Теперь уже не существует больше, в виде признанного государственного закона, ни полигамии, ни полиандрии. Во многих странах имеется развод. Открыт уж не один предохранительный клапан для безопасности жизни пассажиров, путешествующих по железной дороге любви. Правда, карабинеры, все еще в полном вооружении, стоят на своих постах, но мечи их в ножнах, и требуется немало времени для того, чтобы вынуть их оттуда. Часто, пока карабинеры обнажат свои мечи, виноватый, преступивший закон, уже успевает бежать и скрыться с глаз. Нередко также и сострадательный карабинер, заметив лицо, совершающее преступление любви, делает вид, что ничего не замечает. Ведь, и карабинеры тоже люди. Если вовремя и достаточно щедро дать им на чай, и они сумеют, если нужно, стать глухими и слепыми.
Изобретение ключа повело за собой изобретение отмычек, а изобретение греха вызвало существование адвокатов.
Как-то однажды, в бытность мою в Индии, я часто хаживал в гости к одному богатому и ученому брамину, состоявшему в тоже время королевским секретарем.
Будучи свободным мыслителем, он, однако ж, вместе с тем, был и рабом всех абсурдов и вздорных предрассудков своей касты. Он никому из иностранцев не показывал своих жен, не ел мяса, а вино пил только украдкой, запершись с этой целью у себя в комнате и закрыв предварительно все ставни.
Когда я выражал ему свое удивление по этому поводу, он глубоко вздыхал и говорил тоном жертвы, покорившейся неизбежной участи:
– Да, да, религиозные предписания наши до того требовательны, до того неразумны и невыполнимы, что браминам поневоле приходится грешить против них, по меньшей мере, сто раз в день.
Но оставим в стороне Индию и ее браминов и разберем, как, каким образом каждый из нас, среди стольких славных сынов арийской цивилизации, может быть повинен в грехах любви.
Мы можем быть грешными в любви относительно религии, относительно законов, гигиены и нравственности.
А эти четыре главные проезжие дороги, по которым идут грехи любви, могут завести нас еще в такое великое множество проселочных тропинок, в такое множество побочных дорожек и аллеек! Для подробного каталога всех прегрешений и всех великих смертных грехов любви понадобился бы большой том, который ярко доказал бы нам, что и мы, хваленые наследники Прометея, также не отличаемся особенным разумом и что мы, потомки Ария, излюбленные Вениамины европейской цивилизации, могли бы смело подать руку индусскому брамину, этому рабу браминской казуистики.
Не будем распространяться о религиозных прегрешениях и проступках любви, которым предстоит быть искупленными лишь муками чистилища или которые должны быть наказаны неугасимым огнем геенны. Существуют целые духовные библиотеки, в которых исследуются грехи мысленные, грехи содеянные, грехи упущения в любви и многое множество других бесчисленных, как песок морской, видов прегрешений. Это обширное поле оставляем на рассмотрение богословам и всем верующим в муки ада.
Не будем также вдаваться и в разбор свода законов, так как, с одной стороны, законы более или менее должны быть известны всем, а также и потому, что, несмотря на кары закона, угрожающие виновным в грехах любви, тем не менее, эти грехи совершаются всегда и всеми, в надежде, что найдется подходящая лазейка, которая позволит выйти сухим из воды и не навлечь на себя наказания. К тому же, при каждом поступательном шаге цивилизации, закон все более и более расширял петли своих тенет и вычеркнул со своих страниц целый ряд проступков в делах любви, за которые когда-то наказывали даже смертью!.. Теперь уже закон больше не упоминает о такого рода проступках, и он обращает на них свои взоры лишь тогда, когда они сопровождаются насилием или же оскорбляют права третьих лиц.
Точно также не станем говорить и о проступках любви против гигиены, а вместо этого займемся исследованием грехов любви против нравственности. Последняя, в искреннем и высокоразвитом в нравственном смысле обществе, должна была бы всегда идти рука об руку с законодательством и религией. Вместо того, она, в вопросах любви, часто противоречит им и исправляет их.
Эта мораль отчасти писанная, отчасти передается из поколения в поколение путем обычаев, нравов и всей той сложности действий, поступков и слов, которые составляют всю духовную атмосферу данного народа или данной исторической эпохи.
Эта мораль, имеющая большее значение, больший авторитет, чем все писаные законы, пугающая сильнее мучений ада, тюрьмы и плахи, имеет свои собственные уставы и отмечает неизгладимою, огненною печатью совесть всех цивилизованных людей. Это-то и есть та истинная, вековечная мораль, которая должна была бы научить нас быть джентльменами, – джентльменами с головы до ног, всегда и везде.
Женщины, грешащие в любви всегда вместе с нами и благодаря нам, больше всего повинны в том, что именно эта мораль не достигла еще высшей степени своего развития, что она все еще колеблется между лицемерием и грубостью, путаясь и цепляясь за великое изобилие колючего терновника – умолчания, софизмов и лжи.
Эта мораль – результат различных и противоположных сил, нечто, вроде сделки между невозможными, недостижимыми идеалами и великим могуществом страсти. Это нечто вроде modus'a vivendi, благодаря которому любви удается удержать и сохранить свое существование среди великого количества врагов, старающихся извести ее, среди множества завистников, пытающихся оклеветать ее. Это «modus vivendi», благодаря которому любовь, все-таки, успевает выращивать несколько цветов и даже собрать несколько плодов в окружающей ее злополучной, постоянной смене засухи, ураганов и наводнений. Эта мораль далеко не совершенна, так как ей приходится пробиваться среди множества препятствий и неурядиц, так как она часто для спасения своего вынуждена прикрываться чужим именем, так как для уничтожения предрассудков требуется орудие, которое и не легко отыскать, и не безопасно взять в руки. А предрассудков такая масса и они так живучи, более живучи, чем саламандра древних! Убить человека легко: для этого достаточно удара кинжала или нескольких капель мышьяка, удара молнии или пули пистолета, но чтобы убить предрассудок, быть может, вековой предрассудок, – для этой цели необходимо много соединенных сил: свет науки, выдержка, неустанная борьба, мужество, смелость, голос проповедников и перо писателей. А более всего и прежде всего для этого требуется действие времени, которое подобно тому, как медленно, но неустанно разъедающая ржавчина, уничтожает то, с чем не могло справиться даже лезвие железа.
Этому желанному и прекрасному делу уничтожения предрассудков в вопросах любовной морали может содействовать и всякий человек, который руководствуется в этом намерении здоровой и уверенной в себе совестью. Для того чтобы кричать, необходим громкий и сильный голос; но если первый возглас уже искренно вырвался из здоровой груди, непременно скоро найдутся люди, которые подхватят этот крик и составят громкий хор. Если верно то, что иерихонские трубы могли заставить упасть стены крепости, еще вернее, что хор тысяч и тысяч людей способен уничтожить предрассудки, может положить конец их царству и вызвать к жизни семена новой цивилизации.
