В 22.30 через водителя автобуса были переданы 470 тысяч долларов с условием освобождения еще нескольких заложников. Через десять минут заложники были выпущены на свободу.
Они рассказали, что террорист - примерно сорокалетний мужчина, высокого роста, крепкого телосложения, одет в черную кожаную куртку, светлую рубашку и темные брюки. На голове - спортивная шапочка, закрывающая все лицо с прорезью для глаз.
Вооружен пистолетом, предположительно системы Макарова.
В левой руке - сумка, в которой, по словам террориста, находится взрывное устройство. Бандит располагается в передней части автобуса, у второго-третьего ряда кресел.
Это была важная информация, однако оставались неразгаданными еще много вопросов. И в первую очередь сумка террориста. Действительно ли там было взрывное устройство, или преступник блефовал?
Тем временем террорист выдвинул новые требования: предоставить всю сумму, легковую автомашину без водителя и возможность беспрепятственного переезда в аэропорт Домодедово.
Штаб тут же отреагировал. Было принято решение предоставить автомобиль и во время пересадки захватить преступника. Выполнить эту задачу должны были капитан Ю. Торшин и старший лейтенант Ю. Полищук.
В 23.30 террористу подогнали автомобиль «Волга». Он заставил водителя автобуса осмотреть машину и отказался пересесть в нее. Террористу не понравилось, что «Волга» оснащена радиостанцией.
Вскоре ему были предоставлены «Жигули». Но террорист не пересел и в эту машину до получения всей суммы денег.
На сей раз решили осуществить захват бандита в момент передачи денег.
В 2.00 15 октября группы захвата начали выдвижение на исходные позиции. Следовало действовать с особой осторожностью, ибо стало известно, что террорист обладает настоящим взрывным устройством.
Вспоминает сотрудник группы «А» В. ВЕРЕЩАК:
- Террорист бросил фразу, обращаясь к водителю: мол, поедем осторожно, там притормози, иначе эта штука взорвется. Это, с одной стороны, осложнило нашу работу, с другой - внесло ясность. Бандит не блефует, у него настоящее взрывное устройство.
С лёту действовать было нельзя. Поэтому долго просчитывали варианты. Сейчас встречаемся с некоторыми спецами, они говорят: там проблем не было, подумаешь. Проблемы были. К тому же мы находились не только под прицелом террориста, но и под прицелом телекамер. Понимали: любая ошибка будет потом транслироваться на весь мир.
Но ошибок не было. В 2.38 по команде руководителя операции директора ФСБ Михаила Барсукова сотрудник группы «А» капитан И. Мирошниченко при передаче денег бросил световую гранату в окно автобуса. Взрыв гранаты стал сигналом к штурму.
Группа захвата во главе с капитаном Ю. Торшиным через разбитое окно и разблокированную дверь проникла в салон автобуса. Одновременно к левому борту подошла автомашина «ЗИЛ-130», и группа В. Демидкина из кузова машины ворвалась в автобус.
Террорист открыл огонь из пистолета. В перестрелке он был убит. Заложники эвакуированы. Деньги возвращены.
Южная Корея ликовала. По телевидению, на всех программах, показывали московский сюжет: группа «Альфа» штурмует автобус. Популярность нашего спецподразделения была столь велика, что через несколько месяцев в Корее их узнавали на улицах и восторженно кричали: «Альфа!», «Альфа!».
Своими впечатлениями от поездки в Южную Корею делится Василий Верещак:
- Признаться, мы не ожидали, насколько мощная пропагандистская кампания была развернута. Какое важное значение они придавали тому, что мы рисковали жизнями, спасая корейских рабочих. Насколько внимательно они относились к этой операции. Сюжеты по телевидению, статьи в прессе, теплый прием, восторг при встречах на улице. Это, признаться, приятно.
Ну а культурная программа вообще потрясающая!…
Однако корейцы организовали нашим спецназовцам не только культурную программу и отдых, но и впервые допустили на свою базу, где размещается корпус быстрого реагирования. В состав корпуса входит полк специального назначения. А в полку - отряд «47». Это и есть южнокорейская «Альфа».
В истории «сорок седьмого» отряда не было ничего подобного московской операции, и потому бойцы корейского спецназа с уважением смотрели на своих российских коллег.
В свою очередь, учебно-тренировочный комплекс корейцев потряс наших ребят. Несмотря на то что они стеснены океаном, на учете каждый метр земли, государство построило своим спецназовцам прекрасный полигон. «Там есть все, - говорили мне «альфовцы», стадион, беговые дорожки, бассейн. Тут же стоят самолеты, вагоны, автобусы, автомобили. Их штурмуют, отрабатывают приемы.
Рядом поля для минновзрывной подготовки, горный полигон, где совершенствуются альпинисты.
А многоуровневое стрельбище, с большой глубиной. Ведь у нас стрельбища короткие, а там… Раздолье для снайперов.
Тут же вертолетные площадки. Спецназ отсюда улетает на задание, сюда же возвращается. Даже в административном здании и то идет боевая учеба.
Внизу - тир. Три направления стрельбы. Программно обеспечивается, идет автоматическая обработка результатов, сразу же ясна эффективность огня.
Это нас потрясло. Было горько и обидно. Ничего подобного мы и близко не имеем.
Понимаю горечь наших ребят. «Альфе» четверть века, за спиной труднейшие операции, победы, награды, а хорошей учебно-материальной базы нет. Приходится ютиться в маленьком спортзале, крохотном тире, в кабинетах на троих.
И все-таки в той корейской поездке была светлая страница. Какая, спросите вы? О ней мне рассказали сами сотрудники «Альфы». Операцию группы «А» на Васильевском спуске в Москве бойцы корейского отряда «47» изучают в записи по секундам, по жестам, по движениям. Изучают тщательно и кропотливо. Думаю, им есть чему поучиться!
«ДЕТОНАТОРЫ МИРОВОЙ ВОЙНЫ…»
Афганская война, «горячие точки» на территории Советского Союза и, наконец, чеченская бойня - во всех этих местах приходилось быть группе антитеррора «Альфа». Словом, навоевались бойцы спецподразделения вдоволь. И поэтому, прежде чем рассказать об их участии в последней войне, хотелось бы сказать несколько слов о так называемых «конфликтах малой интенсивности» вообще. Ибо после Второй мировой человечество «завязло» в подобных конфликтах. Весьма опасных и острых.
И поэтому мы начнем с того, что операция, проводимая федеральными силами в Чечне, не что иное, как «военно-полицейская операция» локального масштаба.
Можно было сочинить какое-либо другое более благозвучное название, ну, например, просто «локальный конфликт» или «операция против нерегулярных сил», но, думаю, суть от этого не меняется. Ясно и четко просматриваются две черты - локальный характер войны и ее сугубо полицейские цели. Наверное, для нашего читателя подобные термины могут нести отрицательную нагрузку. Что ж, война исходно несет в себе крайне мало положительного, и нам пора привыкать к подобным терминам. Что случилось, то случилось.
