Задрожав от ужаса, Брижит уронила блюдо на стол и расплескала пиво по толстым доскам. Она поглядела на Роланда округлившимися от испуга голубыми глазами:
— Я ничего не украла.
— Навряд ли ты сможешь утверждать, что лошадь принадлежала тебе, мадемуазель, — со спокойной беззлобной насмешкой сказал он. Но колени у Брижит подкосились. Тогда Роланд быстро схватил ее за руку и усадил рядом.
Боже праведный, в чем ее обвиняют! За кражу пищи отрубают руку. А лошадь? Ведь в ней — все состояние, честь и богатство, вся жизнь рыцаря. Конь — самое дорогое животное, гораздо большая ценность, чем любой из слуг или даже земля! Свободный крестьянин с радостью отдаст свою ферму за коня — знак благосостояния, который ставит его владельца высоко над всеми остальными серфами. Кража лошади — преступление не менее тяжкое, чем убийство, а уж для раба это вообще невообразимо.
Веселое настроение Роланда испарилось, едва он взглянул на Брижит и понял всю силу и глубину ее испуга.
— Успокойся, что сделано, то сделано. — Я… Я не хотела красть, — совершенно потерявшись, пробормотала несчастная. — Я не подумала.;. То есть… не считала, что краду эту лошадь. Я ведь никогда прежде не должна была просить и… Роланд, помоги же мне!
Она заплакала, и рыцарь рассердился на себя за то, что сам без всякой необходимости подогревал ее страхи.
— Брижит, успокойся. Тебе нечего бояться. Ты украла лошадь, но сэр Ги, ее хозяин, не станет давать ход этому делу.
— Но…
— Будь спокойна, — заверил Роланд. — Я говорил с ним, прежде чем отправиться за тобой. Он гораздо сильнее опасался за тебя, чем за своего коня, и не станет требовать возмездия.
— Правда?
— Да, правда.
— Вот так штука, — вмешалась Гедда. Ее ястребиный нос теперь казался еще длиннее, чем обычно. Выцветшие серые глаза были прикованы к лицу Брижит. — Едва ли решение Ги можно назвать благоразумным. Но даже если потерпевший не требует наказания, то я, разумеется, не отступлюсь.
— Кто ты такая, чтобы чего-то требовать от меня? — зловеще прорычал Роланд.
Гедда мертвенно побледнела, и ее оливковая кожа пошла красными пятнами.
— Ты слишком балуешь эту суку! — принялась обвинять Роланда мачеха. — Почему? Не иначе, она тебя околдовала!
— Я не балую ее, — ответил Роланд. — Она уже наказана.
— Значит, недостаточно! — выкрикнула Гедда. — Она еще в состоянии свободно передвигаться! Роланд поднялся. Его глаза грозно блестели:
— Вы что же, сомневаетесь в моих словах, сударыня? Или хотите сами попробовать того, что досталось Брижит? — Он сделал жест, словно собирается снять ремень. Гедда снова побледнела и вжалась в свое кресло, глядя на мужа. Но его взгляд был прикован к Роланду.
— Лютор! — взмолилась она.
— Нет, не смотри на меня, жена. Ты сама его разозлила, хотя я предупреждал, что это не твоего ума дело. Ты никогда не умеешь вовремя остановиться.
Как только Роланд сделал шаг в ее сторону, Гедда вскочила и ринулась прочь из зала. Лютор усмехнулся.
— Приятное зрелище: моя сварливая ведьма наконец поджала свой хвост и бежит. — Он встал, подошел к сыну и похлопал его по спине. Усаживаясь в кресло рядом с Роландом, Лютор кликнул слугу, чтобы тот принес пива. — И то сказать, она уже давно не пробовала моего кулака, слишком давно.
— Разве мое отсутствие не успокоило Гедду? — садясь на место, спросил Роланд. Отец лишь пожал плечами:
— Может, я просто не обращал внимания. Рыцарь молча набросился на еду. Принесли пива, и Лютор откинулся на спинку кресла, чтобы получше видеть Брижит, сидевшую по другую руку от Роланда.
— Ты не очень-то много ешь, мамзель, — заметил хозяин замка. — Или тебе не по вкусу пища?
— Боюсь, я просто потеряла аппетит, милорд, — кротко ответила Брижит.
— Так не пойдет, — улыбнулся старик. — Такой хрупкой девушке, как ты, потребуется много сил, чтобы противостоять моему сыну.
— Вы попали в точку, милорд. Роланд недовольно посмотрел на отца, но это лишь воодушевило Лютора на дальнейшую беседу. Отхлебнув большой глоток пива, старик наклонился к сыну и серьезно спросил:
— Мой галантный вассал уже знает, что ты вернулся? Не взглянув в его сторону, Роланд проворчал:
— Предоставляю тебе сообщить ему об этом. Кустистые брови Лютора соединились в одну линию:
— Своим побегом девчонка отложила ваш поединок. Разве тебе не хватило времени, чтобы передумать?
— Я не собираюсь менять свое решение. А что он?
— Тоже нет, — неохотно признал Лютор. — Не понимаю упрямства мальчишки.
— Он стоек в своей вере, вот и все, — предположил Роланд. — Я и не ожидал от него ничего иного.
— Но парень всегда боготворил тебя. Я бы никогда не поверил, что между вами может случиться нечто подобное.
— А как же ты думал? — с раздражением в голосе спросил Роланд. — Что я не отвечу на вызов?
— Нет, конечно. Но если можно решить все словами…
— Навряд ли, отец.
— Но только во избежание кровопролития.
— Оставь! — взорвался Роланд. — Я уже пытался его переубедить. И не меньше, чем ты, хотел бы решить все миром. Но он ничего не желает слушать.
— А ты?
— Тоже, Лютор покачал головой:
— Тогда вся надежда только на нее. Сам знаешь.
— Я не стану просить ее об этом.
— Кто это «она»? — не удержалась Брижит.
— Ты, мамзель, — ответил Лютор. Роланд хлопнул ладонями по столу.
— Тебе обязательно нужно было обсуждать это при ней? — упрекнул он отца.
— Ты хочешь сказать, что она ничего не знает? — недоверчиво спросил Лютор.
— Нет.
— Значит, должна узнать, — в гневе ответил старик.
— Чего я не знаю? — спросила Брижит, но мужчины не обратили на нее внимания, — Это бесполезно, Лютор, потому что она упрямее нас с тобой, вместе взятых.
Хозяин замка поставил кружку на стол, резко встал и удалился. Было видно, что он недоволен.
Оставшись наедине с Роландом. Брижит молча ждала объяснений. Но рыцарь даже не смотрел в ее сторону. Наконец девушка наклонилась к нему, чтобы напомнить о себе:
— Итак?
— Заканчивай ужин, Брижит, и я отведу тебя в твою комнату, — резко сказал он.
— Роланд! Кто тебя вызвал?
От его тяжелого взгляда Брижит даже подалась назад.
— Если ты уже готова, идем.
Глава 23
Роланд схватил Брижит за руку и потащил из зала. Дойдя через внутренний двор до ее хижины, он рывком распахнул дверь и втолкнул девушку внутрь. Затем вошел следом и сразу обратил внимание, что кто-то успел принести сюда жаровню с углями и веши, оставленные ею в конюшне. Комната была предусмотрительно освещена: горели масляные светильники, прикрепленные к стене.
