Книга Молодой Сталин, страница 37. Автор книги Саймон Себаг-Монтефиоре

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Молодой Сталин»

Cтраница 37

Когда нескольких заключенных отправляли в сибирскую ссылку, Сталин предложил сделать групповой снимок. Так же, как в годы нахождения у власти, он с удовольствием расставлял всех по местам и сам встал в любимое место – в середину верхнего ряда. “Я так же, как один из солдат революции, стану посредине”. Вот он: длинноволосый и бородатый самопровозглашенный вождь.

Когда его товарищей уводили в долгий путь, “товарищ Сосо во дворе тюрьмы поднял красный флаг… <…> Вышедшие во двор товарищи… запели “Марсельезу”13.


Тем временем тайная полиция потеряла Сталина… в собственной тюрьме. Жандармы и охранка в Тифлисе полагали, что “Чопур, то есть Рябой” давно на свободе. Ротмистр Лавров считал, что он вновь руководит рабочими в Батуме “под особым надзором”. Очевидно, шпики следили за кем-то другим. В Батуме тоже не знали, где Сталин, пока подполковник Шабельский не разрешил загадку пропавшего Рябого, сообщив всем, что “Джугашвили уже год как содержится в тюрьме (ныне в Кутаисской)”14.

Скрежещущие шестерни царистского правосудия (случаи, подобные сталинскому, местные власти перепоручали петербургским министерствам юстиции и внутренних дел) наконец породили предложение о наказании: три года ссылки в Восточной Сибири [65] . 7 июля 1903 года министр юстиции отправил свой доклад императору, который скрепил приговор Сталину императорской печатью. Николай II был очень педантичен, хотя и лишен воображения, – он исправно читал все, в том числе самые тривиальные документы, попадавшие в его кабинет. Таким образом, несколько раз судьба будущего красного монарха ложилась на стол к последнему императору.

После этого полиция исхитрилась опять потерять Сталина. Губернатор Тифлиса думал, что он в Метехской крепости, но оттуда ответили, что там Сталин никогда не содержался. Глава тифлисской полиции констатировал: “Местонахождение Иосифа Джугашвили… еще не обнаружено”. Полиция обратилась к жандармам, которые установили, что Сталин все еще в Батумской тюрьме, – все бы замечательно, только на самом деле он до сих пор сидел в Кутаисе. Искали его полтора месяца. Эта путаница и сейчас будоражит умы сторонников теории заговора. Не прятали ли Сталина жандармы или охранка, потому что он был двойным агентом? Подтверждений этому нет. Проволочка могла бы вызвать подозрения, случись она с одним Сталиным, но такое происходило повсеместно. Между двумя мирами – кровавых заговоров и неторопливого крючкотворства – было столько же неразберихи, сколько конспирации.

В ожидании этапа Сталин узнал ужасную новость. 17 августа 1903 года кумир Сосо Ладо Кецховели, арестованный в Баку и заключенный в Метехскую крепость, встал у окна своей камеры и начал дразнить часовых криками: “Долой самодержавие!” Один из часовых выстрелил Ладо прямо в сердце. Такая судьба могла бы постигнуть и самого Сталина. Он никогда не забывал Ладо.

8 октября Сталин наконец узнал, что отправляется в очень дальнюю дорогу. Первой остановкой на пути будет Батум. Он вновь устроил групповой снимок. Когда он покидал тюрьму, товарищи махали ему флагом и пели “Марсельезу”.

“Меня отправляют, встречайте у тюрьмы”, – написал Сталин только что освобожденной Наташе Киртаве. Она собрала для него десять рублей и немного еды; Сталина ожидала русская зима, но он уходил по этапу лишь в легкой грузинской чохе и сапогах, перчаток у него не было. Когда он садился на арестантский пароход, который должен был увезти его из Батумской бухты (этап шел через Новороссийск и Ростов), Наташа стояла на пристани: “Я его проводила”.

Грузина, который в своей плодородной стране привык к вину и застольным песням, эта дорога приведет к другой жизни в далеком морозном краю – Сибири15.

Глава 12
Замерзший грузин: сибирская ссылка

Путь в Сибирь часто оказывался гораздо опаснее самой ссылки. Сталин в полной мере ощутил все ужасы этапа – медленного поступательного продвижения на восток, когда по дороге прибавлялись все новые заключенные. Сталин рассказывал, что иногда к его ногам приковывали железное ядро, и однажды воскликнул: “Нет лучше чувства, чем разогнуть спину после кандалов”.

Уже в Ростове-на-Дону он остался без денег и телеграфировал в Батум, чтобы ему их выслали. Эту просьбу выполнил Канделаки. Недалеко от Ростова Сталин стал мучиться ужасной зубной болью и обратился к фельдшеру. Тот пообещал: “Я дам вам лекарство, которое навсегда излечит ваш зуб”. “Он сам вложил лекарство в мой сгнивший зуб, – вспоминал Сталин. – Это был мышьяк, но он не сказал мне, что его нужно было вынуть. Боль действительно унялась, но после этого два зуба выпали. Так что он был прав: эти зубы никогда не болели!” Зубная боль была одной из многих хворей, которые преследовали Сталина всю жизнь.

Чем дальше этап уходил от цивилизации, тем больше арестанты подвергались опасностям суровой Сибири, болезням и насилию. Уже когда Сталину было за семьдесят, он вспоминал, как где-то в Сибири арестант “почти что умирал от гангрены”. “Ближайшая больница находилась по меньшей мере в тысяче километров. Нашли фельдшера, и он принял решение ампутировать ногу. Он облил ногу спиртом, попросил нескольких человек держать больного и приступил к операции. Я не мог смотреть на операцию и спрятался в бараке, но кость пилили без анестезии, так что от криков было не укрыться. Этот крик до сих пор стоит у меня в ушах!” По дороге он также встретил гурийских крестьян, арестованных во время батумской демонстрации. Глядя на этих сбитых с толку грузин, отправленных в Сибирь и трясущихся от холода, Сосо почувствовал вину – что для него было непривычно. Но они уверяли, что благодарны ему.

Серьезнейшей угрозой были уголовники. Обычно они, по воспоминаниям сталинского приспешника Вячеслава Молотова, проделавшего такой же путь в Иркутск, “политиков признавали как людей, которые борются за что-то”. Но они также и терроризировали политических. “Во время этого этапа, – рассказывал Сталин одному из своих приемных сыновей, – я встретился с психопатом-медвежатником, детиной почти двухметрового роста. Я отпустил какое-то безобидное замечание насчет моего кисета… Разговор закончился дракой. Этот идиот прижал меня к земле и сломал несколько ребер. Никто мне не помог”. Сталин потерял сознание, но, как обычно, извлек из этой истории политический урок: “Пока я приходил в себя, мне стало ясно: политики всегда должны завоевывать союзников”. В дальнейшем психопаты будут на его стороне1.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация