– Ну а я-то что могу? – вздохнул я, понимая, что, идя на этот разговор, эльфы уже наверняка придумали какой-то план.
– Странник может идти, куда сочтет нужным. Никто не способен помешать ему. Даже в Колыбель. Если бы вы могли говорить с Лесом…
– Меня бы сочли психом… – грустно закончил я. – Мне ведь никак не отвертеться от этого Храма, верно?
Эллина бодро кивнула, ее брат пожал плечами.
– Мне это не нравится, но, наверное, я должен как-то помочь. Только без магии, пожалуйста. Схожу в Храм, обрету, как вы говорите, силу и пойду поговорю с деревьями. Если получится – договорюсь, если нет – не обессудьте.
Эльф ехидно ухмыльнулся:
– Магия – это просто. Забудьте людские методы, люди не способны видеть суть вещей. Их магия жестока и требует большой энергии. Разумеется, сами они не способны ее создать и тянут силу из окружающего мира. Агрессия и разрушение – вот основа их магии. Но эльфы учились магии у природы, которая привыкла созидать. Кому, как не Страннику, понять это. Вы пришелец, чужой в этом мире. Пользоваться его энергией было бы крайне необдуманно.
Я хмыкнул.
– Да и какой смысл тянуть чуждую энергию, когда сам Странник – источник величайшей силы. Просто почувствуйте это в себе. Представьте, что вы – сосуд, полный чудесной влаги. Возьмите одну каплю и мысленно положите ее на ладонь. Из этой капли вы можете создать что угодно.
Я попытался провернуть то, о чем говорил эльф. Не вышло. Я даже умудрился поверить в то, что я большая чашка с водой. Возможно, водичка была во мне не очень свежей. Я пожал плечами:
– Не судьба.
– Попробуй еще раз, прошу, – повисла на моей руке Эллина.
Мне было жалко ей отказывать. Ее брат еще раз медленно начал рассказывать, что делать:
– Осторожно положите каплю на ладонь и представьте что-то небольшое, что-то очень простое.
Я сосредоточенно запыхтел, стараясь придумать что-нибудь маленькое. Сперва на ум пришла мышь, но потом мне подумалось, что живой объект – это уж точно не простой предмет. А потом я подумал, что, наверное, не стоит так много думать. Некоторое время я старательно пытался не думать ни о чем, но зачем-то вспомнил, что и Кетон меня учил ни о чем не думать. Короче, я окончательно запутался в мыслях.
Но это мне и помогло. Я разозлился. На себя и на весь окружающий мир. И решил, что раз уж я достаю из себя воображаемую каплю, то пусть она станет материальной. Чего уж проще. Тщательно зажмурившись, я изо всех сил представлял себе воду на ладони.
К действительности меня вернул легкий вскрик Эллины. Я открыл глаза. У меня в руке лежал крохотный кусочек льда.
Глава 33
Следующие дни я был ужасно занят. В чудесной пещере, которая, к слову, оказалась местом не только запретным, но и незаслуженно забытым, я проводил практически все свое время. Как сказал мне Ксантерилл – кроме его семьи, никто доступа в это место не имел. Поэтому мы в скромной компании друг друга спокойно могли здесь заниматься самыми любопытными делами.
Любопытными для меня, поскольку я впервые наблюдал действие местной магии, так сказать, изнутри. И не менее любопытными для составлявших мне компанию эльфов, которые наблюдали особенности моей индивидуальной реакции на магию. Проще говоря, эльфийская магия в моем исполнении работала, но совершенно непредсказуемым образом. Пару дней я опасался повторения памятных событий в Конвере, но потом вместе с эльфами втянулся в эксперименты.
Выходило действительно интересно. Извлекая из себя магическую силу, я мог ее буквально материализовать. Правда, пока в небольших порциях, но проблема заключалась в том, что всякий раз я получал разные результаты. Например, второй раз сделать льдинку мне, увы, не удалось. Зато удачно вышли облачко пара, снежинка и комочек чего-то желеобразного. Ксантерилл предположил, что вода все-таки слишком сложный объект, и мы принялись искать что-то попроще. Строго говоря, этими поисками мы и занимались почти пять дней. Эллина была уверена, что проблема заключается в моей фантазии, ведь я как-никак писатель и одни и те же вещи способен видеть с самых разных ракурсов. Ксантерилл склонялся к мысли, что дело в моих неинициированных способностях, и был уверен, что Храм непременно позволит мне контролировать всю магию.
Брат и сестра были разительно непохожи во всем. И все же между ними всегда чувствовалась крепкая связь и взаимопонимание. Хотя мне и показалось, что Эллина несколько заискивает перед братом. Но я решил, что для этого у нее есть объективные причины: несмотря на то что Ксантерилл был младше, его социальный статус все-таки выше.
Со мной эльф всегда был учтив и внимателен, но мне он все равно казался надменным. Возможно, я просто не мог адекватно воспринимать его нечеловеческую природу. И если к Эллине я почти что привык, то ее брат неизменно вызывал во мне беспокойство.
Увлекшись магической практикой, я почти позабыл о своем юном товарище – Леоне.
В тот день, когда я впервые опробовал силу эльфийской магии, вернувшись, я обнаружил паренька под дверью своей комнаты. Леон терпеливо ждал моего возвращения. Завидев меня, он радостно принялся что-то рассказывать, но выходило у него очень сумбурно, и мне пришлось прерывать его и успокаивать.
Наконец юный эльф собрался и поделился со мной своими эмоциями: он придумал подарок, который я, по его мнению, заслужил. С блеском в глазах парень вытащил из своего кармана крохотную деревянную свистульку и протянул мне. Я осторожно взял вещицу. Форма была незамысловатая, таких птичек-свистулек мне доводилось видеть множество раз.
Зато эльф умудрился тончайшими узорами покрыть всю поверхность свистульки, так что действительно казалось, будто это настоящая птичка. Можно было разглядеть каждое крохотное перышко. Это была мастерская работа, и я преисполнился уважения к Леону. Он заметно нервничал, ожидая моей реакции, я поднес птичку к губам и осторожно подул. Свистулька издала нежную трель, и я улыбнулся. Ничего настолько искреннего в этом мире мне еще видеть не доводилось: лицо Леона лучилось счастьем. Я горячо поблагодарил его и щедро отсыпал комплиментов, оценивая его работу. Кажется, парень засмущался.
– Это она, мелодия дерева? – полушепотом поинтересовался он, и я некоторое время никак не мог сообразить, о чем идет речь. Наконец я понял и растерянно посмотрел на эльфа.
– А должна быть она? – уточнил я.
– Я сделал свистульку сам, из ветки священного дерева, – объяснил парень.
– И ты полагаешь, что она должна издавать ту же мелодию, которую поет ветер в ветвях?
– Нет? – грустно вздохнул Леон.
Я снова тихонечко подул в свистульку. Звучала она приятно, но до нежного дыхания ветра в листе, конечно, этот звук недотягивал. Я попробовал изобразить мелодию, но музыкант из меня был аховый, да и свистулька не самый удачный музыкальный инструмент.
– Извини, друг, – вздохнул я. – Такой мелодии не получается, но все равно звучит очень красиво.
