Сказать, что ему это не понравилось, это ничего не сказать. Молодой, мозгов мало, взял и обратился в огромного кота.
— Кис-с-са, кис-са, кис-са! — дразнила я, с грацией танцующей змеи уворачиваясь от прыжков черного кота.
Наконец Мальгольм понял, что соревноваться в скорости с ускользающей добычей не лучшая идея, и выбрал другую тактику. Теперь этот наглец выжидательно наматывал круги вокруг скучающей меня. И как только невинная, ничего не подозревающая, угу, жертва позволила себе роскошь отвлечься на кончик длинного хвоста, дразняще ласково коснувшегося ноги…
Прыжок!
Захват, кувырок, падение. И очаровательная улыбка сидящей на груди «жертвы».
— Хорош-шая кис-са! Глупая кис-са! Ес-сще рас-с, ш-ш-шкуру с-сдеру.
Кот пораженно уставился на меня зелеными глазищами, поджимая усы и уши.
А я соскользнула с него одним плавным движением и еще пару мгновений следила за тем, как поднимается местами помятый паренек.
Одно из незыблемых правил магии гласит — при сдерживании оборот не работает. То есть пока мои пальцы сжимали горло кота, человеком он стать не мог.
Прикосновение к спине воспринимаю как ласку и гибко извиваюсь под тонкой женской рукой. Удивленный взгляд драконицы ранит. Ранит!
Что же я творю?
В себя пришла только в кабинете ректора. Вилиантиэль смотрел на меня внимательным взглядом, ни в чем не обвинял, не ругал. Просто смотрел. Лучше бы он вон ту вазу о мою дурную голову разбил: коли мозги на место не поставить, так хоть избавится от этой гадости.
— Первый раз вижу дракона с голубыми глазами.
От этих слов я потеряла последнее самообладание и позорно разрыдалась.
Кем я теперь стала? Каким чудовищем? Откуда во мне столько грубости и силы?
Когда разгул истерики улегся, мне подали платок и стакан с горячим чаем. Эльф все так же смотрел на меня, но теперь куда более чутким взглядом. Усевшись на край своего стола, он усмехнулся:
— Мне вот интересно, что ты за чудо такое… диковинное. И как до сих пор жила с такими способностями?
Я скромно пожала плечами. А что ответить, до встречи с драконами Алауэн Ту — нормально, после — тяжело, а без них… Вот это меня и пугало. Братья хотя бы несли ответственность за меня и силы, дарованные ими. А сейчас вокруг никого близкого.
Кроме Иаллин. Я как-то сумела распознать в ней родственника. И до сих пор ощущала в груди острое желание защитить.
— Не волнуйся так, Александрит, — чуть улыбнулся Вилиантиэль, заметив, как дрожат у меня руки. — Для того и существует наша школа, чтобы развивать скрытые способности. Думаешь, что здесь делает Мальгольм? На самом деле он подающий надежды стихийник, а это редкость у оборотней. Яла вообще-то в скором будущем может стать великим врачевателем, если выберет направление «Жизнь», а не «Смерть». А твоя подружка Иаллин? Ты знаешь, что все Алауэн экспериментаторы? — Ага, на собственной побитой молью шкуре. — А девочка у них просто потрясающий артефактор. Да, это тоже особый род эксперимента, но ее родственники предпочитают ставить опыты над живой материей или заниматься алхимией, на крайний случай. Ведь Алауэн и сами потомки продукта такого опыта. Но с этим тебе лучше обратиться к их представительнице. Не бойся, Александрит, мы посмотрим, что можно из тебя сделать. Забавно, — улыбнулся эльф, — оказывается, из такой тихой девочки может получиться столь грозный боевой маг. Теперь иди. И постарайся держать себя в руках.
Из кабинета ректора я вышла в более или менее вменяемом состоянии. Правда, открытие того, что от меня теперь все шугаются, доставило мало радости. Хотелось вновь спокойной жизни и отвечать на атаку привычными уникальными щитами, а не когтями. Да и в поминутном шипении хорошего мало.
В своей комнате я упала на кровать и долго лежала. Ну, пока не пришла Алла, обрадовавшая меня свои новым изобретением. «Антикот» назывался и пах… валерьянкой!
По началу я не поняла принципа действия, но потом, после демонстрации действия сего грозного оружия!
Маленький флакончик с грушей на трубочке, как духи, право, а такой эффект.
Иаллин исподтишка обрызгала им сначала Ялу, для проверки. А когда убедилась в действенности сего возбудителя неуравновешенных кошачьих особ, и Олега, нашего сокурсника. Что тут началось!
С воплями: — Уйди, извращенец! — Олег наматывал круги по корпусу, а вылупивший глаза и капающий слюной Мальгольм бегал за ним.
Но и этого Алле показалось мало, уж не знаю причины, спровоцировавшей ту драку, но она явно о-очень серьезная. Я прям злиться начинаю.
Итак, на этот раз «волшебными ароматами валерьяны» был смачно сдобрен брутальный учитель артефактии.
— Заслужил! — шептала драконица и, прикусив кончик языка (хоть у этой нормальный), обрызгала профессора с ног до головы.
Взбесившийся кошак терся о его ноги, мурлыкал, замазал слюнями весь костюм, сладострастно постанывал, при том не замечая, как меняет ипостаси. Маг долго держался, пытаясь отпихнуть от себя похотливого ученика, но и его терпению пришел конец. И он дал Мальгольму в ухо.
Мы с Иаллин так смеялись, что не заметили подошедшего сзади ректора. А очнулись лишь когда тот ухватил нас за уши и оттащил в свой кабинет.
«Ну я-то здесь при чем?» — думала я, потирая горящее ухо.
Второй раз на дню сюда попадаю, а ведь раньше меня вызывали только для похвалы. Эх, общество некой блондинистой особы на меня дурно влияет.
— Главное, чтобы братья ни узнали! — вздыхает Алла. Ее горящее ухо я вижу даже в темноте.
— М-м? А что братья? — Первый раз слышу, как она их упоминает.
— А им вечно мои развлечения не нравились. Они меня конечно любят… по-своему. Но такие зануды!
Утыкаюсь лицом в подушку, что бы ни хихикать слишком явно.
— Что? — все же заметила мои дрожащие плечи драконица. Ах, да, у нее же тоже ЗРЕНИЕ.
— Так, вспомнилось. И что у тебя за братья такие… хм, несправедливые.
— Вообще-то они мне не родные. Так, дальние родственники, но так как мы погодки… почти, а у Алауэн довольно сплоченный клан, то они мне заместо братьев. Так, — села она на постели. Уснуть у нас в ту ночь не получалось. — Моя бабушка и их пра-пра-пра-дедушка… Все заново! Мой дед был женат на троюродной сестре какого-то там дедушки. Так тоже непонятно, — насупилась Иаллин. Посидела, позагибала пальцы, чего-то посчитала. Потом плюнула и выдала: — В общем — у нас общие предки.
Я снова хрюкнула в подушку.
А себе на ус намотала — не родные они, а очень даже дальние. Тогда чего над сестричкой так трясутся? Ох, чую многострадальной пятой точкой — не к добру.
— Тогда чего их бояться?
— Злые они. Нет, я, конечно, их обожаю, но… от их так называемой «заботы» уши вянут. Туда не ходи, это не бери, то не трогай, сюда вообще носа не кажи. Звери!
