— Тебя пришла проведать. — Она села на краешек соседнего стула и сложила руки на коленях. — Неделю назад пришел Заквиэль и рассказал, что происходит в королевстве. И о тебе. Мы отправили детей подальше, а сами начали думать, как тебя вытащить из этого всего.
— Я никуда не пойду, — предупредила я.
— Знаю. Демоны просветили. Они очень беспокоятся за тебя. Боятся, как бы ты чего не выкинула, и Хананель с горяча не свернул бы тебе шею. Но только попав во дворец, я поняла, насколько их опасения напрасны, ты оказывается совсем опустила руки. Среди слуг ходят разговоры один страньше другого; кто говорит, что тебя опоили чем или зачаровали, кто вообще утверждает, что ты его полюбовница. Но не мне ли тебя знать, ты просто сломалась, как тонкий стебелек от прикосновения. Я видела, когда Хананель представлял тебя своей армии как будущую Владычицу, на тебе лица не было. Такое ощущение, что тебе все равно с кем быть.
— Не все равно. Только что я теперь могу сделать? Запертая здесь, как феникс в клетке.
— Не могу поверить — и это говоришь ты! Ты, которая не давала мне опустить руки и каждый раз вытягивала из совсем безвыходных ситуаций. Помнишь, как мы выкупали моих сестер, а потом мотались по городу в поисках хоть какого-то прибежища от осенней сырости и холода. Ты помнишь, как заставила горделивого эльфа помогать тебе расплетать косички, заплетенные обиженным домовым? И теперь ты заявляешь, что ничего не можешь? Нет, тогда ты не та Таня, которую я помню.
— Мое имя Лилит. И сейчас иное дело. Сталемордый надел на меня моррий. Что я могу сделать против него?
Вообще-то асур приходил несколько раз на дню. Он больше не прикасался ко мне. Хотя попытки были, только я шарахалась от его протянутой руки, как черт от ладана. Иногда мне становилось не понятно — рад он или разочарован тем что наконец удалось сломить меня. Но у меня нет сил отвечать на его колкости и откровенные провокации. Все, чего я хочу — это тишины, все что мне надо — чтобы меня оставили в покое, все, что у меня есть — этот убивающий холод внутри.
— Лилит, ты же всегда была сильной.
— Не всегда. Я просто человек. Катинка, не надо, не вмешивайся в это.
— И что мне сказать твоим демонам? Они ведь волнуются. Боятся, как бы тебя здесь не обидели. Заквиэль не отпустил бы меня сюда, не будь это так важно. Мы даже твою бывшую камеристку нашли и уговорили тебе помочь. Она меня сюда и провела, выдавая за свою сестру. Мне три дня пришлось ходить кругами вокруг этой комнаты, чтобы охране примелькаться. А теперь возвращаться в город и говорить чертям, что тебе все равно? Нет, прости, для них это слишком важно. Зак велел передать, что твой крылатый дружок готов уже лично прийти и разобрать Вольский дворец по камушку.
Вспомнив Серенити, я улыбнулась — с него станется.
А Катинка пересела на пол и приютила свою блондинистую голову на моих коленях.
— Без тебя плохо. Заквиэль постоянно жалуется на какого-то Наследника, который выкидывает нечто невообразимое, город в осаде, детей увезли в неизвестном направлении. Или ты оттаешь, или мы все погибнем. Лилит!
— Катинка, немедленно уходи, — всполошилась я. — Хананель идет. Передай мальчишкам, что со мной все в порядке. Я себя веду как образцовая пленница, а сталемордый меня не обижает.
— Откуда ты знаешь? — вскочила на ноги Катинка. Подхватив поднос, она кинулась к двери… Как раз в этот момент дверь открылась.
Чувствовала я его. Как чувствуют осколки собственной души.
— Что здесь за совещание?
Ух ты, он еще одну блондинку с собой притащил.
В комнату вплыла прекрасная Изиабелис. Впрочем, после моей матушки такой красавицей она уже не казалась. Этот факт меня позабавил, и я приветственно улыбнулась.
Насторожив тем стального асура еще сильнее.
Изя же оглядела меня с ног до головы и довольно усмехнулась:
— И это чучело прочили на трон Владычицы?
Поведя плечом, я отвернулась к окну, за которым валил снег. Куда ни глянь — везде снег.
Поняв, что отвечать я не собираюсь, асура пошла в бой:
— Ты обещал отдать ее мне! Мы договорились. Моя помощь в обмен на эту наглую тварь, — ткнули в меня наманикюринным пальчиком.
Блондинка. Типичная.
— И зачем она тебе? Мужчины наскучили? — приподнял брови Хананель.
— Да как ты… Я хочу ее убить. Медленно и мучительно. — Изя подскочила ко мне и больно ухватила за подбородок, задирая голову. У меня от хватки Хананеля только синяки прошли. — Я буду медленно замораживать тебя. Слой за слоем, по миллиметрам. Как тебе свадебное платье изо льда, человек? Я вморожу тебя в глыбу льда и пошлю в таком виде Наследнику, пусть у него останется хоть что-то на память от своей невесты.
— Убогая фантазия, — пожала я плечами.
А блондинка задохнулась от возмущения. И вместо ответа вцепилась в меня своими когтистыми пальчиками. Но едва из царапины по коже побежал ручек липкой крови, Изиабелис откинуло в сторону.
— Как ты смеешь, — вскинула она гордый подбородок.
Хананель пробежал холодными пальцами по моей разодранной шее. Кто мог подумать, у него есть магия исцеления!
Ну да, кажется, Асурендра умеет управлять почти всеми стихиями.
— Ты глупая женщина, Изиабелис. Поэтому тебе никогда не быть Владычицей. Ты позволяешь ненависти затмевать твой разум.
— Ты обещал!
Тут-то меня и пробрало. Согнувшись пополам, я хохотала, как не делала очень давно.
— Обещал… И ты поверила ему, безмозглая кукла?! Одно слово — блондинка! Поверить ему. Верить… вам нельзя верить.
Из глаз сыпались искры, пальцы дрожали. И я ненавидела, ох как я ненавидела!
Ненавидела эту злую шутку, которую кто-то глумливый назвал моей жизнью, ненавидела обстоятельства, которые сильнее моих самых отчаянных желаний, ненавидела даже те короткие мгновения счастья, от которых теперь только горче.
— Я обещал, — улыбнулся Хананель за моей спиной, разглядывая перепуганное лицо демонессы. — Только ты не лучший выбор для Царства. А она рождена, чтобы быть Владычицей.
Не стоило ему так фривольничать и класть руку на мое плечо. Я тут же оскалилась.
Да, если асур прел эту напыщенную куклу и намеривался таким образом заставить меня выползти из глубокой ракушки апатии, то у него это получилось.
Но только на свою беду!
Улыбнувшись ему в ответ, мое тело в то же мгновенье упало на пол.
Я лежала почти бездыханная и я стояла, высоко задрав подбородок, я была хрупким человеком и беспечным духом, я там и Я здесь.
Жар, идущий от какого-то амулета на груди Хананеля, вспыхнул зарницей, обжигая крылья и опаляя ресницы. От второй, более сильной волны меня, меня-духа, отбросило далеко назад.
