До пустошей шли дней двадцать, там простояли еще столько же, пока монахи свозили с двух монастырей разное добро. Местные жители смотрели косо. Соседство со святыми людьми, похоже, не сильно радовало их души. Настроение было пакостное. По вечерам вспоминали Старшого, с его веселыми чтениями. Пересказывали особенно понравившееся. Вот ведь, без году декада в отряде, а уже привнес свои традиции. Как они там справляются, интересно?
Собрали подвод двадцать. Раньше никто бы не посмел напасть на монашеский обоз. Теперь времена другие. Чем боги не шутят… Шли осторожно. Один раз ночью местная шайка пыталась угнать пару телег. Отбили, двоих порезали. Еще через ночь то ли волки, то ли еще какая-то хищная живность испугали лошадей. Запалили большие костры вокруг стоянки. Отогнали. Больше происшествий и не было.
На полпути назад столкнулись на дороге со встречным караваном. Тоже монахи, но из другого монастыря. Стало понятно, почему наши святоши так торопились. Мысль ограбить пустой монастырь пришла не к ним одним. Глава встречных долго орал на наших, что это их, встречных, добро, и монастырь принадлежит их епархии. Наши орали еще громче, что впервые слышат такую наглость. Ну и так далее. Думал, подерутся. Но святые отцы сами кулаками махать не стали. В обозе же противников воинов не было. Похоже, те оказались еще более жадными, чем наши, и понадеялись только на себя и караванщиков. Те хоть и были вооружены, но на призывные вопли своего старшего отнять наше добро только похмыкали в ответ. Наши мятые кирасы и облезшие шлемы, хочешь не хочешь, отбивали охоту посмотреть еще и на наши обнаженные мечи.
Опытного наемника как раз и выдают эти мелкие детали. Неуставная сбруя, непонятная новичку, но такая удобная тебе. Старые ремешки, вытертые до белесости, но такие мягкие. Ножны с разбитой в нужном месте горловиной. Кираса, почти целая с одной и сильно помятая с другой стороны, в зависимости от твоей любимой стойки. Арбалет с обрезанным под плечо прикладом. Копья разной длины. И прочее. Даже штаны и сапоги. У кого-то все в лямках и карманчиках с ножами и болтами, а у других, предпочитавших ближний бой, гладкие и ушитые под поножи.
Разошлись. Встречные рванули дальше, надеясь подобрать хоть то, что не смогли оторвать наши наниматели. Мало им достанется. Библиотеку, кстати, монахи не тронули. Я, побродив по ней в монастыре, нашел полки с нецерковными книгами. Две забрал. Втихаря. «Сказки про девочку Иту, говорящего енота и избушку на кошачьих лапках». Своим детям бы почитать… Да. Подарю Лисе. И «Хождение вокруг света на корабле «Отрок» его сиятельства графа Моранна со товарищи, по приказанию и во славу герцога Корроннского, с описанием всех земель, народов, трудностей и открытий, выпавших на их долю». Здоровенный том. По виду очень старый, с забавными картинками. Стоял почему-то как раз за детскими книжками; не увидел бы его, если бы сказки не стал вытаскивать. Если допру такую тяжесть, подарю Старшому. Хорошо хоть весь скарб ехал на телеге, на горбу бы не понес.
Дотопали обратно до монастыря, стоящего в небольшом городке вплотную к замку вполне приличных размеров. Старшина всю дорогу ехал на телеге, ослаб совсем. За платой пришлось идти мне. Глава монастыря как раз выслушивал отчет монаха, который верховодил у нас в караване.
– Я понял, что особых трудностей не было, брат мой, – начал он свой разговор.
– Все целы, все здоровы, – не понял я его вопроса, – караван пришел в полном порядке.
– Слава богам, все хорошо, – продолжил он.
– Слава, слава. Мы хотели бы получить свои деньги и отправиться дальше, если, конечно, мы вам больше не нужны.
– Мы же заплатили вам вперед! Какая еще плата, брат мой? – сделал удивленное лицо церковник.
– Вы заплатили нам аванс, очень небольшой, а остальное? – Я заставил себя говорить вежливо.
– Мы договаривались оплатить трудности, если они возникнут. Вас кормили, проблем не было, так что же еще, брат мой? Идите с богами, мы помолимся за вас.
Сказать, что я оторопел, это мало; вот ведь наглость!
– Мы оговорили сумму, получили только часть, за боевые дни должна была быть отдельная плата. А ели мы свое. – Я медленно закипал.
Монахи переглянулись.
– Вы сделали доброе дело. Оно вам зачтется. Зачем гневить богов, отбирая последнее у монастыря?
– Мы привезли намного больше, чем нам причитается. Оставим богам богово, а мне надо кормить своих людей. Я жду денег, – попытался надавить я; ну не политик я, не политик…
– Хорошо-хорошо, давайте завтра утром. Я все приготовлю. – Вот эти слова мне совсем не понравились.
Вышел, пошел к своим. Старшина, не вставая с топчана, полулежа, отпивался своим чаем. Хорошо хоть в сознании. Пекло с Веслом сидели рядом.
– Проблемы?
– Денег не дали, сначала сказали, что все свое мы уже получили.
– А потом?
– А потом… а потом – суп с контулукским бобром…. Завтра, все завтра.
– И что?
– А то, что до «завтра» мы можем не дожить.
Пекло подпрыгнул.
– Что они нам сделают, монахи-то?
Я сел за стол, выпил кружку, не почувствовав вкуса.
– Нас всего восьмеро. Нашпигуют стрелами. Или отравят, или запрут.
– Девять, но все равно. Да, позовут баронскую стражу из города, она у них в руке, точно. А там человек двадцать. Не много, но драться с ними – значит перейти из наемников в разбойники. Выпишут грамоту о нас как о банде и разошлют везде. Куда тебя опосля пустят?
– Вот твари…
– Это точно. Что будем делать, Старшина?
– Драться нельзя. Ждать тоже смысла нет. Надо уходить.
– Что, вот так просто уйдем? – и я, и Пекло спросили одновременно.
Весло только усмехнулся, а Старшина отхлебнул из кружки.
– А что вы предлагаете? Что? Поджечь монастырь? Нагадить посреди двора? Перестрелять их тут всех? Идея хорошая, но Весло прав: после этого нас будут искать как разбойников.
– Накаркал Старшой… – повторил свою мысль я.
– Жаль, нет его, – Пекло выразил общую мысль, – он бы что-нибудь придумал… – Пекло осекся, виновато посмотрел на нас со Старшиной.
– Да-да, давай нас, старых, в компост списывай. Сам-то еле ходишь, а туда же. – Мне стало обидно.
Весло снова ухмыльнулся:
– Пойду Сержанта с Синим повеселю. Братья с Барсуком юмора не поймут, а эти поржут хоть. Как Старшина, Второй и Пекло неполученные деньги делили. Помрут со смеха.
17 выха 318 года. Утро. Кунтт. Сержант
Помрешь со смеху. Вечером, пока братия вкушала ужин, тихонько снялись. Монастырские служки не хотели выпускать телегу за ворота, Второй вытащил мечи наполовину из ножен и с лязгом вдвинул их обратно. Подействовало. Ушли. Все дорогу назад разговоры крутились вокруг того, что скажем молодежи… ну, Старшому, короче, про то, как нас монахи обманули. Синий с Барсуком предлагали вернуться, монахов обокрасть и поджечь. Весло невозмутимо кивал головой. Старшина со Вторым тихо матерились. Я и сам был готов поржать над командирами, если бы не глотал дорожную пыль вместе с ними. И зазря. Что ж. Всякое бывает. Иногда плевое дело, а год кормит. А иногда и так.
