– Потом расскажу.
– Хорошо.
Старшой осмотрелся по сторонам.
– Сержант, командуй погрузку. Шкипер, кого капитаном на «Лису»?
– Пока одного из моих, дальше разберемся.
– Да, а чаю ни у кого нет? Что-то пить захотелось.
4 коротка 324 года. Утро. Южный порт. Сержант
И абордаж, и морской десант, и контулукский вепрь нам всем сзади! Славно повеселились. А дальше – еще веселее. До Южного порта оставался день пути. Про вепря в задницу я не пошутил. Несколько дней нас тащил просто невероятно сильный попутный ветер. Прилетев ниоткуда, он так уперся нам в корму и паруса, что все умение капитанов уходило на то, чтобы не разорвать строй нашей маленькой флотилии. В сумерках зажигали топовые огни, не боясь ни кондрекоров, ни пиратов, ни самой страшной морской бабы… так вроде ругался шкипер.
– Кто это? – спросил я его.
– Эта баба, на которую ты смотришь с вожделением после нескольких месяцев похода. И когда тебе становится все равно, какого она вида, вот это и есть самая страшная морская баба.
– Жуть. Уже страшно.
– Нет, не страшно. Такого бакштага я не видел за всю свою жизнь. Или ваш Старшой – любимчик богов, или сам бог. – Кэп попытался плюнуть за борт. Слюна улетела вперед по ветру.
– Это мы сами еще не решили, – ухмыльнулся я.
– У него вообще хоть что-нибудь не получается? – Шкипер попутно кидал какие-то приказания матросам. Мы шли первыми. «Вредина» и «Лиса» – сзади, и, по-моему, могли бы легко нас обогнать, если бы хотели. Даже несмотря на то, что за каждой из них болталась еще и галера на буксире. Но молодые капитаны не обижали бывшего командира. Рифили паруса и прочее, идя впритык к «Злюке». Посмотрел еще раз на «Лису». Красавица.
– Да, он спиртное плохо пьет.
– И все?
– Да и то, по-моему, придуривается. Просто зарок кому-то дал или еще что…
– Куда, бушприт тебе в глотку! – Это уже рулевому. Тот вжал голову в плечи, не понимая за что. «Вредина» рыскнула почти вплотную к нам, я уже приготовился к удару, но с ее бушприта перепрыгнул к нам человек, и шхуна сразу же ушла влево.
– Юл, старый пират, а если бы упал? Я бы даже останавливаться не стал.
– Не бухти, шкипер. Ты же знаешь, Лапа – лучший рулевой в мире. Зря, что ли, я его из тюрьмы выкупил? – Юл подошел к нам.
– Ты со своими привычками доиграешься. Вы там еще белый флаг не подняли? Ты попрощаться зашел? Так ведь корабль не твой, а его светлости, смотри, повесят.
– Нет, я от тебя ни на шаг. Ты же знаешь. А с его светлостью я и хотел поговорить, где он?
– Вон с бароном на носу беседуют.
– Сержант! – крикнул мне Старшой. Мы с Юлом подошли вместе, барон Рохх перешел на другую сторону палубы. Как у них, у благородных, все-таки это чувство такта развито. Воспитание, мля.
Юл тоже посмотрел на меня и Старшого, поняв, что может быть лишним.
– Во, Юл, а ты откуда здесь? По воздуху летаешь? – Командир сделал удивленное лицо, как будто не видел этого прыжка.
– Я хотел поговорить… но, наверное, не вовремя, ваша светлость?
– Нет уж, раз прилетел, то говори. Сержант ведь не улетит от меня, а ты можешь. Только давай без «светлостей», ты же знаешь, это не так.
– Хорошо, командор.
– Здрасте, а командор-то при чем?
– «Командором назначается командующий тремя и более кораблями, он же несет всю ответственность за…» и так далее. По Морскому уставу. – Юл оглянулся на меня. Что ж, отойду, мы тоже воспитание имеем…
Пошептавшись с командиром, Юл остался очень доволен. Видно было, что его прямо распирает изнутри, что-то он хотел не рассказать, а именно узнать у Старшого. Поклонившись, старый пират, если, конечно, намеки шкипера – правда, взбежал на корму. «Вредина», которая заходила то справа, то слева от нас, снова придвинулась к нам. С ее носа прилетела легостная шишка с концом, Юл живенько выбрал слабину – оказалось, что конец привязан к мачте – оттолкнулся ногами (на «Вредине» трос еще подобрали), и по большой дуге новый капитан перелетел на борт своего судна. Мы все ахнули. Шкипер покачал головой, но усмешка была горделивая: вот, мол, вам, крысы контулукские… то есть сухопутные.
Снова собрались вместе в каюте у шкипера уже за день до прибытия в Южный порт. Ветер стих. Вечером встали бортами всеми кораблями, в середине «Злюка» убрала реи, чтобы не цеплять рангоутом другие корабли. И теперь более быстрые «подружки» аккуратно тащили ее, зажав с двух сторон.
Кок блеснул мастерством, сварив шикарный грог. Даже Старшой тянул потихоньку.
– Сколько нам еще до порта? – спросил он.
Марун, капитан «Лисы», вскинулся отвечать, но, взглянув на Кэпа и Юла, удержался.
– Сутки – при таком ветре, ваша светлость, – и шкипер кивнул мне на кувшин. Подлил всем еще понемногу.
Старшой накрыл свою кружку ладонью.
– Мне хватит: я буйный, когда пьяный – ты же знаешь. – Командир подмигнул Маруну, который вытаращил глаза от такого заявления. – И хватит меня называть «светлостью», мне еще не хватало корроннского суда за присвоение титулов.
Барон Рохх встал из-за стола:
– Разрешите два слова.
Мы уставились на него. Закатное солнце било в правый иллюминатор, освещая каюту и бросая желтый отблеск на все.
– Конечно, ваша светлость; конечно, барон.
Барон обвел нас взглядом.
– Я, барон Рохх-младший, старший сын своего отца, в присутствии свидетелей, капитанов трех кораблей и уважаемого Сержанта, за спасение, не свое, а своих подчиненных, за спасение чести баронов Роххов перед Корронной и своей совестью, приношу вассальную клятву присутствующему здесь командору, известному также под именем Старшой.
Даже чайки, которые кружили вокруг кораблей, примолкли: так мне показалось.
– Барон, не спешите, – Старшой поднял руку, – я не скрываю, что не знаю, кто мои умершие родители, и не претендую на благородную кровь, а вассальная клятва может приноситься только благородному человеку.
– Отнюдь. Согласно «Вассальному кодексу», эта клятва может быть дана любому человеку. Причем если дающий клятву является «его светлостью», то и тот, кому эта клятва дается, сам сразу же становится «его светлостью», причем на ступень выше дающего. Так что со всей ответственностью заявляю, что вы, ваша светлость, теперь – граф Старшой. Такое в истории уже было. Правда, я знаю только два случая, когда бароны приносили такие клятвы не… э-э, другим баронам, но такое было. Граф Моранн, к примеру; его многие знали.
Челюсти у всех сидящих хлопнули об стол, но моя – громче всех. Спокоен остался только командир.
– Барон, барон… Если бы я не узнал вас в той драке как честнейшего и благородного офицера, то решил бы, что вы смеетесь надо мной. Я не знаю, что и сказать вам в ответ…
