– Тот образец представляет собой большую опасность, доктор Зорба. Это последний осколок давно погибшей планеты Хориона. Планета страдала общественными беспорядками долгие годы, а потом начались войны, они привели к опустошению, и наконец, как мы всегда и предполагали, там разразилась пандемия, которая закончилась окончательной гибелью. Планета пребывала в карантине многие десятилетия. Все ее обитатели вымерли. Саму планету уничтожили. Часть обломков разлетелась в пространстве, но мы их тут же собрали. Однако я очень долго искал последний обломок, тот самый ваш образец. Он содержит в себе дремлющих паразитов, и в подходящей среде они могут быстро размножиться. Земля – отличное место для обломка Хориона. К счастью, благодаря соотношению азота и кислорода в земной атмосфере паразиты оставались инертными, так что особой опасности не было. Я выследил обломок, намереваясь забрать его с Земли, чтобы мы могли должным образом… избавиться от него, как избавились от всей планеты.
Я вздохнула:
– Слушай, у нас нет времени на такое…
– Тихо, Рори! – одернул меня доктор Зет, хмурясь. – Значит, говоришь, вы… вы уничтожили целую планету?
– У нас не было выбора. Опасные паразиты заполонили ее.
– Ты вроде бы сказал, все ее обитатели погибли? – спросила я. – Разве вредитель может жить без хозяина?
– Да, если вернется в неактивное состояние. Однако наличие органической жизни с подходящей средой пробуждает паразитов. Если такое произойдет, всепланетная пандемия случится в течение семидесяти двух часов. Моя родная планета, Яун, почти вдвое больше Земли. Хорион был примерно таких же размеров, и населения на нем было как у нас. Но все погибли за два с половиной дня.
– Яу-ун? – переспросила я, пытаясь выговорить это слово так же, как его произнес Сай.
– Да, Яун. На ваш язык переводится примерно как «солнечный свет».
– Скукота. В твоей истории даже криптонита нет, как в «Супермене»! – Я оперлась подбородком о ладонь.
Сай расхаживал по комнате.
– В какой-то момент глава нашего… можно назвать это департаментом науки при правительстве, поймал сигнал соседнего мира, Хориона. Как я уже сказал, планета давно предназначалась к уничтожению. И мы были весьма взволнованы, обнаружив сигнал. Однако полное сканирование подтвердило нашу уверенность в том, что планета пуста. Не понимая, откуда шел сигнал и как он мог совпасть с нашими частотами, наш правитель Амон-Хапи, Хамок, отправил исследовательский корабль. Но он так и не вернулся. И то, что поймал доктор Брамбергер, было не сигналом Хориона, а сигналом SOS с корабля.
– Что такое хамук? – спросила я.
– Ха-мок, – отчетливо выговорил Сай с легким акцентом. – Это наш Амон-Хапи. Он… вроде президента, только управляет всей планетой. Король.
– Амон-Хапи, – повторил доктор Зет. – Как высшее божество египтян.
– Именно египтяне первыми услышали это слово, да, от наших исследователей, как и имя моего тезки Осириса.
– О! – пробормотала я, кивая.
– Древние астронавты – это реальность. И гипотеза палеоконтакта верна! Прошу, Сайрус, продолжай! – воскликнул доктор Зет, поглощенный рассказом.
– В сигнале маяка содержались некие образы. Они немножко похожи на ваше видео. Это была женщина из команды, только на другом корабле. Она сильно пострадала и почти обезумела, но сумела передать сообщение, что Хорион не пуст. Там была жизнь, только она не принадлежала ни этой планете, ни какой-либо другой, известной в нашей галактике. Женщина сообщила, что первичный сигнал, пойманный нами, шел с чужого корабля, который они уже нашли. Он сел на Хорион. Но его команда подверглась нападению враждебного организма, некоего паразита, и люди перестали быть собой. А потом и сама женщина забилась в конвульсиях. Картинка пропала до того, как мы увидели полное преображение, но, судя по крикам, заражение чрезвычайно болезненно.
Сай на мгновение закрыл глаза. Я поняла, что в его ушах до сих пор звучат те крики. Неважно, сколько проходит лет или как сильно вы стараетесь забыть, некоторые вещи никогда не стираются из памяти.
– Я изучал людей с тех пор, как открыли Гераклион.
– Подводный город, что в двухтысячном году нашли в дельте Нила? – уточнил доктор Зет.
– Наш народ интересовался Землей в третьем и четвертом тысячелетиях до Рождества Христова. Гераклион – место, которое мы часто посещали. Там хранилось много скульптур, созданных в честь моих предков, и много текстов, в которых подробно говорилось о нашей помощи египетской культуре. Частью моей задачи как раз и было следить, чтобы нашу цивилизацию не раскрыли, и обнаружение Гераклиона встревожило Совет. Ваши океаны огромны и в основном не исследованы, так что в течение многих веков мы не беспокоились, что какие-то находки позволят догадаться о наших визитах на Землю, но после открытия Гераклиона я решил организовать миссию по устранению любых очевидных свидетельств нашего здесь присутствия, чтобы предотвратить нежеланные контакты.
– Просто стыд! – воскликнул доктор Зет. – Контакт и сотрудничество привели бы к множеству изумительных открытий!
– Но вы должны признать, что исторически люди никогда не были хорошими соседями, – возразил Сай. – Все началось бы с вопроса: «А что у тебя есть?», но потом возник бы второй: «А что у тебя есть такого, что я мог бы взять?» А дальше начинаются войны.
Я возвела глаза к потолку. Возможно, я бы и пришла в восторг от такой истории, не будь она полной чушью.
А Сай продолжал:
– Когда стало ясно, что маяк перенаправлен на Землю, было принято решение о моем немедленном отбытии. Мы знали, что вы, подобно нам, попадетесь на приманку. Видите ли, мы сумели все-таки разобраться, восстановить нарушенную передачу с исследовательского корабля, и увидели, что команда покидала корабль и возвращалась на него. То есть сама команда и перенаправила маяк. Паразиты поняли, что мы предупреждены и больше не пошлем к ним корабли. Они не получат новых хозяев, которые стали бы их кормить.
– То есть сигнал, который поймали мы, – тихо проговорил доктор Зет, – послала на Землю та команда…
– Именно. Наша команда отправила сигнал на Землю. Только это уже не была на самом деле наша команда. Они… изменились.
– Как? – спросила я, заметив, что сижу на краешке стула.
Конечно, история Сая – полная чушь, но чушь интересная!
– Они выглядели… деформированными. Их лица изменились, а глаза… – Сай будто ушел куда-то, погрузился в свои мысли, и его собственное лицо исказилось от отвращения и ужаса. Наконец он тряхнул головой. – Мы не могли позволить Теннисону сохранить образец, доктор Зорба. Если бы он создал подходящую атмосферу и паразиты ожили, никто из нас не протянул бы долго.
– Скажи, что нам делать? – спросил доктор Зет.
– Эй, погодите! – вмешалась я. – У меня есть вопросы.
– Рори, – предостерег доктор Зет, – это может привести меня к Брамбергеру. Он еще жив, они его где-то держат. И хотят заставить его оживить паразитов. Он единственный, кто в состоянии это сделать.
