Молодой человек мог отвечать только выразительным кивком головы: если бы он выговорил хоть одно слово, рыдания вырвались бы. Девушка продолжала:
– В день нашей свадьбы вы будете гордиться вашей Деборой, мой Рауль… Я буду хороша… Очень хороша… Мой свадебный наряд будет прост, но прелестен… Я надену белое платье, вышитое жемчугом, надену жемчуг на шею и в волосы… Вы любите жемчуг, Рауль?
Рауль сделал утвердительный знак.
– Тем лучше! – вскричала Дебора. – А я его обожаю… Я люблю жемчуг гораздо больше, чем бриллианты. А вы?
– И я также, – пролепетал Рауль.
– Хотите вы видеть мой жемчуг?
– Очень хочу…
Дебора обернулась к Венере и сказала:
– Друг мой, пожалуйста, принесите шкатулку с моими вещами.
Люцифер тотчас повиновалась этой просьбе и положила на постель возле нее тяжелую шкатулку из черного дерева с серебряными, коралловыми, перламутровыми и золотыми инкрустациями. Она раскрыла шкатулку, и Дебора, засунув в нее обе руки, вытащила целые пригоршни драгоценностей, которые рассыпались по постели. Это были браслеты, ожерелья, аграфы, сережки, диадемы, бриллианты, рубины, изумруды, словом, всевозможные драгоценные камни сверкали тысячью огней при блеске свечей. Посреди этой блестящей груды виднелись жемчужные торсады удивительнейшей формы, из самого великолепного восточного жемчуга. Каждая жемчужина стоила огромной суммы. Мы не преувеличиваем, сказав, что в шкатулке Деборы заключалось драгоценностей более чем на миллион экю.
– Посмотрите, – сказала девушка, перебирая исхудалыми пальцами каждую жемчужину в одном ожерелье, – в этом уборе я буду хороша, не правда ли? Венера заплетет мои волосы в две длинные косы, перевьет их жемчугом и обложит вокруг головы в виде диадемы; белые эти жемчужины будут так хороши в моих черных косах… О! Рауль… Мой Рауль… Только бы вы нашли меня прекрасной!..
Молодой человек мог только взять руки умирающей, поднести их к губам, покрыть пламенными поцелуями и невольно оросить безмолвными слезами. Дебора взглянула на него с удивлением.
– Друг мой, – спросила она, – зачем вы плачете? Что с вами? Вы огорчены? Вы страдаете?
– Моя возлюбленная, – пролепетал Рауль, – разве вы не знаете, что от счастья проливаешь столько же слез, как и от горя и страданий? Только эти слезы очень сладостны…
Дебора совершенно успокоилась этими словами, улыбнулась и, обратившись к Венере, сказала:
– Милая Венера, добрая сестрица… Подойди сюда…
Люцифер подошла к постели.
– Послушай, – сказала Дебора, – ты должна оказать мне услугу…
– От всей души…
– Ты должна дать мне совет…
– Насчет чего?
– Насчет убора, который я хочу надеть после моей свадьбы… Когда Рауль пожелает, чтобы я казалась ослепительной… Между этими вещами выбери браслеты, ожерелье и диадему, которые больше понравятся тебе.
Люцифер начала выбирать в груде драгоценных камней, разбросанных по постели и наполнявших шкатулку до половины. Она выбирала долго, внимательно. Наконец выбор ее остановился на диадеме, ожерелье и двух браслетах: эти четыре вещи, восхитительной художественной формы, были сделаны из бриллиантов необыкновенной красоты. Они могли стоить, по крайней мере, от семидесяти до восьмидесяти тысяч ливров. Венера подала их Деборе.
– Итак, – спросила жидовка, – этот убор нравится тебе более всех?
– Да, – отвечала Венера.
– Ты выбирала как бы для себя?
– Да…
– Возьми же его себе, – сказала Дебора, – это мой свадебный подарок.
CXXXI. Смерть
Последние слова Деборы, этот знак привязанности, продолжавшейся до конца жизни несчастной девушки, произвел ужасное впечатление на Люцифер. В несколько секунд свет просиял во мраке этой души, ослепленной ревностью. Убийца поняла всю гнусность, всю низость своего преступления и ужаснулась самой себе. Венера побледнела и вместо того, чтобы взять вещи, которые подарила ей Дебора, она отскочила от них.
– Это мой свадебный подарок, – повторила жидовка с ангельской улыбкой, – возьми же, милая Венера…
– Нет… Нет… – пролепетала девушка с каким-то безумством. – Я не хочу… Не хочу…
– Ты отказываешься? – спросила удивленная Дебора.
– Да… Да… – отвечала Венера, – отказываюсь…
– Отчего?
Венера поняла, что ее замешательство и волнение выдают ее. Она сделала усилие над собой и отвечала:
– Все это слишком красиво… Слишком богато…
– Что за беда?
– Такая бедная девушка, как я, не может наряжаться в такие вещи.
– Все-таки возьми, милая Венера… Если ты не хочешь носить этих бриллиантов, продай их… Это будет началом твоего приданого, для того дня, когда ты встретишь того, кому отдашь свое сердце… Когда ты встретишь прекрасного молодого человека, который будет любить тебя… И которого ты полюбишь так, как я люблю моего Рауля…
Венера сделалась пунцовой. Зловещий огонь сверкнул в ее глазах подобно молнии, которая в жаркую летнюю ночь без грома пробегает по темному небу.
– Ты принимаешь? – спросила жидовка почти умоляющим голосом.
– Да! – отвечала Венера, в которой совершился внезапный переворот. – Да! Принимаю, если ты хочешь…
– Вот и прекрасно, милая Венера… Ты сначала огорчила меня, а теперь обрадовала… Очень обрадовала…
Люцифер подошла к постели, взяла из рук Деборы бриллианты и снова дала ей поцелуй Иуды.
– Представь себе, – сказала Дебора, обняв рукою шею Венеры и наклонившись, чтобы шепнуть ей на ухо, – представь себе, что сегодня утром, когда я проснулась, мне было страшно…
– Страшно? – повторила Венера.
– Да.
– Отчего?
– Я видела сон… В котором виновата была ты…
– Я? – вскричала Венера, задрожав.
– О! Милая сестрица, я говорю тебе не в упрек!..
– Какой же это сон?.. Какой?..
– О! Пустяки… Помнишь то страшное предсказание, которое ты мне сделала, изучив будущее по линиям моей руки?.. С тех пор мы не раз говорили о том.
Венера не отвечала, но движением головы показала, что помнит.
– Ну, милая сестрица, – продолжала Дебора, – в эту ночь мне снилось, что твое предсказание осуществляется…
– Как? – спросила Венера тихим голосом, едва слышным от замешательства.
– Я не вышла замуж за того, кого люблю…
– Какое же препятствие встало между вами?
– Смерть.
– Смерть! – повторила Венера.
– Я умирала, – продолжала Дебора. – О! Какой страшный сон… Я умирала именно так, как ты предсказывала… Умирала отравленной…
