– Вы, Семен Борисович, – повернулся Гоша к Эрлиху, – конечно, жулик уже не очень молодой, но тоже довольно мелкий… А о том, что вы жулик, говорит ваше присутствие в этом кабинете.
– Я не жулик, – Эрлих явно обиделся, – я просто консультант, эксперт. Во всяком случае, я картины из музеев не ворую.
– Брэк, брэк, господа ученые! – насмешливо воскликнул Штабель. – Только здесь не подеритесь! Вы в разных весовых и возрастных категориях. Лучше скажите мне, Георгий… Степанович, что привело вас ко мне?
– Думаю, вы это знаете, – ответил Фиолетов. – По крайней мере, судя по тому, что вам известно мое имя-отчество, вы интересуетесь мной. До такой степени интересуетесь, что даже подложили под меня свою девку.
– Фу! Как грубо! – усмехнулся Штабель. – Вам такая терминология не к лицу. Однако хочу сказать, что вы быстро вычислили нас. Так все-таки, чего вы хотите? Или у вас с вашим другом Мусой не сложились отношения?
Гоша вздрогнул, затравленно оглянулся и неожиданно севшим голосом пробормотал:
– Мы могли бы поговорить наедине?
– Семен, выйди на минутку, – Штабель взглянул на Эрлиха. – Молодой человек тебя, кажется, стесняется. А этот парень, – он указал на охранника, сидящего в углу с безучастным видом, – этот парень слепоглухонемой, считайте его просто предметом мебели.
Дождавшись, когда дверь за Эрлихом закрылась, Фиолетов подсел поближе к Штабелю и чуть не зашептал:
– Они хотят меня убить.
– Кто это – они? – спросил Штабель, насмешливо подняв брови.
– Муса со своими людьми.
– Вам сообщил об этом внутренний голос?
– Не смейтесь, – Гоша нервно сглотнул. – Я подслушал телефонный разговор. Они хотят, чтобы я все сделал для них, уломал покупателя, привез картину, и сразу после продажи собираются меня убить. Чтобы не делиться со мной и не оставлять свидетеля.
– А вы что думали, пан профессор! – Штабель откинулся на спинку стула и смотрел на Гошу свысока своим тяжелым взглядом. И во взгляде его маленьких колючих глаз, и в голосе Штабеля была злая насмешка. – Вы думали по-легкому срубить деньжат? Украсть картину, продать ее – и без всякого риска? Вы занимаетесь самым настоящим криминалом, а в этом бизнесе очень высокий профессиональный риск! А чего вы, пан профессор, от меня-то хотели? Чтобы я вас пожалел, позволил поплакать в свою жилетку и пообещал приносить хризантемы на вашу могилку?
– Нет! – Фиолетов взял себя в руки и заговорил твердо и решительно. – Я предлагаю вам долю в этой сделке за то, что вы обеспечите мне безопасность. Вы ведь, насколько я знаю, начинали именно с того, что создали частную охранную структуру?
– Я слышу речь серьезного человека. – Штабель снова усмехнулся. – А почему, пан профессор, вы думаете, что со мной иметь дело безопаснее, чем с вашим мусульманским другом? Позвольте вам заметить, что вы вообще влезли на чужую территорию. Торговля антиквариатом и картинами, в том числе ворованными – это моя специальность, и вы должны мне заплатить долю от вашей сделки по определению, без всяких условий. Только за то, что я разрешу вам заниматься этой темой.
– Но ведь вы как серьезный бизнесмен заинтересованы в том, чтобы сделки проходили без крови, иначе богатые люди будут бояться покупать и продавать антиквариат.
Штабель кивнул:
– Здесь вы правы. Если говорить по-простому, точнее – «по понятиям», я хочу, чтобы в моей теме не было беспредела.
– А Муса, – подхватил Фиолетов, – типичный беспредельщик!
– Кто же вас заставлял с ним связываться, пан профессор?
– Короче, – Гоша посмотрел в холодные глаза Штабеля, – вы поможете мне?
– Ладно, – Штабель снова кивнул. – Пятьдесят на пятьдесят. Очень уж любопытная сделка.
– То есть вы хотите сказать – прибыль пополам? – уточнил Гоша.
– Конечно. И это очень хорошие условия. Не забывайте, пан профессор, кроме своих пятидесяти процентов вы получите вдобавок жизнь. Не знаю, насколько вы ее цените, но, на мой взгляд, это неплохая надбавка.
– Я согласен. – Гоша перевел дыхание. – Со своей стороны могу предложить схему, которая позволит увеличить прибыль от сделки и одновременно упростит контроль над операцией.
– Ну-ка, ну-ка… – с интересом проговорил Штабель. – Что за схема?
– Я предлагаю провести аукцион. Говорю, что у нас не один покупатель, а два или три. Под видом других покупателей на аукцион приезжают ваши люди. Они взвинчивают цену, но в нужный момент отступают, чтобы картина досталась настоящему покупателю, но уже значительно дороже. Они же обеспечивают безопасность сделки, помогают получить и сохранить деньги…
– А что? – Штабель смотрел на Фиолетова с интересом. – В этом что-то есть… Соображаешь, пан профессор! И хватка у тебя есть… Черт его знает… Может, взять тебя на службу, а то Семен староват стал…
Гоша Фиолетов почувствовал перелом в ходе разговора. Самым обнадеживающим признаком ему показалось то, что Штабель в последних репликах обращался к нему «на ты», как к Эрлиху и к собственным бойцам. Это было куда доверительнее, чем прежнее издевательское «вы».
В конце разговора Штабель дал Фиолетову визитку с номером мобильного телефона на случай экстренной связи.
* * *
Выйдя из бильярдной, Гоша инстинктивно оглянулся. Невдалеке от него стояли очень знакомые бежевые «Жигули». Фиолетов невольно задержал шаг: он узнал машину Шмыгуна. Следил за ним Джек или наткнулся на него случайно – это было неважно. Важно было то, что Джек видел, как Гоша вышел из бильярдной. Узнать, что бильярдная принадлежит Штабелю, будет теперь делом времени, причем времени очень небольшого: даже он, Гоша, сумел выяснить это очень быстро.
Узнав, что Гоша заходил в офис Штабеля, Джек тут же сообщит это Мусе, и тогда вся операция провалится, еще не начавшись. Нужно срочно что-то предпринять!
Гоша зашел в небольшое кафе и, протянув девушке за стойкой десятку, попросил разрешения позвонить по ее телефону. Набирая номер Штабеля, он выглянул в окно кафе. Джек сидел в машине и явно следил за Фиолетовым.
Штабель ответил, и Гоша обрисовал ему ситуацию.
– Какая машина? – деловито осведомился авторитет.
– Бежевая «пятерка», – вполголоса ответил Гоша и назвал номер.
– Хорошо. – Штабель был абсолютно спокоен. – Этот вопрос мы решим.
Гоша поблагодарил девушку и вышел из кафе. Ему не хотелось думать, как Штабель будет «решать» этот вопрос. Еще недавно он считал Шмыгуна своим приятелем, а теперь, похоже, приговорил его к смерти. Но что было делать: или он, или я…
* * *
Шмыгун негромко выругался: из-за вечного безденежья он не оплатил мобильный телефон, и теперь от бесполезной игрушки не было никакого толку. Нужно было срочно связаться с Мусой, сообщить ему о своем открытии, о том, что этот придурок из Эрмитажа, казавшийся таким безобидным, запросто заходит в офис Штабеля! Это в корне меняло ситуацию с продажей картины. Ладно, Мусе можно позвонить из дому, это безопаснее, чем разговаривать о серьезных делах по какому-нибудь случайному телефону.
