Большие черные и впалые глаза бросали время от времени мрачные молнии. Орлиный нос придавал профилю некоторое сходство с хищной птицей. Впалые щеки и рот придавали нижней части лица какое-то зловещее выражение. Костюм этой женщины еще более увеличивал странный и почти страшный ее вид. Шелковый платок, некогда красный, был завязан на голове в виде тюрбана. Длинные пряди седых волос выбивались из-под многочисленных дыр этого головного убора. Широкое черное платье, с висячими рукавами, завязанное вместо пояса веревкой, закрывало длинное костлявое тело. На этом платье были вышиты красным шелком какие-то странные, без сомнения, кабалистические знаки.
Старуха, описанная нами и пользовавшаяся в квартале признанной репутацией чародейки, ворожеи, гадавшей на картах, по линиям руки и по звездам, и торговки тайными лекарствами, была известна под именем тетушки Молох.
Молодую девушку, которая сидела напротив нее, наши читатели уже знают. Мы представляли ее им два раза: сначала в доме Натана, возле прелестной Деборы, потом на углу улиц Ришелье и Сент-Онорэ, когда на нее наткнулся Рауль. Словом, это была Луцифер, без сомнения прозванная так потому что она была или по крайней мере слыла дочерью Молох, а всякому известно, что имя «молоха» носит старый дьявол, неоспоримо один из самых могущественных вельмож адского царства.
– Слышите, матушка? – сказала девушка, прислушиваясь.
– Что? – спросила старуха.
– Точно будто дерутся на улице.
– А нам какое дело?
Луцифер встала и подошла к маленькому окну, которое днем впускало в комнату частицы воздуха и света, и раскрыла его. Это было в ту минуту, когда носильщики напали на Рауля с палками. Звуки стали о дерево раздавались ясно и редка.
– Я не ошиблась, матушка, – прошептала девушка.
– Послушайте, послушайте…
– Ну, дерутся на дуэли – вот и все.
– На дуэли не дерутся ни в такое время, ни на такой улице, как наша.
– Что же это такое, по-твоему?
– Это не дуэль, матушка, а убийство!
Молох иронически улыбнулась и возразила:
– Полно, моя бедная Венера, ты помешалась, совсем помешалась!
Девушка не слыхала этого ответа. Едва дыша, она прислушивалась к тому, что происходило на улице. Сломавшаяся шпага Рауля упала на мостовую. Звук этот достиг слуха Луцифер и заставил ее вздрогнуть. Сразу же после этого раздался сильный глухой удар, потом громкий крик… потом звук падения тела… потом все смолкло.
Луцифер застонала, отошла от окна, закрыла лицо обеими руками и пролепетала:
– Кончено… кончено!.. его убили!..
– Кого? – спросила старуха.
– Не знаю, но я уверена, что совершено преступление.
– Нам до этого нет никакого дела! У нас нечего красть, следовательно, нам нечего и бояться… Поздно, лампа почти догорела… Ляжем спать!
– Спать! – вскричала молодая девушка, – неужели вы будете в состоянии заснуть?
– Конечно!
– А я дрожу… То, что случилось сейчас, оледенило кровь в моих жилах.
Молох расхохоталась и возразила:
– Повторяю, моя бедная Венера, ты помешалась! совсем помешалась!..
Венера – это было настоящее имя Луцифер – Венера ничего не отвечала. Прошло минуты две. Вдали послышался приближающийся дозор. Девушка опять подбежала к окну.
«Они найдут тело убитого», – подумала она.
И по мере того, как приближались солдаты, сердце ее переставало биться. Мы уже знаем, что дозор прошел, не останавливаясь. Как только опять все смолкло на улице, Луцифер схватила медную лампу, догоравший фитиль которой бросал тусклый свет, и пошла к двери.
– Куда ты идешь? – спросила старуха.
– Вниз.
– Зачем?
– Я непременно должна узнать, что случилось… Я должна увидеть, есть ли кровь на мостовой перед нашим домом.
И девушка вышла на лестницу.
– Подожди меня, по крайней мере!.. подожди же меня! – закричала сердито Молох, которой, может быть, не очень хотелось оставаться одной впотьмах.
Молодая девушка тотчас остановилась. Мать пошла вместе с нею, ворча и повторяя:
– Да, помешалась!.. помешалась!.. именно помешалась!..
Обе женщины сошли вниз. Коридор был длинный и узкий. Луцифер заслонила рукой лампу, и коридор таким образом слабо осветился на всю длину.
Вдруг девушка вскрикнула и попятилась. Она заметила человеческое тело, лежавшее на земле.
– Что такое? – спросила Молох.
– Я не ошиблась: действительно, преступление совершено… воры убили человека, и тело его лежит вон там…
– Ты в этом уверена? – спросила старуха, слабые глаза которой не могли проникнуть сквозь мрак так хорошо, как глаза Венеры.
– Уверена… вижу… Пойдемте!..
LXXXI. На первой ступеньке лестницы
Луцифер, за которой следовала Молох на расстоянии двух или трех шагов, подошла к распростертому на полу Раулю, совершенная неподвижность которого походила на смерть. Девушка поднесла лампу к бледному лицу молодого человека и слабо вскрикнула, узнав его. Читатели, конечно, помнят, что за несколько часов перед этим молодая девушка встретила Рауля и что эта встреча произвела на нее довольно сильное впечатление, так что она даже желала, чтобы Рауль пошел за ней. Восклицание Венеры не ускользнуло от внимания Молох.
– Разве ты знаешь этого молодчика? – спросила она живо.
– Нет… нет, – поспешила ответить девушка.
– Точно?
– Уверяю вас.
– Зачем же ты так удивилась и даже смутилась?
– Я не удивилась… но как же мне было не смутиться?.. Подумайте, что перед нами лежит труп… который несколько минут назад был полон жизни и сил…
– Я не вижу крови, – отвечала старуха, – и ничто не доказывает, чтобы этот молодой человек умер.
– Вы думаете? – вскричала Венера.
– Наверно не знаю, но говорю, что это возможно.
– Почему бы вам не удостовериться?
– Я так и сделаю, только затвори дверь на улицу. Убийцы этого молодого человека могут вернуться и если увидят нас здесь, плохо нам придется!..
Луцифер тотчас исполнила приказание матери. Успокоившись, старуха не без труда встала на колени возле тела Рауля. Одну руку приложила она к сердцу, а другую к жиле правой кисти молодого человека. Луцифер тревожно следила за выражением лица своей матери, но это лицо решительно ничего не выражало, и девушка наконец принуждена была спросить:
– Ну, что же? – сказала она слабым голосом.
– Пульс бьется спокойно, будто этот молодой человек спит.
