Октябрьская война заканчивалась, и я решил, что имею все основания встретиться с советским военным атташе».
Алекс, как называет его Стиг, или Александр Никифоров, трактует те события несколько по-иному.
«Я Берлинга приметил давно. Он общительный, хотя в кругу разных людей нередко говорил такое, что ему, как офицеру ООН, говорить не положено. Это нацелило меня на него. Как-то на приеме подошел к нему, предложил встретиться, поговорить. Он не отказался.
Откровенно говоря, для меня Стиг был очень важен. Он вхож в разные места как офицер ООН».
Так или иначе, они встретились, и Берлинг начал работать на военную разведку Советского Союза.
Уже вскоре после первой встречи Стиг предложил некоторые документы.
— Они в Бейруте? — спросил Никифоров.
— Нет, в Стокгольме, хранятся в сейфе одного из банков. Но я могу доставить их сюда, если вы заинтересованы, — ответил Берлинг.
— Мы заинтересованы, — подтвердил атташе.
На следующий день Стиг приобрел билет на самолет и вылетел в Стокгольм. Там, в банке на улице Эрик Дальбергсгатан, забрал из сейфа документы, заехал на квартиру и вскоре отправился обратно в аэропорт Арланда. Через Копенгаген, Амстердам и Будапешт возвратился в Бейрут. И тут узнал, что как раз в тот день, когда он находился в Стокгольме, умер его отец. Но возможности лететь обратно в Стокгольм уже не было.
Документы он передал Никифорову.
Через неделю состоялась их новая встреча на квартире Алекса. Стиг познакомился с женой атташе — Татьяной. Никифоров сказал, что Москва довольна полученными материалами и надеется на дальнейшее сотрудничество. Затем вручил Стигу 8 тысяч ливанских фунтов, что соответствовало 18 тысячам шведских крон.
Позже Берлинг напишет, вспоминая эту встречу:
«Моя тайная жизнь началась. Теперь я стал настоящим шпионом».
СВЕРХСЕКРЕТНАЯ ЛАБОРАТОРИЯ НЕСС ЗИОНА
… 1973 год подходил к завершению. Заканчивалась командировка Стига на Ближнем Востоке. Вскоре ему предстояло убыть на родину. Но для Александра Никифорова Берлинг необходим был в Бейруте. В ноябре они встречались несколько раз, обсуждали перспективы сотрудничества. Выход был найден. Договорились, что Стиг возвращается в Швецию, оформляет отпуск, подает заявление в Женеву с просьбой на работу по линии ООН.
Так он и сделал. Вначале января нового, 1974года Стиг вышел на службу в СЭПО, а уже 22 января выехал на машине обратно в Бейрут.
Через неделю Берлинг позвонил Никифорову. Они встретились. Александр был рад возвращению агента. «Однако время шло, — скажет потом Стиг, — а ответа из Женевы не было. За время вынужденного бездействия мы сблизились с Алексом. Мы стали действительно друзьями».
Чтобы подтолкнуть контракт с транспортной службой ООН, Берлингу пришлось слетать в Женеву. Проблема разрешилась. Стиг получил дипломатический паспорт ООН и мог беспрепятственно передвигаться по всему Ближнему Востоку. В его обязанности входило сопровождение большегрузных автомашин в Ливан, Иорданию, Израиль.
Теперь Стиг имел широкие возможности для разведрабо-ты, и нет сомнения, вместе с полковником Никифоровым они сделали бы многое, но судьба распорядилась по-своему.
Александра Никифоровича и его супругу постиг неожиданный и страшный удар— в Москве при родах умерла их единственная дочь. Ребенка удалось спасти. Предстояло срочно возвратиться домой и заняться внуком. Кстати говоря, Никифоровы воспитали внука как собственного сына, но горечь утраты всю жизнь преследовала их. Как истинный военный, боевой офицер, Александр Никифорович не любил жаловаться, но однажды с горечью признался: «Моя жизнь — бесконечные командировки. Помотался по свету порядком. Дочь потерял. Будь я в Москве, а не в далеком Бейруте, все было бы по-иному».
Возможно и так. Кто знает? Но тогда ему пришлось попрощаться со Стигом и передать агента другому офицеру.
«Алекс сообщил, что завершает свою командировку в Ливане, — напишет в своих воспоминаниях Берлинг. — Для меня это было неожиданно и тяжело. Инстинктивно я чувствовал, что с новым руководителем будет хуже. На мои комментарии Алекс заметил: «Не беспокойся, Александр Никифоров всегда за твоей спиной».
Скорее всего, эти слова были сказаны, чтобы успокоить Стига, настроить на перспективную работу. В конце концов, резидент военной разведки в Ливане потратил немало сил на то, чтобы заполучить такого агента. Теперь этот агент должен был хорошо потрудиться, пусть не с ним, под руководством другого разведчика, но во имя и во благо их родного государства.
Вряд ли полковник, покидая Бейрут, рассчитывал когда-нибудь еще встретиться со Стигом Берлингом. В 1979 году Никифорову исполнялось 55 лет, и он уходил в запас. Но слова: «Я всегда за твоей спиной», как ни странно, оказались пророческими.
Стиг Берлинг неплохо поработал, особенно по военным объектам Израиля, таким, как военно-воздушные базы, научные учреждения. Например, по секретной лаборатории биологического оружия. «Как-то в туалете на одном дипломатическом приеме, — рассказывает в своем интервью Берлинг, — Сергей Ермолаев (он принял на связь Берлинга у Никифорова. — Авт.) передал мне записку. Там было написано: «Сверхсекретная лаборатория Несс Зиона, ЦРУ, но ведут дела израильтяне. Исследования биологического оружия».
Мне предлагалось съездить в этот городок и разузнать о лаборатории подробнее. Легче сказать, чем сделать. Но я все же отправился туда. Подъехал к ограде с надписью: «NessZiona Researchlnstitute». Выходит охранник, я представился исследователем из Каролинского института в Стокгольме, сказал, что хотел бы поговорить с кем-нибудь из коллег… Прием глупый, но именно потому, возможно, и сработал.
Охранник попросил подождать в комнате для гостей, позвонил куда-то, ко мне явился ученый, похожий на молодого Эйнштейна. Ему я сообщил, что мой брат работает в Каро-линке, хотел бы завязать научные контакты. Эйнштейн жутко заинтересовался. Весь научный мир, связанный с медициной и биологией, знает, что Каролинка выдвигает на Нобелевские премии, и этот парень решил, что такой полезной связью нельзя пренебрегать…
Он притащил целую кипу бумаг. Втом числе отчет о годовой деятельности института! Он рассказал, что они экспериментируют с африканскими болезнями.
Когда я привез Сергею документы, он был поражен…»
Берлинг продолжал работать на военную разведку Советского Союза и после своего возвращения с Ближнего Востока в конце 1974 года. Тем более что он опять трудился в шведской контрразведке. И, судя по всему, делал это неплохо. В 1976 году он получает повышение по службе — теперь Стиг начальник группы контрразведки, работающей против СССР. Отныне все доклады, сообщения по этой теме проходят через него.
Вскоре такое сообщение заставило его порядком понервничать. В одном из документов он прочел: «Советский военный атташе в Стокгольме полковник Георгий Федосов планирует перейти на сторону НАТО». Более того, Берлингу и его подчиненным предписывалось не препятствовать выезду советского атташе из столицы.
