По белым губам скользнуло теплое дыхание, а вслед за ним приходит что-то, нет — не чужое, почти свое, родное, штопая рваные края потрепанной ауры.
Обернувшийся, Аскар не смог сдержать усмешку — то, что происходило за его спиной, уже мало походило на лечение. Разве что только от излишне расшатавшихся нервов.
Да уж, пусть лучше целуются, чем скандалят. Архитектура целее будет.
Котэ замолкла, едва в комнату вошел гость.
— Можешь не останавливаться, мне очень понравилось, — склонил голову Сияющий.
— А мне все равно, понравилось вам или нет, — пожала я плечами. — Я играла для себя, а не для вас. Так знаете ли лучше думается.
— О чем?
— Какие могут быть мысли у молодой девушки, впрочем, как и у не очень молодой? И даже не девушки? Не отвечайте, это извечный вопрос, верно на него еще никто не отвечал. Лично я раздумывала, какого упыря происходит в моей жизни. Такой бедлам, и с тремя литрами хорошей бражки не разобраться. А вы здесь зачем?
На свое счастье Сияющий не стал напоминать мне о том, что он у себя дома, а я здесь всего лишь гостья, при том не самая спокойная — вчера вечером саламандру гоняла, мы с ней чуть остров не развалили.
Вообще-то мне отвели отдельный домик на территории личного острова моего вновь обретенного деда. По началу конечно хотели засунуть во дворец почтенного дэва, но я так активно возмущалась… попутно снеся взрывной волной какое-то декоративное излишество, слегка напоминающее башенку. Далее возражать мне никто не стал, и я их понимаю — здоровье дороже.
Демонов, после не менее разрушительной сцены, где возмущались уже пятеро, поселили в одном из крыльев родового дворца Сияющего. Хотя изначально их полагалось разместить на главном острове, в местном подобии города, в одном из гостевых апартаментов. Только асуры ни в какую не желали доверять меня дэвам. Подозреваю, что в их же интересах, а я не представляла, как обойдусь без своих чертяг разноцветных. Последнее заявление повергло все возражения в пыль, и нас поселили на минимальном расстоянии друг от друга. Буквально через сад.
— Я пришел поведать тебе вердикт высокой комиссии.
— Да какая она высокая, там самый высокий на два пальца выше меня. Ну, это если не считать вас. Средненькая комиссия-то вышла.
— Зато общественное положение у них такое, что выше у нас не прыгнешь. Это самые влиятельные и сильные дэвы. Не морщи свой носик, Лилит. То, что тебе удалось одержать верх над аватарой одного из них, говорит о его растерянности и о твоих незаурядных способностях. Благодаря которым ты была официально признана моей внучкой и наследницей, — довольно откинулся он на спинку резного стула. — А это многого стоит, поверь мне.
— И с чего бы такая щедрость?
— Они посчитали тебя достаточно сильной и… необычной, чтобы разбрасываться такими детьми. Даже полукровками.
— Я не ребенок.
— Не по нашим меркам. Для нас ты еще очень юная. Обычно в этом возрасте наши дети проходят некую проверку, упрощенный вариант который ты видела сегодня. Она показывает, может ли то или иное существо считаться наследником рода. К сожалению, Сияющая Луна в свое время это испытание не прошла и навсегда осталась лишь моей дочерью, но не достойной титула.
— Э-э, а может к счастью? — робко спросила я.
— Может быть. Так или иначе, хоть ты и считаешь себя человеком, — усмехнулся он, — сила твоя достаточна, чтобы ты заняла достойное любого дэва положение в нашем обществе.
— Вы кое-что так и не поняли. Это дух сильный, очень сильный. Я же слабая. Даже контролировать его не могу.
— Здесь ты права лишь в одном — от отца тебе достался слишком ограниченный энергетический запас, достаточный для человека, может быть, даже богатый, но не для дэва. Поверь, мы найдем выход. А сейчас лучше расскажи о том, как ты жила раньше. И… откуда такие странные отношения с асурами и уж тем более с тенями и Наследником. Мы и не думали, что подобные существа могут сделать то, что он сделал для тебя.
Я улыбнулась кончиками губ. Теплый сгусток его души все еще светился у меня внутри. И каждый раз, когда я касалась этого чуда, отзывался с тем же трепетом, что и сам Данте.
Вопреки моим ожиданиям рассказывать было не так сложно, хотя и приходилось ловко лавировать меж подводных камней. Так же неохотно я отвечала на вопросы об асурах, хотя их было более чем достаточно. И уж тем более я начинала огрызаться, когда Сияющий расспрашивал меня о Наследнике.
— Странно, — смерил меня взглядом дед. Хотя какой он дед, если выглядит куда младше моего папочки, в день когда я уехала на пикник с асурами. — Придя сюда, ты была его невестой, а сейчас связь порвана. Хотя мы ничего не делали.
— Как это порвана? — удивилась я, вспоминая, как еще утром ругалась — совсем ботва нарисованная разленилась, не шевелится больше, да и вообще напоминает простой рисунок хной. Так значит роспись таковым и стала и, если потереть мылом, вполне может совсем исчезнуть.
Небо, что же я наделала!
Теперь понятно, отчего он так взбесился, я бы и не такой шум подняла, порви он обручение на моих глазах. Да я до сих пор, как вспомню о его повторной попытке обручения, хочу бить тарелки, желательно о чью-то рогатую голову, таскать за блондинистую шевелюру и си-ильно скандалить. Все-таки оказалось, что я несколько ревнива.
А уж об этом недолюбленном, неуверенном мальчишке и говорить нечего.
И что мне теперь делать? Будь колечко у меня, я его хоть на клей бы посадила. А что теперь — требовать вернуть многострадальный артефакт?
Видимо, я так увлеклась самокопанием с элементами садомазохизма, так губы начала кусать, что голос Сияющего заставил меня вздрогнуть.
— А вот и твои дружки пожаловали. Примешь гостей?
Смотри-ка, уже дружки, а то все демоны, демоны. Хорошо если не поганью мерзопакостной величали.
Первым на нависшую над садом террасу ворвался Аскар.
— Как ты себя чувствуешь, малышка?
Заглянув в себя, я в который раз убедилась в собственной целостности. Ненароком задетый теплый пульсирующий комочек радостно засверкал и, как мне показалось, посмотрел на меня с некой надеждой, как уличный пес смотрит на рассеянно потрепавшего его по лохматой голове прохожего. Умею я сделать больно.
«Талант», — хмыкнул феникс.
«Ты-то помолчал бы».
Дух пристыжено засопел. Знает ведь, что чуть не угробил нас.
— Живой. Знаешь, как это приятно.
— Да уж подозреваю.
— Ну, а в общем, — пристал заботливый Бали, — нигде ничего не болит?
Я стянула вниз широкую пройму туники, надетой поверх тонкой шелковой рубахи и шаровар, демонстрируя три золотистых полосочки от когтей.
— Немного в груди першит да общая слабость. Ничего, завтра все пройдет.
