Музыканты доиграли, отложили инструменты и сели отдохнуть. Зал зашевелился, снова залязгали ножи и побежали служанки с кружками. Мы сидели за столом одной дружной компанией, но наши удивленно косились на Старшого. Братья – с неподдельным восхищением, Лиса с Сержантом – с недоумением, а Хак – настороженно. Только Немой всем своим видом показывал, что это для него не новость. Старшой, не замечая взглядов, спокойно ел рагу из горшочка.
И в этой спокойной паузе я, как во сне, в замедленном темпе, увидел, как молодой купец из южных, который только что приветствовал нас, выхватил тяжелый метательный нож и бросил его в Старшого. Зажатый с двух сторон, я только смог вскрикнуть и вытянуть руку через стол, пытаясь оттолкнуть командира. Братья вскочили, уронив лавку, и бросились почему-то не к купцу, а вокруг стола. Немой попытался прикрыть Старшого, и только тогда я увидел, что от порога в спину его светлости, нашего его светлости, целится из тяжелого армейского арбалета тот самый Сивый, который смог сбежать от нас у старой мельницы. Старшой удивленно поднял голову, а нож просвистел у него над головой и с чмокающим звуком воткнулся Сивому в горло, заставив того отступить на два шага назад к двери, но не выпустить оружие из рук. Немой повалил командира на пол, Лиса с Сержантом держали мечи перед лицом южанина, но тот смотрел не на них, а на Братьев, которые подбегали к Сивому, который коченеющими пальцами уже не мог нажать тугой спуск армейского арбалета. «Ночного» повалили, в дверь вбежал Барсук с мечом в руках, и только тогда я понял, что стою в боевой стойке перед нашим столом, а мой меч свистит над головами ближайших посетителей, не давая им подняться.
Старшой встал, подошел к Сивому, который уже стих, посмотрел на него и махнул Братьям, чтобы выносили. Вернулся к столику купца. Сержант и Лиса опустили мечи, поняв, что тот спас командира, а не нападал на него. Старшой поклонился купцу:
– Спасибо, уважаемый. Вы отлично метаете ножи. Чем я могу отблагодарить вас?
– Не стоит благодарности… хотя, если позволите, попросите музыкантов сыграть «Зимнюю колыбельную», вам они не откажут.
– Я попрошу. Еще раз спасибо, и я надеюсь, что мы еще увидимся.
– Да, у меня есть к вам небольшой разговор, но как-нибудь в другой раз. – Купец махнул рукой, показывая, что не к спеху.
– Всегда к вашим услугам, уважаемый. – Старшой еще раз поклонился и отправился к музыкантам.
Зал, взбудораженный происшествием, успокаивался. Музыканты покивали на просьбу Старшого, и над столами разнеслась тихая спокойная мелодия. Вернулся Сержант, вышедший вслед за Братьями, присел за стол.
– Он был один. Прошел спокойно во двор и вытащил арбалет уже перед дверью. Барсук заорал от ворот, но мы в этом гуле ничего не услышали.
– Один – значит, больше никого нет. Ну и хорошо. Отдыхаем.
Музыканты доиграли «Колыбельную» и начали что-то более быстрое и веселое. Правильно, надо стряхнуть неприятное впечатление от пролитой крови. Народ стал подпевать. Мы расселись вновь за столом, только теперь я посматривал на зал, а Сержант – на окна и двери. Старшой доел рагу, пошел к стойке, где принялся болтать с Хозяйкой, которая так и стояла бледная, как снег, после случившегося.
Я повернулся к Лисе:
– Музыканты его знают, что ли?
– Да нет, они просто из уважения его так назвали.
– Ага, из уважения… Так и есть. Сама подумай.
– Ты хочешь сказать, что наш командир – из благородных? – Лиса откинулась на спинку скамьи. – Ну и что, так все примерно и предполагали. Чего нового?
– Ну а откуда он? Кто родители? Ты же его раньше нас узнала, – не унимался я.
– Раньше… на одну декаду. Да и какая разница?
– Что-то тут не так. Слишком много всего наверчено.
– Не парься. Какую песенку тебе заказать?
– Песенку? «Сизый ворон, что ты кружишь и смущаешь мой покой».
– А повеселее что-нибудь?
– Тогда «Прощай, подруга».
– Это, конечно, повеселее. Зиги, налей ему рому, а не пива, он от пива мрачнеет.
– Да, и побольше. Побольше.
13 квана 321 года. Вечер. Корронна. Кузнец
– Я вижу, Кузнец, вы хотите еще что-то сказать. Не томите. Это на вас не похоже. Не выпадайте из образа сурового профессионала.
– Да, ваша светлость.
– Ну же, Кузнец, не узнаю вас… Уже вечер, и мне хочется встретить его в ванне с лепестками синего лотоса, а не за этим, хотя и правда красивым столом с бумагами.
– Ваш супруг любил этот стол. Один купец приехал с юга. В одном городке на ярмарке он увидел вашего покойного мужа.
– Не поняла.
– Он увидел человека, как две капли воды – так он сказал – похожего на покойного герцога.
– Это бывает, Кузнец. Или герцог погулял на стороне. Вы это хотите сказать, Кузнец?
– Что вы, ваша светлость… Я попросил купца подробно описать этого человека. Среагировал он сначала на голос. Командир отряда наемников отдавал приказы своим людям, и купец, а он раньше служил под командой герцога, решил, что он снова в гвардии, и чуть не встал в строй. Голос вашего мужа…
– Давайте факты, Кузнец.
– Извините, ваша светлость. Отряд наемников. Не бандиты, а свободный отряд. Командир. Высокий, русый, зеленоватые глаза. Очень суровый. Огромный авторитет в том городке. Про отряд и говорить нечего. Все команды выполняются бегом, и чувствуется, что не от страха перед ним, а из-за огромного уважения. Когда купец увидел его вечером в таверне, он был одет в старую университетскую куртку.
– Ха! Возраст?
– Лет сорок, ваша светлость.
– Это очень интересно, но пять лет прошло, Кузнец… Ты хочешь, чтобы я опять рыдала?
– Ваша светлость, вы знаете: я лично оторву голову любому, из-за кого вы, ваша светлость, даже просто нахмуритесь, включая и себя самого. Это не все.
– Имя?
– Нет, там все просто. В отряде его зовут Старшой.
– Что же еще?
– С ним была женщина. Не в отряде, а в таверне, в которой он живет. Купец сказал, что она выглядела очень счастливой. И влюбленной.
– В него.
– Да, ваша светлость.
– И? Пока ничего удивительного. Я сама влюбилась в такого мужчину как раз сорок лет назад.
– Я попросил описать и ее.
– Неужели она похожа на меня, Кузнец?
– Нет, ваша светлость. Но тоже очень красивая.
– Мне что, вытаскивать все из тебя клещами, Кузнец? Я смогу, ты знаешь.
– Я знаю, ваша светлость. Был бал… простите, ваша светлость – деревенские танцы, по случаю приема у местного графа.
– Там есть графы?
