Ведь тяжелей даже не преданное доверие. Больнее всего раниться об осколки разбившейся мечты. Во мне родилась надежда, разгорелось тепло. Я позволила себе мечтать. Позволила верить. Почти…
Стоп, почти что? Почти срослась с этими драконами, почти считала их семьей, почти… почти привыкла считать себя его. Я… была согласна… принадлежать ему…
От этих мыслей слезы высохли.
Ну нет. Не дождется!
Эта рыжая зараза мне за все заплатит.
*Авторство сего шедевра приписывается Елене Михайленко. Спасибо!!!!
Мытье посуды самое музоугодное дело на свете!!!
Глава 11 «Берегитесь женщин»
Подвиг — герой спасает принцессу от дракона.
Благотворительность — дракон спасает героя от принцессы.
(Н-н)
— Александрит, а нас приглашают прокатиться.
Я чуть со смеху не упала, заслышав такое. В голосе Леониды звенело откровенное ехидство. Девочка явно получала массу удовольствия от происходящего.
И я даже не буду злиться на нее за такую подставу. Лучше приму участие в спектакле.
— Это на редкость удачное предложение.
Лица пригласивших (на свою голову) перекосило. Ну да, наверняка хитрая сестренка не уточнила какая из сестер с ней. Графиня с дочкой попали впросак.
Пока я заходила в магазин, к Леониде, подъехала шикарная колесница графини с ней самой и ее обожаемой дочерью. Сестричка их не очень-то любит, а вот аристократочки решили навести мосты с будущим семейством. И нарвались… на меня.
Без лишних разговоров я дала Леониде пинок, заставляя поторапливаться. Та приподняла брови, но в колесницу залезла. Я же запрыгнула следом.
— К ювелирной лавке Бирема, пожалуйста, — попросила я возницу.
Устроившись на мягких сиденьях, я обратила свой взгляд к аристократочкам.
— О, у вас кажется макияж потек. Или это так лица корежит? Неужели солнечный удар случился?
Леонида, едва ли не застонала от удовольствия. Видать сильно ее допекли.
На данный момент я была одета более чем нескромно для других городов, но так как мы находились на эльфийской границе, мне вполне могли спустить такую вольность. Ко всему прочему я же магичка.
Итак, для похода по городу был выбран эльфийский наряд. Удобные шаровары, тонкая рубашка, все из льняной ткани нежно-голубого цвета. А вот полупрозрачная, летящая туника с разрезами по бокам, скрепленная чуть ниже груди брошью, была ярко бирюзовый. В общем, по уверению сестры и продавцов (вот им-то точно веры нет) я походила на эльфийку. Издалека. Ага. Очень издалека. Хотя при моем росте и природной худощавости, которую вроде бы начали побеждать регулярные кормежки, образ получался более чем привлекательный. Пока мы по городу ходили, не один парнокопытный (козел, то бишь) свернул шею.
Сейчас же на фоне закованных в пышные платья аристократок выглядела я очень свежо.
— Как дела у наших будущих родственников? — решила задать вопрос. А то все молча и молча. Как не родные, право.
— До недавнего времени все было хорошо.
— А что случилось недавно, чем-то отравились? — какой у меня участливый голос. Может они собственным ядом подавились?
— Нет. В наш город заявилась одна безвкусная особа.
— А вы ее жевали? Зачем же так сразу с гостями.
— Ты позоришь нашу… э-э, свою семью, — фыркнула Мелисабелль.
— Я? Чем?
— Своим развратным поведением. Не успела в городе объявиться, уже по казармам подолом метешь. Могла бы ради брата и попридержать свои похотливые планы.
— Мелиса, извини, но у меня нет подола. Это во-первых. Во-вторых, я ходила к отчиму, а в дочернем долге нет ничего позорного. В-третьих, попридержи свой язык. И без того все платье ядом закапала.
Вот не понимаю я, чего это раньше так сильно их боялась. Ну, сидят две жабы, пыжатся чего-то. Случись это больше года назад — молчала бы и краснела под злобными шпильками обеих аристократок. А сейчас мне на них уже как-то чихать. По сравнению с парочкой драконов — эти бледная моль. Не нужна им такая родственница как я, ну а они мне подавно. Все равно весь город знает, чья я дочка, а не признали, так и не надо. Я им не родственница, а просто чужая магичка. И пусть не забывают об этом.
Спектр зрения поменялся, а зрачки сузились. На руке, демонстративно лежащей на сидении, выросли когти.
Более привычная к такому зрелищу Леонида ухмыльнулась, девочка молодец — быстро сообразила все преимущества сестры-магианы. А вот аристократкам пришлось худо — побледнели бедняжки.
К их счастью мы уже подъезжали к нужной лавке.
— Я передам матушке послание, — во все зубы злорадно так улыбнулась Леонида после того, как оказалась на земле. — Думаю, Александрит тоже не откажется «поближе» познакомиться с нашими будущими родственниками.
Эх, кажется наши раскрасавицы попали. И крупно так. В беду, которая называется раздраконенная Александрит Андин. Будет на ком сорвать злость.
По моему счастливому лицу они это поняли.
— Я вам успокаивающего приготовлю, — обрадовала я их на прощание.
Графиня совершенно явственно икнула.
Весь следующий день я занималась амулетом для мамы. Небольшая брошка с многогранным камнем посредине не должна была привлекать лишнего внимания. И в то же время являлась сильным защитником. Купленную уже очень давно вещицу и тут приспособили в дело.
Повезло ведь в свое время приобрести эту милую брошку с александритом. Вот теперь маме не только подарок, но и хранитель будет.
— Ну как тебе? — спросила у Кешки, наблюдающего за всем с моего плеча.
Нахальная татуировка только хмыкнула. Ну да, знаю, артефактор из меня никакой. Если я даже в свое время не смогла понять, кто там поселился на моем плече, то сейчас и думать не о чем.
Во фруктовом саду матушки относительно прохладно и всегда можно спрятаться от летней жары. Да и небольшой фонтанчик нес свежесть в этот душный день. Рядом играли младшие, осчастливленные новым любимцем. Кролокрыл как и говорил продавец оказался зверем неглупым, с хитринкой, ластился к рукам, позволял в меру себя тискать, зная, что за это его вкусно накормят и позаботятся.
Я же развалилась на лежанке и грызла первые, еще незрелые яблоки. Главное после этого не забыть выпить один отварчик, а то поездку на прием к графине пропущу… по причине сильной занятости в уединенной комнате.
В груди уже с полчаса как-то странно тянуло. Словно на внутренних струнах кто-то играет протяжную, тоскливую мелодию. От этой музыки все сердце сжималось, а губы подрагивали. Не буду врать себе — от этого чувства не было плохо или больно. Скорей уж наоборот… напоминало варенье из лепестков розы, где привкус самих лепестков едва ощущается, но он так манящ и свеж. Легкая томность легла на плечи.
