Позже, в одной из бесед со мной, генерал Юрий Мажоров загадочно улыбался: «Руководители заказывающих ведомств, в генеральских званиях, облаченные высокой властью и положением, не станешь же их обыскивать, даже если наш аппарат «учуял» чужую электронику. Мы их, разумеется, пропустили, тепло приняли, а по окончании совещания оставили в зале. Вежливо попросили выложить содержимое карманов. Генералы с удивлением вытаскивали диктофоны и иную японскую электронику. Вот так мы «обезоружили» КГБ. Но нарушители, как нам показалось, были не в обиде».
Успех «сто восьмого» в решении этой сложной научно-технической проблемы был безоговорочным. Однако, как говорят, у каждой победы есть «родители». Первый наш нелинейный радиолокатор тоже не рос сиротой.
Пройдут годы, и его создатель Иван Федорович Иванов в своих воспоминаниях напишет: «Подобные задачи разработчикам института и не снились ни в одном сне. Тем не менее эти задачи необходимо было решать — и для предотвращения раскрытия радиоэлектронного потенциала страны, и для сохранения государственных тайн страны в новых условиях.
31 декабря 1967 года в «сто восьмом» был открыт новый отдел — отдел 63. Руководителем нового направления был назначен И.Ф. Иванов, освобожденный для этой цели от разработки государственного значения «Целина-Д», переходившей к стадии летно-космических испытаний».
А началось все с решения комиссии: «ОКР-Ветер-2» закрыть, дальнейшую работу прекратить.
Что же это за «Ветер-2» и почему его закрыли? Это как раз и были первые, пробные шаги нашей конструкторской мысли по созданию аппаратуры для обнаружения не работающих приемников. Проведенный первый этап опытно-конструкторских работ «Ветер-2» комиссии показался неудачным, и было принято решение его закрыть. Так бы и произошло, и неизвестно, когда бы, через сколько лет, мы вернулись к этому направлению, если бы не один из членов комиссии. Им оказался Иван Иванов из «сто восьмого». Он высказал свое «особое мнение».
Профессор Юрий Ерофеев, ученый секретарь ЦНИРТИ, считает, что «особым мнением никогда не бросается ни один уважающий себя специалист. Это довольно жесткий прием, он не устраивает и председателей комиссии по приемке работ: наличие такого мнения означает, что комиссия не выполнила свою задачу до конца».
Разумеется, представители заказчика всячески пытались убедить Иванова отказаться от «особого мнения». Однако из этого ничего не получилось. Иван Федорович твердо стоял на своем. Он считал, что эти работы — есть первые важные шаги в новой, неизведанной области радиолокации и поиски решения надо продолжить.
И они были продолжены. В институте сформировали новый отдел, во главе которого и встал Иванов. Таким образом, рождение советской нелинейной радиолокации началось, по сути, в 1970 году, когда состоялось решение на работы по этому направлению. Первый экспериментальный образец появился уже через два года, а в 1974-м были изготовлены два локатора для серийного производства.
Аппаратура пользовалась большим спросом. Один отдел уже не справлялся с возросшими заказами. Пришлось на его базе развернуть новое подразделение, отделение № 10, в состав которого вошли три технических, конструкторский отделы, лаборатория управления и производственный участок.
За полтора десятка лет сотрудники ЦНИРТИ выполнили 24 научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы. Прежде всего это были разработки по нелинейной радиолокации, а также по другим направлениям.
Позже, когда аппаратурой по этой тематике заинтересовались Министерство по чрезвычайным ситуациям, инженерные войска Минобороны, этими проблемами в ЦНИРТИ занимались сотрудники отдела под руководством С. Притыко. Созданные ими нелинейные радиолокаторы предназначались для бесконтактного обнаружения скрытых закладок радиоэлектронных устройств подслушивания, звукозаписывающих и взрывных устройств с электронными или радиоуправляемыми взрывателями.
«ВАШ ГЛАВНЫЙ ИНЖЕНЕР»
20 августа 1971 года генералу Юрию Мажорову исполнилось 50 лет. В этот юбилейный день он решил собрать близких друзей, соратников, коллег в ресторане «Прага» на товарищеский ужин.
Поздравить его приехали начальник Главка, главный инженер, руководители других научных учреждений. Как обычно, говорили добрые слова, звучали пожелания, вручали подарки.
Юрий Николаевич в этот период был в отпуске. Его обязанности исполнял главный инженер института Лобанов.
Перед началом торжества, пока не собрались гости, Мажоров поговорил с Лобановым. Тот заверил, что в институте все в порядке, затишье, время летних отпусков, никаких особых новостей. Каково же было удивление Мажорова, когда в перерыве между застольем к нему подошел один из сотрудников и спросил, будет ли он завтра в институте. «Да нет, — ответил Юрий Николаевич, — у меня еще неделя отпуска». Однако поинтересовался, в чем дело? И получил ответ, что назавтра запланирован приезд в институт недавно назначенного заместителя министра Панкратова. Любанов энергично готовится к встрече, организовал выставку достижений института и собирается делать доклад о новом подходе к унификации аппаратуры для всех родов войск.
Это было столь неожиданно, что Юрий Николаевич не нашелся, что сказать. Сотрудник усмехнулся, увидев растерянную физиономию начальника, и лишь пожал плечами: «Вот и я подумал, унификация дело нужное, но при чем тут Лобанов».
Мажоров прекрасно знал, чего стоит его главный инженер. Но чтобы такое?! Ай да Лобанов! Решил «погарцевать» перед новым начальством. Впрочем, стоило ли удивляться. С первых шагов на этой должности он вел себя не лучшим образом. Помнится, прошел лишь месяц-другой после назначения Лобанова главным инженером, и вдруг звонок. На том конце провода заместитель министра Плешаков.
— Ты, говорят, диктофоном разжился, Юрий Николаевич?
— Разжился. Министр подарил. Ему новый, более современный поставили.
— А я вот тоже узнал, удивился. Слышал, ты записываешь все, что говорят сотрудники, которые приходят к тебе на прием.
— Зачем мне это нужно, Петр Степанович?
Дальше пришлось объяснить: на диктофон наговаривал некоторые предстоящие выступления, мысли. После перекладывал их на бумагу. Удобно.
Плешаков хмыкнул и положил трубку, а чувство осталось такое, словно наплевали в душу. Кто же нашептал этакую гадость заместителю министра?
Впрочем, Мажоров всю войну прослужил в разведке, и расколоть подлеца для него не составляло большого труда. Он набрал телефон приемной Плешакова, представился, спросил, кто сейчас в кабинете замминистра. Секретарь, выдержав паузу, ответила:
— Ваш главный инженер, Юрий Николаевич.
…К концу вечера Любанов вновь подкатил к Мажорову, признался в своей любви и преданности, пожелал дальнейшего спокойного отдыха. Юрий Николаевич, едва сдерживался, но решил проучить «преданного» зама.
Утром он приехал в институт и сразу направился в свой кабинет. Но кабинет был уже занят. В кресле начальника восседал Любанов, а сотрудники развешивали по стенам плакаты.
