Но тогда желтоглазый дракон получил бы то, чего домогался.
Меня передернуло от отвращения.
— Алекс, ты идешь? Хватит сидеть с кислой миной, у нас занятия.
И снова бег, может у меня судьба такая? Мы неслись по коридорам школы, Алла сжимала мою руку, ее волосы бесподобно блондинистого цвета развивались плащом, а попадающиеся на пути студенты шарахались в стороны едва заприметив.
— Чего это они? — удивилась я.
— Меня боятся. А разве я тебе не сказала? Мое полное имя Иаллин. Я дракон Алауэн.
От неожиданности я споткнулась, и только змеиные инстинкты спасли от падения.
Добрый день, сестричка.
Вот упырь, как все оказалось легко, что даже… страшно.
Так и закрутилась-завертелась жизнь студенческая. Мне, распрощавшейся с этим более трех лет назад, такие ощущения небыли в новинку. Да и учиться в школе Вакана интересно.
По началу на меня, разумеется, косились, перешептываясь за спиной по поводу странного появления, но очень скоро это всем надоело и жизнь пошла своим путем. С Аллой мы тоже подружились. Она хоть девчонка неспокойная, но веселая и общительная. Да и не так глупа, как мне раньше казалось. Просто легкая и немного бесцеремонная. Сразу становится понятно, зачем наши братишки приставили к ней меня. Лично я бы еще и на цепь такую сестричку посадила — чтобы далеко не сбежала.
Но… на цепь посадили меня, ее сторожевую ободранную кошку. И свою миссию я выполняла с привычной обязательностью.
Иаллин оказалась жуткой экспериментаторшой, впрочем, как и все Алауэн, призналась она. И мне приходилось следить за ней и участвовать во всех авантюрах затеянных азартной сестричкой. То колбы перепутает, то зелье передержит, то вообще упырь знает что наколдует.
А разбираться со всем кому? Правильно — мне. Я проворно меняю опасные ингредиенты на правильные, чую как змея, разве что язык не вываливая, а попусту втягивая запах через рот. И решаюсь проверить на себе сомнительное варево, и в результате три дня хожу со вздыбленными волосами оранжево-зеленой гаммы. А уж когда заходит дело до всяких монстров, типа той выросшей до размеров теленка крысы, тут уж выбора нет — Алка их до жути боится и в обморок хлопается.
О количестве пойманных баночек, бутылочек и прочей дребедени с опасными наполнителями, я вообще скромно умолчу. Хорошо хоть реакция у меня теперь отменная, драконица даже не замечает, как сброшенная мензурка с ядом василиска возвращается на стол.
Смотря на эту девицу, я не редко задавалась вопросом — это влияние эльфийской крови, или же Алауэн по натуре такие безалаберные чудики?
Правда об этом мигом забываешь, как только Иаллин берет в руки тэссэн*. В эти мгновенья мне самой впору прятаться за ее спину. Танец гибкой девичьей фигурки с двумя опасно острыми веерами завораживающе красив и смертельно опасен. Каждое движение, каждый вдох, каждый изгиб вызывающе прекрасного тела, каждое идеально заточенное лезвие все подчинено лишь одному — «выжить и победить».
Когда я впервые, страшно робея, поделилась с ней своими соображениями, Иаллин долго рассматривала меня, а затем сказала непривычно серьезным голосом:
— Драконам не нужна победа. Это слишком эфемерная мера. Дракон если дерется, то либо за свою жизнь, либо за чужую. И не важно — забрать ее или сохранить. Запомни Александрит: драконы редко дерутся на полную мощь. Некоторые никогда так и не познают всей своей силы, но и малая толика ее должна нести смерть. В битве за жизнь дракону не нужно оружие. Нет, не буду говорить тебе такую банальность, типа «он сам по себе оружие». Это не так. Но зачем оружие тому, кто и есть сама жизнь, кто есть сама смерть? Истинная сила дракона подобна кончику стрелы, пущенной в самое сердце. — Она стояла на дощатом полу тренировочной комнаты и смотрела на меня непривычно серебряными, с полосочкой зрачка, глазами. Стройная девушка в широких брюках, в тонкой маечке, с забранными на затылке золотыми волосами. И в этот момент я как никогда остро ощущала именно ДРАКОНА — первосозданье, начало и конец жизни. — И ни дайте боги кому-то оказаться рядом с тем местом, где схватились в смертельной битве два дракона. Они никогда не опустятся до банальной грызни, ни капли крови не прольется на землю. Их битва* будет происходить на более высоком уровне, чем плоть. И чем сильней противники — тем страшнее происходящее. После такой битвы один падает замертво, другому же даруется жизнь. Но на том месте больше никогда ничего не вырастит, не зацветет, и животные будут обходить такое место подальше. Потому как место той битвы посетила воплощенная Смерть. Но ничего не бывает просто так, и силы тоже. Для всего нужен опыт, а уж для призыва Костлявой тем более. Тем более для ее направления, ведь старуха очень не любит когда ей командуют. Понимаешь, Алекс, мы не любим убивать, но умеем это делать.
Контраст представшей передо мной драконицы и привычной забавной Иаллин оказался так велик! Я до конца дня ходила под впечатлением, пока она меня не успокоила своим очередным вывертом — моя голову над тазиком, перепутала флаконы и вместо шампуня воспользовалась своим же последним новшеством — эликсиром невидимости. Ну и пока не разработала проявитель, ходила лысая — волос-то невидно! Я скромно улыбалась в сторонке, чувствуя себя полностью отомщенной за свой нежитеобразный вид.
Что же касается меня самой, тут все куда сложнее, чем с драконом-оборотнем.
Ведь чем дальше, тем страшнее. И если первый месяц я как-то умудрялась сдерживать свои новые «таланты», то одна весьма некрасивая вспышка положила конец не только всем моим потугам, но и репутации.
Я сидела за очередным фолиантом, когда в комнату, где в школе помещалась библиотека, влетела Яла, полуэльфийка, полубогизнаюткто, но некромант закачаешься. Таких трупешников поднимает, загляденье, от живого не отличишь. Разве что по навязчивому запашку, но она над этим работает.
— Алекс, чего ты тут расселась, там Мальгольм с Алкой сцепились!
У меня внутри все так и перевернулось.
Мальгольм, как и Иаллин, истинный оборотень, но со второй сущностью здоровенного кошака. Да и в человеческой своей ипостаси мало от него отличается — крепкий, вальяжный, наглый тип. К тому же ловелас и бабник, готовый нападать на все, что движется, а там по обстоятельствам.
Но ни Алку, ни меня попасть в список его постельных игрушек не прельщало. Как будто мало мне домогательств одного оборотня, и этот туда же. Только поздно мы поняли — этот тип словно специально нарывался на желанный отказ, надеясь увеличить вес новой победы. А тут мы, такие мужененавистницы.
Не знаю, что случилось со мной в момент, когда я увидела сцепившихся на шестах Мальгольма и Аллу, но явно ничего хорошего. Глаза подернула красная пелена, а инстинкт, который сильнее, чем любой разум, заставил прыгнуть вперед с высокого крыльца и, встав между ними, наотмашь ударить оборотня ладонью.
Это было бы не так страшно, не обзаведись я набором длинных когтей, разом располосовавших смазливую мордашку парня.
