Видимо, бродяга. Но что ему здесь надо, на такой безлюдной дороге? Асафуми окликнул мужчину:
— Эй, с вами всё в порядке?
Открыв глаза, тот взглянул на Асафуми. Из-под густых бровей на внушительном прямоугольном лице блеснули глаза. Мужчина напомнил Асафуми деда Рэнтаро. Но был моложе, чем дед из его воспоминаний.
Заметив Асафуми, мужчина вяло поднялся. И зябко потирая руки, подозрительно посмотрел на Асафуми.
— Вы не видели, здесь стояла машина? — спросил Асафуми.
Незнакомец рассеянно переспросил:
— Машина?
— Голубой «фольксваген». Колесо угодило в яму, и я оставил его здесь.
Мужчина отрицательно покачал головой. Подойдя к обочине, Асафуми осмотрел уходивший в болото склон. Не похоже, чтобы машина скатилась вниз. Ни следов выбоины, в которую угодило колесо, ни следов самой машины видно не было. Голубой «фольксваген» неожиданно исчез, словно превратился в этого странного, словно явившегося из прошлого незнакомца.
«Вряд ли её украл этот тип». Асафуми искоса посмотрел на него. Вор не улёгся бы отдыхать на месте преступления.
Выйдя на солнце, мужчина обеими руками энергично растирал лицо. В поисках машины Асафуми обошёл окрестности, но «фольксвагена» и след простыл. Мужчина с недоумением смотрел как он рыщет по зарослям и осматривает дорогу, наконец с сомнением спросил: «У вас что, и впрямь есть машина?» Он говорил на тоямском диалекте и был, видимо, здешним уроженцем. Чтобы сохранить дистанцию с этим подозрительным человеком, Асафуми ответил ему на токийском диалекте: «Да, вот, смотрите». Достав из кармана ключи от машины, он показал их ему.
Изумлённо глядя на него, мужчина пробормотал: «Никогда не видал таких ключей от машины!» Увидев, какое впечатление на того произвели обычные автомобильные ключи, Асафуми растерялся. Мелькнуло подозрение, что у этого человека не всё в порядке с головой. Может, он сбежал из психиатрической больницы или из-под надзора? Это объяснило бы и его странный вид.
Решив, что с таким типом лучше не связываться, Асафуми попрощался и, подхватив сумку, пошёл по дороге назад. «Раз машину украли, нужно как можно скорее добраться до ближайшего жилья и заявить в полицию», — стараясь вернуть себе самообладание, думал он. Если сидеть, сложа руки, эти странные метаморфозы коснутся и его самого, и он вообще перестанет что-либо понимать.
— Эй, подождите! — послышался за спиной голос мужчины. — Можно к вам обратиться с одной просьбой?
Асафуми обернулся, не сбавляя шаг. Чем дольше он смотрел на незнакомца, тем больше тот напоминал ему деда.
— Вчера я оказался втянут в небольшой конфликт в тамошней деревне, — пристроившись сбоку, начал мужчина скороговоркой. — Мне пришлось бросить там все мои вещи. Без моих рабочих принадлежностей я пропаду. Покажись я там ещё раз, неизвестно, чем это кончится. Не могли бы вы вместо меня сходить туда и забрать мои вещи? Я вас отблагодарю.
— А какие рабочие принадлежности?
Значит, у него здесь есть какая-то работа. Если он и правда оказался втянутым в конфликт, это объяснило бы, почему он бос. Подумав, что он, может быть, совершенно нормален, Асафуми замедлил шаг.
— Корзины с лекарствами. Я торговец лекарствами. Впервые обхожу здешние места.
Мужчина, так похожий на деда, к тому же, как и дед, оказался торговцем лекарствами! Асафуми охватило странное чувство, будто его затягивает в водоворот. Мужчина, видимо, решивший по выражению лица Асафуми, что тот не верит его истории, проникновенно сказал:
— Не сомневайтесь! Я Нонэдзава Рэнтаро, у меня фармакологическое дело в Тибаси.
В изумлении раскрыв рот, Асафуми таращился на мужчину. Он думал, что вскрикнет от удивления, но только сдавленно пискнул горлом.
«Он смеётся надо мной? Но откуда незнакомцу знать имя моего деда?»
— Я… я знал человека по имени Нонэдзава Рэнтаро, — медленно выговорил Асафуми. — Он… родился в эпоху Мэйдзи, некоторое время пробыл на Малайском полуострове.
Лицо Рэнтаро расплылось в улыбке:
— В Малайе? Так это я! Мы с вами где-то встречались?
— Но этот человек уже умер! — чуть не закричал Асафуми.
Рэнтаро был ошеломлён его словами, но вскоре на его заросших щетиной щеках проступила горькая улыбка.
— Это досужие сплетни. Конечно, после войны ходят разные разговоры. Уж не подумали ли и обо мне, что я погиб при авианалете во время разъездов?
— Вовсе нет! Нонэдзава Рэнтаро умер в восемьдесят пять лет.
Рэнтаро покачал головой:
— Ну, тогда это другой человек. Наверное, в Малайю ездил мой тёзка. Странно. Видно, он, как и я, родился в эпоху Мэйдзи, но сразу после реставрации.
[51]
— А в каком году вы родились? — спросил Асафуми.
— Я? Я родился в тридцать третьем году Мэйдзи,
[52]
сейчас мне сорок семь лет!
Асафуми быстро подсчитал. Он смутно вспомнил, сколько длились эпохи Мэйдзи
[53]
и Тайсе,
[54]
если ему сейчас сорок семь лет, значит, этот мужчина считает, что сейчас первая половина эпохи Сева.
[55]
— Простите за странный вопрос… Какой сейчас год Сёва?
Рэнтаро подозрительно посмотрел на Асафуми:
— Ну, разумеется, двадцать второй!
[56]
Точно, сумасшедший! Непонятно каким образом ему удалось присвоить имя деда, во всяком случае он действительно думает, что сейчас двадцать второй год Сёва. Асафуми не улыбалось оказаться наедине с сумасшедшим на заброшенной лесной дороге в горах.
— Простите, я тороплюсь.
Рэнтаро схватил Асафуми за руку:
— Не говорите так, помогите мне. Это здесь, в деревне поселенцев.
Асафуми высвободил руку.
— Мне жаль, но… — начал Асафуми.
И тут заросли вдоль дороги зашевелились, и показались три силуэта. «Обезьяны», — в первое мгновение подумал Асафуми. Но фигуры были гораздо крупнее — это были люди. Волосы у них были всклокочены, лица, руки и ноги перепачканы, бёдра обёрнуты лишь рваными кусками ткани. Это были мужчины. В их глазах не было ни намёка на интеллект. Они были босы, в руках сжимали дубинки.
