И вот, задолго до расчетного времени вхождения ИСЗ в зону радиовидимости московского узла, радиооператор доложил, что слышит сигнал спутника. Вскоре на экране приемоиндикатора из шумового пятна стала вырисовываться пульсирующая полоска, а в динамике начали прослушиваться знакомые сигналы.
К моменту вхождения ИСЗ в расчетную зону радиовидимости его сигналы гремели во всю аппаратную, а визуальная отметка на экране приемоиндикатора была четкой, устойчивой, быстро перемещающейся по азимуту.
Громко крикнув «Ура!», мы тепло поздравили друг друга с успехом советской науки. Доложили в Центр управления, а вернувшись в Москву, оказались свидетелями передачи по радио сообщения ТАСС о запуске в Советском Союзе первого в мире искусственного спутника Земли. Американцы сумели это сделать спустя 4 месяца, запустив 1 февраля 1958 года свой первый спутник «Эксплорер-1».
После успешного запуска первого спутника покорение космического пространства продолжилось. Уже через месяц, 3 ноября 1957 года, в космос улетел корабль с живым существом – собакой Лайкой. Ее полет доказал, что животное способно перенести все сюрпризы космоса – перегрузки, состояние невесомости.
«Огромный интерес, – писал в газете «Правда» С. П. Королев под псевдонимом профессор К. Сергеев, – представляет впервые осуществленное на втором спутнике изучение биологических явлений при полете живого организма в космическом пространстве.
Важным фактором явилось достаточно продолжительное нахождение подопытного животного в условиях невесомости при полете вне атмосферы на больших высотах».
4 января 1959 года с Земли стартовала станция «Луна-1». Она прошла на расстоянии 6000 км от поверхности Луны и вышла на гелиоцентрическую орбиту.
14 сентября 1959 года станция «Луна-2» впервые в мире достигла поверхности Луны в районе Моря Ясности и доставила вымпел с гербом СССР.
4 октября 1959 года была запущена станция «Луна-3», которая впервые в мире сфотографировала невидимую сторону Луны.
28 июля 1960 года в космос улетели собаки Чайка и Лисичка, 19 августа – Белка и Стрелка, 1 декабря – Пчелка и Мушка, 22 декабря – Шутка и Комета.
Что и говорить, график запусков был достаточно плотный. И всякий раз радиопеленгаторные узлы ГРУ привлекались к обеспечению наблюдения за космическими аппаратами. Разумеется, выполнение главной задачи – непрерывной, круглосуточной работы радио- и радиотехнической разведки стратегических сил США и НАТО – никто с 6-го управления и подчиненных ему частей не снимал. Таким образом, нагрузка на службу многократно возросла, и «космическое дежурство» так или иначе отвлекало специалистов радиоразведки от выполнения основных обязанностей.
Однако пока все шло, как и прежде. П. Шмырев или Б. Тузов принимали участие в совещаниях по космической проблематике, получали указания и как люди военные выполняли их.
Все изменилось, когда началась разработка космических разведывательных аппаратов. Пришло ясное и четкое понимание, что будущая космическая разведка – это новая, неизученная, неизведанная область. Она велика, сложна и специфична, а значит, требует полной отдачи сил, энергии, опыта, и заниматься ею время от времени нельзя. Словом, встала проблема, как сказал мне однажды Петр Спиридонович Шмырев: «Либо бросать старую добрую радиоразведку и переходить на космос, либо создавать какое-то новое подразделение, которое будет отрабатывать эти вопросы».
Вскоре состоялось решение: выделить из состава 6-го управления группу офицеров и поручить им заниматься изучением возможностей космической техники в разведывательных целях.
Группу возглавил полковник Александр Щепотин. Замыкалась она на заместителя начальника управления Михаила Рогаткина. Михаил Иванович всегда с большим воодушевлением брался за все новое, передовое. Обрадовался он и очередной возможности начать работать на ниве неизведанного.
Вскоре группу А. Щепотина преобразовали в самостоятельное подразделение, правда, пока в структуре 6-го управления.
Однако космические технологии развивались стремительно, и, чтобы идти в ногу со временем, в 1961 году был развернут Центр космической разведки ГРУ. Его начальником утвердили только что получившего генеральское звание Петра Костина.
К тому времени Петру Трофимовичу исполнилось 45 лет. За плечами была учеба в Ленинградском политехническом институте, откуда нескольким лучшим студентам предложили перейти в военную электротехническую академию. Правда, их с третьего курса перевели на второй, но никто не был в обиде. Ведь студенту в 1973 году платили 65 рублей стипендии, а слушателю академии 625 рублей.
По возрасту, Петр Костин оказался самым старшим в «отделении особого назначения». Да, наряду с отделением радиоакустики, связи ВВС было в академии такое отделение. Им, молодым ребятам, очень нравилось это загадочное и романтичное название. А означало оно только одно: по выпуску им всем предстояло пойти служить в радиоразведку.
Петр был старше остальных на три года. В академию из политеха пришел уже членом партии, комсомольским активистом. Поговаривали, что он дружил с самим секретарем ЦК комсомола Косаревым.
Из академии «отделение особого назначения» выпустилось 25 июня 1941 года. В этот день у них был последний госэкзамен. Предстояла дипломная практика и вручение диплома. Им тогда сказали просто и ясно: «Вот вам, ребята, дипломы, а практику пройдете на войне». И они, поучившись еще немного на курсах усовершенствования, разъехались по фронтам.
Костин попал на Юго-Западный фронт заместителем командира 313-го отдельного радиодивизиона ОСНАЗ.
Шел дорогами войны. Со своим дивизионом принимал участие в Курской битве, в освобождении Львова, в Сандомирской и Берлинской операциях в составе Воронежского и 1-го Украинского фронта. Это именно его дивизион в кульминационный момент Курской битвы добыл особо ценные сведения об изменении направления главного танкового удара немцев с Обояни на Прохоровку.
313-й дивизион был удостоен орденов Красного Знамени и Богдана Хмельницкого 3-й степени и отмечен в приказе Верховного Главнокомандующего 18 августа 1944 года.
Ветеран радиоразведки Валентина Ивановна Кашкарова, воевавшая в составе 313-го радиодивизиона, так вспоминает о Костине: «Он не только командир был хороший, но человек добрый. Никогда не повышал голос на подчиненных. Представляете, война, всякое бывало, а он ни на кого даже не прикрикнул.
Заботливый был. Его уважали и любили. Горжусь, что 5 мая вместе со своим командиром Костиным и подполковником Воропаевым, командиром соседнего дивизиона, побывала в поверженном Берлине и расписалась на колонне Рейхстага. Такое не забывается».
После войны Костин был начальником отдела радио- и радиотехнической разведки в Центральной группе войск (Австрия), потом служил в Москве в 6-м управлении.
«Мы тогда создавали совершенно новую технику, – вспоминает сокурсник Костина по военной академии генерал-лейтенант Петр Шмырев. – Не буду скрывать, использовали немецкую разработку – уникальный радиопеленгатор, обладающий очень высокой чувствительностью, большой дальностью и точностью. Так вот немцы сделали два таких радиопеленгатора. Один был направлен на запад против англичан и американцев, другой – против нас.
