– Интересно, как это у тебя получилось, если ты доктор наук и начальником отдела работаешь? – не удержалась Надежда.
– Вечно ты перебиваешь! – это Алка бросилась на защиту своего дорогого Петюнчика.
– Да, Надя, ты права, но эти криминальные личности оказались плохими психологами, дама у них поумнее, конечно, была, но тоже больше на интуиции выезжала. Побоялись они меня одного в управу посылать, по-шли мы вместе с этой главной дамой.
– Еленой?
– Ну да. Все там рассказали про дом, а пока Елена с управляющим разбиралась, я стянул у них ценный кубок, чтобы они нас хорошо запомнили. Думал, сразу хватятся, догонят нас, в полицию обратятся, а они и не заметили, пока Марта этот кубок обратно не принесла.
– Кто такая Марта? – немедленно отреагировала Алка.
– Сейчас все по порядку. Значит, поехали мы в Рокка-аль-Маре, там нашли бабушкин дом, они мне говорят: ищи, а то убьем. Я поискал для виду – нет ничего, тогда Елена ушла спросить, может, остались какие документы в доме, а со мной остался только Гарик. А у бабушки в доме тайничок был, этот дом ведь очень старый, его еще бабушкин прадед строил, и сделал он за печкой тайник. Бабушка мне его показывала, когда я в детстве у нее жил. Там так аккуратно все сделано, что даже когда дом перевозили, никто ничего не заметил. А у нас с бабушкой в детстве как-то разговор был, что есть у нас в роду ценная книга, очень старая. Она так и говорила: не Библия, а книга, самого Гутенберга. Тогда ведь в советское время про Библию-то не очень можно было… Эти Юкскули нам родственники, бабушкина мать была из них. Библию спрятал кто-то из них еще до войны, а когда бабушка вернулась в 1952 году, ей все рассказали. А мне бабушка не сказала точно, где книга спрятана, я только знал, что в самом доме ее нет. Побоялась она тогда такую тайну ребенку доверить.
«Надо же, как я все точно предугадала», – подумала Надежда.
– Ну вот, иду я сразу к керосиновой лампе, видели там ее? Тоже старинная. Поднимаю ее и говорю, что в подставке может что-то быть, вон, говорю, какая она тяжелая. Гарик оказался мужчиной доверчивым, схватил лампу, покрутил, видит – ничего не отвинтить, тогда он выскочил на минутку в амбар, чтобы чем-нибудь тяжелым лампу стукнуть. А я уж тут быстро в тайник бабушкин залез, только и успел, что сверху эту фотографию схватить. Там еще бумаги лежали, надо будет потом съездить, посмотреть. А потом я плюхнулся на пол и давай орать, как будто пьяный. Елена прибежала, с ней хранительница, я ору, прямо сплошное неприличие. Пока они туда-сюда, я успел фотографию под коврик сунуть, но предварительно ее рассмотрел и окно запомнил.
Схватили они меня под руки и поволокли, как уж Елена за меня в музее оправдывалась, не знаю. В машине побили, конечно, немножко…
Надежда ожидала, что Алка опять начнет выражаться по системе Станиславского, но ее подруга при упоминании Петюнчиком женского имени Марта почувствовала неладное и теперь угрюмо молчала.
– А фантик ты нам нарочно оставил? – спросила Надежда для того, чтобы отвлечь Алку.
– Какой фантик? – удивился Петюнчик. – Откуда у меня там фантики могли взяться?
Теперь уже Надежда посмотрела на Алку с плохо скрытым презрением – Петюнчик! Фантики сворачивает! С детского сада!
Знает мужа, нечего сказать!
– Как побили меня, я сделал вид, что сильно испугался, и сказал им, что надо ехать сюда и искать в этом замке. Им ничего не оставалось делать, как согласиться. А уж замок я этот с детства как свою квартиру знаю, поэтому тут я от них и сбежал.
– И где же ты все это время жил? – металлическим голосом спросила Алка.
Как ни был Петюнчик счастлив от того, что все так хорошо кончилось, он нашел Библию Гутенберга и жену, и обе оказались целыми и невредимыми, и бандиты теперь получат по заслугам, но тем не менее он почувствовал, что творится с его дражайшей половиной, и несколько смутился, очевидно, рыльце у него было в пушку.
– Да я, понимаешь, тут живет девочка, с которой мы в детстве дружили, Марта ее зовут.
– И сколько же теперь лет этой девочке? – ядовито поинтересовалась Алка.
– Ну, она меня помоложе, но ненамного, так что за сорок ей, конечно, – честно признался Петюнчик. – Еще когда они меня сюда первый раз привезли, я узнал, что она на хуторе живет. А когда сбежал от бандитов, куда было податься? Без документов, без денег, да и одежды-то почти никакой. В полицию идти? Так до нее еще добраться надо. Вот я и подумал – похожу тут, найду Библию, тогда можно и властям объявиться. Библию я нашел быстро, спрятал у Марты, а привидение изображал – это уж так, хотелось негодяев этих попугать. Опять же время тянул. А они тут искали-искали, сначала меня ловили, потом конкуренты у них объявились.
– Про конкурентов мы знаем! – засмеялась Надежда. – А теперь рассказать тебе про наши приключения?
– Конечно! Аллочка, расскажи.
Но Алка зациклилась на своем:
– А простыни для савана ты у Марты попросил?
– Ну да, – растерялся ее муж.
– Понятно, – зловеще протянула Алка.
За интересной беседой они незаметно до-шли до хутора.
– Куда это мы идем? – вдруг всполошилась Алка.
– Как куда? Вот мы уже пришли, на хуторе нас ждут.
– Это тебя там ждут, – Алка подчеркнула слово «тебя», – а лично я никуда не пойду, и Надежда тоже.
«Наконец-то и про меня вспомнила!» – злопыхнула Надежда.
– Аллочка, ну что ты, куда же мы теперь денемся, полиция уехала, а автобус теперь только утром будет, – засуетился Петюнчик.
– Я лучше пешком в Таллин пойду, чем ступлю на порог этого дома! – патетически воскликнула Алка. – Я уж не говорю про себя, но при живом-то муже!
«Самое лучшее, что Петюнчик может сейчас сделать, – это хорошенько двинуть Алке по физиономии», – думала теряющая терпение Надежда. Она представила себе, как низкорослый Петюнчик становится на цыпочки, зажмуривает глаза и отвешивает Алке здоровенную пощечину, и ей стало ужасно смешно.
– Чему это ты улыбаешься? – с подозрением спросила Алка. – Сейчас же идем отсюда!
– Алка, если ты немедленно не прекратишь, я тебе так врежу, не посмотрю, что нас из окон видно.
– Что? Ты – мне? – изумилась Алка. – Да я же тебя в два раза выше…
– И в четыре раза толще, – не растерялась Надежда, – да пока ты свои жиры растрясешь, я уже тебе так накостыляю…
– Девочки, не ссорьтесь! – вступил Петюнчик, он испугался, что они и правда подерутся на глазах у обитателей хутора.
Алка обиженно всхлипнула.
– От тебя, Надежда, не ожидала, умеешь ты человека обидеть!
– А сама-то что мне наговорила, что муж меня забыл, и так далее!
– Да когда я это говорила? – искренне изу– милась Алка, и Надежда поняла, что она действительно ничего не помнит.
