец не мог удержаться от движения ужаса.
– Вы будете отвечать мне вашей жизнью за жизнь этого ребенка! – вскричал он.
– Хорошо, – буркнула старуха, – мне самой это больше нравится, и я охотно поручусь за все, разумеется, исключая то, что я не могу отвратить, и за что вовсе не намерена отвечать…
– Только не пренебрегайте никакими средствами вашего искусства, чтобы спасти мать и ребенка… я не требую ничего более…
– Будьте спокойны, вы останетесь довольны мною…
– Теперь кончим… Чего вы хотите?
– Я считаю вас щедрым: назначьте сами плату за услугу, которую я вам окажу…
Незнакомец снова вынул шелковый красный кошелек, который уже играл роль.
– Возьмите, – сказал он, подавая его старухе, – в этом кошельке пятьдесят луидоров…
Старуха сделала поклон, выражавший глубокую признательность. Незнакомец продолжал:
– Я удвою эту сумму тотчас после разрешения, если буду убежден, что вы ничем не пренебрегли, чтобы исполнить мое желание.
– О! – вскричала старуха с радостью, – вы останетесь довольны!.. останетесь довольны, клянусь вам!..
XCIII. Карета
– Теперь пойдем, – продолжал незнакомец.
– Сию минуту, – отвечала старуха.
– Смотрите, не забудьте чего-нибудь необходимого…
– Сейчас я возьму все нужные инструменты и пойду за вами.
Клодион отворила шкаф, вынула полный набор хирургических инструментов, которые в ту эпоху очень походили на орудия пытки, завернула их в кусок зеленой саржи и крепко завязала бинтами.
– Я готова, – сказала она.
– Наденьте маску, – возразил незнакомец.
– Извините, я должна прежде запереть дверь моего дома.
– Справедливо.
– Как только мы выйдем на улицу, я сделаю все, что вам угодно… хотя моя известная скромность делает эту предосторожность совершенно излишней.
Незнакомец не отвечал.
– Пойдемте же, – продолжала Клодион.
Как только они вышли из дома и старуха повернула ключ в массивном замке, незнакомец подал ей маску. Она не колеблясь надела ее. Незнакомец, удостоверясь, что шнурки были крепко завязаны, взял за руку свою спутницу и поспешно тащил ее минут двадцать по лабиринту переулков совершенно пустых. Наконец он остановился и сказал, задыхаясь, старухе:
– Первая часть вашей обязанности исполнена… мы садимся в карету…
