Местом встречи назначили старую мельницу в половине дневного перехода от Дамбы. Там, по легенде, должна была состояться передача золота от купцов нашей охране. Место просматривалось на два полета стрелы, пути отхода тоже были. Неплохое место для засады. Их засады.
– А если они нападут уже на переходе? – Весло не верил в версию засады. Он сам их столько устроил, что был у нас в этом главным специалистом.
– Могут, но они тоже будут спешить. И раз им якобы стало известно о втором обозе, значит, постараются проверить сразу, а не ждать, пока оба каравана соединятся. – Старшой рассматривал нарисованную мной на бумаге схему мельницы и окрестностей. – Вопрос, сколько их будет…
– По спискам Хина – всего человек пять, не больше.
– А если их будет человек пятнадцать – двадцать? – Хак не боялся, но предполагал и такой вариант.
– Это надо учесть. – Старшой бросил перо на стол. – Как бы действовали мы?
– Как, как… Заранее бы пришли и спрятались на мельнице; или перерезали бы первую команду охраны и под их видом ждали вторую; или вылезли, если бы была такая возможность, уже при передаче. – Весло пририсовал к моим крокам несколько деталей.
– А внутри мельницы есть где спрятаться отряду?
Сержант почесал шрамы.
– Есть, она здоровенная, с подвалами. При желании и двадцать человек можно спрятать, но…
– Что? Договаривай.
– Стремно. Первый отряд должен осмотреться, вдруг заметит.
– То есть первый обоз встретят, вылезут и возьмут. И будут ждать второй. Тем более что, надеясь на тайну, никаких особых предостережений не заготовлено. И здесь, и там – свои люди… Это что? – Старшой присмотрелся к загогулинам, начертанным Веслом.
– Это канавы отводные. Лес лысый, хорошо просматривается. Пойдем большим отрядом – сбегут.
– Надо что-то придумать, что-то придумать, что-то придумать…
– Заклинило?
– Ага: заклинило, заклинило, заклинило… Что это?
– Канавы для отвода воды в половодье, я же сказал.
– Глубокие?
– Почти в рост. Но их хорошо с мельницы видно, не спрячешься.
– Спрячешься, спрячешься, спрячешься… Берите доски, сбивайте деревянные щиты, много. Ночью сегодня вот эту канаву заложите сверху щитами и завалите скошенной травой.
– Ага, понял… кого посадить? Всех? – Весло с одобрением покивал.
– Пока только одного. Вы же должны все вместе выехать с большим отрядом. Ночью разделитесь и ночью же заползете туда. Сможете?
Весло улыбнулся.
– Ясен пень. А дальше?
– Дальше, дальше, дальше…
21 жбана 320 года. Полдень. Дамба. Хак
Вместо пяти – семи ожидаемых разбойников показались человек пятнадцать. Скакали резво, кто на лошадках, кто пылил на двух телегах, надеясь ошеломить натиском и численностью. Задница, задница, задница… Так, наверное, сказал бы Старшой. Пришлось вместо плана «Сейчас повоюем» разыгрывать другой вариант – «Быстренько по норам». Отбежали в противоположную от мельницы сторону и нырнули под щиты в канаву. Основная часть отряда сидела как раз на той стороне, откуда наступали «ночные».
Со стороны мельницы послышалась брань. В утреннем воздухе голоса разносились четко и громко.
– Где они, Сивый? Где эти трое? Где золото? Куда ты нас привел?
– Здесь они где-то, прячутся. Ищем.
– Никого нет. Ни в подвалах, ни на чердаке. Где золото, Сивый?
– Золото сейчас привезут.
– Держи торбу шире. Это подстава, сердцем чую. Уходим.
– Стойте, давайте подождем.
– Чего? Смерти? Эти наемники ваши городки почистили, так ты решил нас тоже под камень подвести? Сивый, ты ответишь. Уходим.
Уйти-то они никуда не успели. Арбалетный залп сбил нескольких разбойников с лошадей. Из-под досок на дорогу выскочили наши основные силы.
– Засада! Вперед, на прорыв!
Как же, на прорыв… выставленные копья свалили еще пару человек. Убитая лошадь, запряженная в телегу, перегородила дорогу. Несколько всадников бросились обратно к мосту на другую сторону, но там уже я, Прут и Рыбак выставили копья, перегородив дорогу. Кто-то бросил лошадь прямо на меня; вместо того чтобы рубануть коня по ногам, я попытался достать всадника и промахнулся. Пожалел лошадку, называется. Всадник перескочил через мост. Остальные поскакали через поле в сторону леса.
Вот так. Наши дорубали последних несдавшихся, на телеге.
Подскочил Сержант.
– Сколько ушло?
– Трое.
– Эх вы… Сивый где?
– Не вижу. Убежал.
– Контулукского дятла вам в дупло! Проворонили! Что Старшому скажем?
– Не знаю.
Оказалось, по показаниям пленных, что Сивый подбил «ночных» из дальних городков прихватить наш золотой караван. Теперь, я думаю, его не только мы ловить будем, но и ребята с той стороны. Такое не прощают.
22 жбана 320 года. Полдень. Дамба. Сивый
Все. Теперь можно не прятаться. Все равно поймают. Или бежать куда-нибудь на острова? Нет уж. Всю жизнь знать, что удрал и не отомстил… У нас тоже честь имеется. Жизнь за жизнь.
За подставу около мельницы свои же не простят. Кто знал, что этот командир окажется настолько хитрым… а в том, что это придумал именно он, нет никаких сомнений. И ходит теперь без брони и без оружия, показывая всем, что он никого здесь не боится. И ведь это действует! Никто из «ночных», оставшихся в окрестных городках, и думать не смеют, чтобы открыто на него и его отряд напасть. Это еще хуже, чем на благородного покуситься. Те боятся получить удар от своих же, от чужих – нет: за убийство благородного не на поле боя грозит медленная и мучительная смерть. А тут и от благородных угроз нет, так еще и под защитой такого отряда, и авторитета, и уважения, если быть честным.
А кроме чести, у меня теперь ничего и не осталось.
Обидно. Зарядили дожди. Не люблю осень. Всегда осенью погано себя чувствую и болею. Кто ж знал, что и умирать придется осенью.
«Как лист увядший падает на душу…»
И так далее.
24 жбана 320 года. Вечер. Дамба. Старшой
Паршивое было настроение. И погода паршивая. И все было паршивое. С утра дождь поливал все вокруг: не сильно, но душа уже соскучилась по солнышку. И по радостной работе. И по книгам. И по умным собеседникам. И по…
Обошли посты на дамбах. Охрана мокла. Только Рыбак догадался натянуть тент, и южный пост сидел с комфортом у шлагбаума. Еще и с удочками в руках. Рыбак, что с него возьмешь.
Обратно шли мимо трактира, стоящего на площади. В нем, в отличие от нашего большого двора, ошивались любители дешевого пива. Стражники, мастеровые, заезжие крестьяне. У дверей стояла группа людей, человек пять, то ли не решаясь войти, то ли уже выкинутые наружу. Присмотрелся: у всех какие-то непонятные свертки. А, музыканты…
