Он спокойно обошел вокруг филина, почесал за ухом, наморщил пушистый лоб и два раза чихнул, после чего глубокомысленно изрек:
– Встань на одну лапку.
Фильке было любопытно, каким образом будет заполучен вожделенный пулемет с серебряными пулями, и возражать он не стал. Оборотень послушно поднялся на лапы и неуклюже изобразил ласточку. Я захлопала глазами, стараясь не упустить ни единой детали в происходящем.
– Так хорошо? – с придыханием спросил филин.
– Сойдет. – Снисходительный кивок гуру своим слишком нетерпеливым последователям. – Крылышки в стороны… Да-да… Вот так. Нет, шире… Хорошо. Только чего-то не хватает…
Пушистик важно отошел в сторону, любуясь композицией «оборотень обыкновенный буквой зю», как маститый мастер на только что законченное полотно.
– Да, все хорошо, но чего-то не хватает.
Филька нетерпеливо скосил глаза на кота:
– Чего?
– Да тише ты… Не видишь? Я думаю… О! Вспомнил! Закрой один глаз! Да не жмурься ты… Глаз надо закрывать один. Ты до одного считать умеешь? Ну так и закрой один, а другой оставь открытым… Вот так, молодец. А теперь загадай желание.
– А можно два? – с надеждой полюбопытствовал филин.
– Валяй! – снисходительно махнул лапкой котик.
– А три?
– Не наглей. Два – потолок.
Филин сосредоточился. Видно было, что за желтым глазом идет сложный мыслительный процесс. Минут пятнадцать филин молчаливо таращил зрительный орган, затем пришел к какому-то определенному выводу и сосредоточенно кивнул, причем пошатнулся и чуть не сковырнулся на пол.
– Загадал? – строго поинтересовался Васька.
Филин кивнул.
– Точно?
Еще один сосредоточенный кивок.
– Ну так вот… Размечтался, одноглазый.
От смеха я чуть не рухнула под стол. Васька корчился на полу, тыкая в доверчивого оборотня пушистой лапкой. Филин молча дулся в углу и открывать неблагодарной публике суть своих двух желаний не стал. Уговаривали долго. Любопытно же. Но безрезультатно.
После сытного, а главное, горячего завтрака я оседлала Яшку и свистнула Волчку. Монстр подбежал, преданно виляя хвостом, и уселся у копыт пританцовывающего от нетерпения жеребца. Дворя благоразумно старался не попадаться мне на глаза и удачно косил под тень возле веранды. Не вышло. Трюк был разоблачен. Я поманила пальцем замершего как кролик под взглядом удава домового. Дворя обреченно шмыгнул носом, утерся широким рукавом расшитой красными петухами рубашки и поплелся ко мне, как приговоренный на казнь. На секунду во мне зашевелилась жалость к маленькому хозяину. Но ее прогнало воспоминание о такой уютной гостиной, от которой остались только руины, характерные для военных действий двух не очень дружелюбных держав.
– Дворя. – Я уставилась на несчастного домового с обещанием во взоре всех мук ада. – Делай что хочешь и как хочешь, но чтобы к моему возвращению дом был как новый и ремонт окончен.
Домовой воспринял ультиматум с невероятным мужеством, только слегка покачнулся, приобрел цвет свежее выбеленной стены и дрожащим голосом пролепетал:
– А когда планируете вернуться?
Вопрос застал меня уже в седле. Я пожала плечами.
– Как только волколака поймаю и на чучело определю.
Дворя шмыгнул носом, пытаясь смириться с несправедливостью окружающего мира и не потерять лица. Потому валиться в пыль не стал и целовать копыта коня, вымаливая отсрочку приговора, тоже. Хотя очень хотелось. Провожая хозяйку замутненным от непролитых слез взглядом, несчастный домовой понял, что жизнь его кончена и его не примут ни в один уважающий себя дом. И то правда, кто же доверит пригляд за хозяйством такому неумехе, который не смог дом в порядке соблюсти, хотя хозяйка отлучилась всего лишь на ночь. Такого позора в его роду еще не было. И как теперь в глаза родителей смотреть?
– Ничего. – Веня ободряюще похлопал по спине пригорюнившегося собрата. – Перемелется – мука будет. Мы клич кинем… Не оставят же местные домовые своего собрата в беде.
5
Богданов сидел в окружении друзей и родственников. Сборище чем-то смахивало на группу деловитых грифов или среднюю стаю ворон, почуявших поживу. Старшая дочь сурово поджала губы и скользила по собравшимся осуждающим взглядом, будто подозревала в чем, но с обвинениями не торопилась. Сам хозяин дома устало растекся в резном кресле – из тех, в коих сидеть до чертиков неудобно, но которые как предмет декора очень даже ничего. На лоб Богданов водрузил мокрое полотенце, с которого стекали струйки воды прямо ему за шиворот.
Появившаяся верхом на коне-мутанте ведьма внесла некоторое разнообразие в унылую картину всеобщей скорби. Волчок так вообще поверг всех в ужас и смятение. Те, кто послабже, малодушно сползли в обморок, более сильные духом резво оседлали близлежащие деревья на манер елочных гирлянд в новогоднюю ночь. Один Богданов остался сидеть в кресле. Его мутный взгляд сфокусировался сначала на радостно оскаленной морде волка, потом на Яшке и в последнюю очередь на мне.
Надо ли говорить, что хвостатая демоница, затянутая в камуфляж, производила неизгладимое впечатление. Я заслуженно возгордилась произведенным эффектом. На моем плече восседал черный кот, умудрившийся напялить на голову бандану. К седлу я приторочила арбалет с полным боекомплектом серебряных стрел.
Богданов сделал отчаянную попытку подняться на ноги и протянул в мою сторону руку.
– Виктория… Вероника… – простонал он и без сил рухнул обратно.
Потрясенная силой родительского горя, я не нашлась что сказать. Такое со мной бывает нечасто.
– Да-а-а, Загнибеда, – с улыбкой протянул Макс, отделяясь от дерева, которое он успешно подпирал. – Чего у тебя не отнять, так это умения появляться эффектно.
Я кокетливо потупилась.
– Вместо того чтобы совершать конные прогулки, лучше бы делом занялась. За что тебе деньги платят?! – возопила старшая дочь Богданова, опасно свешиваясь с одной из яблонь, как перезрелый плод странного черного цвета.
Я с интересом посмотрела в ее сторону. Пристально так, многозначительно. Послышался треск, и пышущая злобой девица с воплем низвергнулась вниз. А я что, я ничего… Едва встретившись с землей, Софья подпрыгнула как ужаленная, с ловкостью макаки взметнулась на соседнюю вишню и застыла на макушке, как узорчатый флюгер на крыше в безветренную погоду.
– Будь добра, объясни мне, почему я, вместо того чтобы заниматься поисками пропавшей девушки, сижу здесь и ожидаю одну взбалмошную ведьму?
Интересный вопрос. А я-то почем знаю?
– Да? – искренне удивилась я. – И кого ждешь? Мелену? Или, может быть, Вериоку?
При упоминании имени Вериоки Макс заметно порозовел.
– Не умничай, – ежом ощетинился он. – Третьяков попросил меня лично проследить за тем, чтобы ты не совала свой нос в поиски.
