Мелькнула мысль, что если бы Ферт воспользовался правом первой ночи, то это было бы равнозначно тому, что я разделила ложе с мужем, — тогда признать брак недействительным не удалось бы.
— Что ж, дитя… Вижу в твоей душе сомнения, вижу на сердце тень… Но, Алана, отныне ты свободна, я отменяю твои брачные обеты.
Я почувствовала, как кожу на запястье охватило легкое жжение.
— Ступай, дитя мое. И да пребудет с тобой Триединый.
Только спустившись с постамента, я догадалась взглянуть на руку. Кожа на тыльной стороне запястья была девственно-чиста, ничто не указывало, что ее когда-то украшала брачная татуировка.
Когда мы вышли из храма, уже стемнело.
— Спасибо! — Меня буквально переполняла радость. Казалось, я скинула тяжелейшие оковы, за спиной выросли крылья. Хотелось петь, веселиться, танцевать! — Спасибо, Шейран. Теперь я свободна!
— Ты действительно так считаешь?.. — хмуро посмотрел на меня мужчина.
Будто с разбега налетела на стену. О какой свободе можно говорить, если я все еще пленница черноглазого коршуна?
— И правда, о чем это я?.. — пробормотала я.
Ферт риторический вопрос оставил без внимания. Не знаю почему, но мужчина пребывал не в самом благостном расположении духа и настроен на разговор не был. Впрочем, когда это бывало иначе?
Неожиданно осознала еще одну вещь: расторгнув мой брак, Шейран лишился права первой ночи. Я понимала: если Ферт захочет уложить меня в постель, отсутствие или наличие какого-то права его не остановит. Но все же… все же…
— Шейран, все же зачем тебе это понадобилось? Зачем отвел меня в храм? — не удержавшись, спросила я.
— Сама догадаться в не силах?
— Чужая душа — потемки, твоя — особенно.
— Вот пусть так и остается.
Больше до самой гостиницы мы не перекинулись и словом.
Не верилось, что Ферт помог расторгнуть мой брак исключительно по доброте душевной. Должна иметься веская причина… Неужели за те полдня, что виконт отсутствовал, ему удалось узнать, кто я такая? Да нет, вряд ли. Сейчас императорского порученца моя тайна волнует в последнюю очередь — Эрлия охвачена пожаром восстания, в порту яблоку негде упасть от беженцев и солдат.
Если только… Шейран считает, что я по праву рождения несколько более высокого положения, чем простая крестьянка? Тогда на моей репутации брак с деревенским кузнецом будет темным пятном. При этом особой роли не играет, действуют ли еще брачные обеты, в разводе я или овдовела — главное сам факт, что брак был. Но раз мое замужество признано недействительным, значит, его и вовсе не было.
Вот только какое дело Ферту до моей репутации?.. Нет, что-то здесь не сходится.
Шейран сам себе не мог объяснить, зачем отправился в храм с Аланой. Когда он увидел девушку, выходящую из примерочной, это решение показалось ему единственно правильным, а своей интуиции Ферт привык доверять.
В итоге императорский порученец не только потерял кучу времени, но и формальный повод распоряжаться судьбой девушки как правопреемник, пусть и временный, барона Ольгрейда.
Вот и спрашивается, зачем ему понадобилось признавать брак Аланы недействительным?..
Ночью меня ждал неприятный сюрприз — оказалось, что Шейран решил спать со мной в одной комнате.
Когда мужчина вошел в номер, я стояла в одной сорочке, едва прикрывающей колени. При виде гостя я испугано вскрикнула и юркнула под одеяло.
Недовольно скривившись, Ферт бросил сумку с вещами на соседнюю кровать.
— Ты будешь спать здесь?
— Ждешь кого-то другого? — насмешливо приподнял бровь Шейран.
— А как же Эллина? — выглядывая из-под одеяла, пропищала я.
— У нее есть муж.
Оставаться ночью с коршуном наедине я боялась до безумия. Даже то обстоятельство, что кроватей две и стоят они в метре друг от друга, утешением не служило. Понимала: будет желание, Ферт это расстояние вмиг преодолеет. Я боялась его, боялась себя… и кляла себя за то, что переоделась в сорочку, а не легла спать в верхней одежде.
Мой очередной план побега тоже канул в небытие. А ведь я была так осмотрительна! Даже в сторону окна старалась лишний раз не смотреть, чтобы ни у кого не вызвать подозрений.
Виконт положил под подушку нож, на пол рядом с кроватью меч, а затем, не обращая на меня внимания, принялся раздеваться. Бросил на стул куртку с рубашкой, стянул сапоги. Когда Шейран схватился за ремень брюк, я с головой нырнула под одеяло. Уши горели. Сердце лихорадочно стучало.
Я услышала шорох одеяла, затем усталый голос Шейрана:
— Советую выспаться. Завтра тяжелый день. Выезжаем на заре.
Прошла минута, вторая… десятая. Под одеялом было жарко и душно, да и чувствовала я себя чертовски глупо. Наконец осторожно выглянула из своего убежища — Шейран спал.
Глава 18
Растолкала меня хмурая, отчаянно зевающая Эллина, когда только начало светать.
— Приводи себя в порядок и спускайся завтракать.
— А где Шейран?
Ни виконта, ни его вещей в комнате не было. О том, что мужчина провел здесь ночь, указывала только смятая постель.
— Внизу ждет… — проворчала северянка. — Поднимайся, бестолочь! Ты всех задерживаешь.
Эллина ушла, в комнате я осталась одна.
Села на кровати, потянулась. С тоской посмотрела в сторону распахнутого окна, из которого тянуло утренней свежестью. Эх, велик был соблазн перемахнуть через подоконник, дать стрекача… Нет, глупо и пытаться.
В трактире было пусто, накрыт оказался лишь один стол, за которым поглощали завтрак мои спутники.
За едой похитители оживленно разговаривали, я же чувствовала себя абсолютно чужой в этой компании. Думается мне, не окажись меня за столом, сотрудники Рианской секретной службы нашли бы более интересную тему для беседы, чем поднятие цен на пшеницу и шерсть в связи с восстанием в Эрлии.
Я не понимала, с чем связаны перемены в поведении Шейрана: то он пытается соблазнить, затем выражает участие в моей судьбе, теперь демонстративно игнорирует… будто меня и нет за столом вовсе. Лишь иногда я ловила на себе холодный, задумчивый взгляд черных глаз.
Каков он, настоящий Шейран Ферт? Думается мне, высокомерный, жестокий, гордый и циничный. Иным виконт, выпускник Артанской Академии, бывший маг, высокопоставленный сотрудник Рианской секретной службы, императорский порученец… быть не может.
В этот раз мне щедро выделили отдельную лошадь, не стали ни связывать, ни поводья забирать. Знать бы еще, Шейран решил, что я смирилась со своей участью, или понял, что наездница из меня никудышная и деться средь бела дня с тракта мне просто некуда?
